Наталья Александрова - Клинок князя Дракулы

– Ишь, какой умный! – Бомж чуть отступил и полез за пазуху. – Тут вообще мое место! Все, что здесь плохо лежит, – мое по понятиям! Так что лучше вали отсюда!

Бомж выпростал руку из-за пазухи. В руке сверкнуло лезвие опасной бритвы.

И тогда он прыгнул.

Скользкая глина котлована не дала ему как следует оттолкнуться, и он промахнулся, приземлился на глинистый уступ рядом с бомжом. Однако пока тот неловко разворачивался, он успел схватить его за плечи, нацелился на горло…

Бомж с неожиданной прытью извернулся, всадил лезвие бритвы ему в живот. Он почти ничего не почувствовал – только приятный холодок лезвия. Потянулся к горлу, открыл рот…

– Да что ж это такое? – Бомж выдернул бритву, снова вонзил ее, еще и еще раз. – Да что же это? Его бритва не берет!

– А ты как думал? – Он усмехнулся одними губами и вонзил клыки в морщинистое горло бомжа.

Через несколько минут он насытился, отбросил опустошенное тело, как пустой чехол, столкнул в грязную воду на дне котлована, туда же спихнул чемодан.

Вода немного побулькала и успокоилась.

Он перевел дыхание, легко вскарабкался на край котлована.

Голод отступил, он снова был полон сил.

И тогда в его голове зазвучал голос Хозяина. Он звучал одновременно со всех сторон – и ниоткуда, он был оглушительным, как раскат грома, и тихим, как утренний ветерок.

«Ты насытился, нашел себе убежище – не пора ли заняться серьезным делом?»

– Серьезным делом? – переспросил он.

«Не повторяй, как попугай! – в голосе Хозяина звучало недовольство. – Да, я хочу поручить тебе серьезное дело!»

– Приказывай, Хозяин! Я сделаю все, что ты хочешь!

«Хотелось бы верить… Приведи ко мне девушку».

– Какую? – спросил он.

«Не будь дураком! Мне нужна она – та девушка, которая приезжала к тебе… та девушка, которая приезжала в Дом…»

– Бета?

«Мне нет дела до человеческих имен! Ты должен привести ее ко мне. Тогда ты заслужишь мою благодарность».

– Я могу… могу укусить ее?

«Ни в коем случае! – на этот раз Хозяин был по-настоящему разгневан. – Ни в коем случае! Ты должен привести ее живой – понимаешь, по-настоящему живой! Только живая она может сделать то, что мне нужно! Только живая она может снять печати!»

– Печати? – переспросил он. – Какие печати?

«Не твоего ума дело! – резко оборвал его Хозяин. – Выполняй мой приказ!»

– Скворцова! Я, кажется, с тобой разговариваю? – Шеф, оказывается, давно ждет ее ответа, а она даже не слышала вопрос.

Лиза очнулась от тяжких раздумий и поглядела на шефа затуманенными глазами. Он смотрел сегодня как-то особенно сердито.

– Что с тобой происходит в последнее время? – шеф прибавил в голос децибел. – У меня такое впечатление, что работа тебя совершенно не интересует!

Лиза молчала. Во-первых, нечего было сказать, а во-вторых, шеф и не ждал ответа.

Однако, похоже, ее молчание его еще больше разозлило.

– Если тебе не нравится работать у меня, давай расстанемся по-хорошему. Я найду более ответственного сотрудника, а ты – работу, больше соответствующую твоим интересам.

– Нет, я просто задумалась… – пробормотала Лиза виновато. – Извините, Леонид Палыч…

– Думать, конечно, полезно, – проговорил шеф саркастически. – Важно только, когда и о чем. Мне почему-то кажется, что ты думаешь не над своим отчетом… Имей в виду, все личные проблемы ты должна оставлять у входа в этот офис. Это ясно?

– Ясно, – Лиза покорно опустила глаза. – Я могу идти?

– Иди уж. – Шеф отвернулся и пробормотал, чтобы слышала Лиза: – И за что мне такое наказание?

В стеклянной двери она видела его отражение. Шеф поднял глаза к потолку с видом величайшего смирения – дескать, вот он какой, держит на работе убогую Христа ради…

Она вышла с работы усталая и подавленная.

Настроение у нее было отвратительным: на работе все шло наперекосяк, а дома… что ее ждало дома? Разговоры с Капой, невкусный ужин и одинокая постель…

И шеф еще подлил масла в огонь своими взглядами. И раньше-то к ней придирался, а теперь и вовсе как с цепи сорвался. На самом деле она работает не хуже других, а он ее чуть ли не умственно отсталой представляет…

Она отчетливо почувствовала, как жизнь утекает, словно песок между пальцев. Скоро ей исполнится тридцать, и она подходит к этой дате с ужасными результатами. Точнее, без всяких результатов: ни семьи, ни любви, ни ребенка… годы летят неудержимо, и она не заметит, как превратится в чокнутую старуху вроде Капы…

Да еще в последнее время вокруг нее творится всякая чертовщина, от этого жизнь кажется чужой, взятой взаймы. Временами ей казалось, что высоко наверху кружит недобрая огромная птица, кружит и следит за Лизой злыми глазами. И снижается понемногу, описывая причудливые фигуры, и навязывает свою волю – медленно, но упорно. И Лиза потихоньку впадает в сон – долгий и унылый.

От этих видений Лиза плохо соображала, так что шеф в своих претензиях где-то прав. Но Лиза вдруг поняла, что ей совершенно все равно, что он о ней думает, хочет, пускай увольняет.

Лиза подошла к стоянке, нашла свою машину, нажала на кнопку, отключая сигнализацию. «Пежо» отозвался как-то тихо и смущенно, словно чувствовал себя в чем-то виноватым, но Лиза не обратила на это внимания. Она была слишком поглощена своими безрадостными мыслями.

Она открыла дверцу, села на привычное место, вставила ключ в замок зажигания…

И вдруг у нее за спиной раздался шорох и вздох.

Дыхание перехватило от страха, и поэтому в первую долю секунды она не закричала, а только обернулась.

На заднем сиденье сидел плохо различимый в темноте человек.

Лизе показалось, что это – страшный сон. Ужас сковал ее, она не могла пошевелиться, не могла даже вздохнуть. Все, чего она так боялась, случилось. Сейчас он убьет ее, чтобы ограбить и чтобы потом она не узнала его в лицо.

– Не кричи! – проговорил негромко мужчина на заднем сиденье.

И тут Лиза закричала.

Она закричала дико, истошно, так что чуть не сорвала связки, и одновременно попыталась выскочить из машины… но ее держал кто-то, прижимал к сиденью.

– Отпусти! – крикнула она, снова дернулась… и только тогда осознала, что ее никто не держит, точнее – ее держит ремень безопасности, который она сама же только что застегнула.

Она попыталась отстегнуть ремень, но дрожащие руки не слушались, они никак не могли нащупать пряжку.

– Бета, перестань кричать! – проговорил голос у нее за спиной. – Я оглохну!

И она замолчала. Замолчала от удивления: только один человек на всем белом свете называл ее Бетой, но ведь этот человек… этот человек…

Она снова оглянулась и на этот раз рассмотрела лицо человека на заднем сиденье.

Это был Никита.

Бледный, очень бледный, но это был он.