Ева Львова - Презумпция невиновности

– И что мы по факту имеем? – безрадостным голосом осведомился Илья, скептически рассматривая показания Марины Королевой. – Ни в беседе с Горидзе, ни в чистосердечном признании Королевой ни разу не упоминается имя Яна Крестовского как организатора смертельных розыгрышей.

– Интересно, кому же наша шустрая девочка передала деньги, полученные от Нино Вагизовны? – прищурилась я.

– Про это история умалчивает, – еще раз пробежав глазами исписанные странички, выдохнул следователь. – Но мы сейчас это выясним.

Сняв телефонную трубку, Хитрый Лис проговорил:

– Олег, это я. Веди Королеву ко мне в кабинет, я сам с ней побеседую.

Через минуту раскрылась дверь, и на пороге появилась заплаканная Марина. В глазах у нее застыл ужас, рот кривила испуганная улыбка. За спиной ее маячил высоченный мужик с угрюмым лицом и гладко выбритым черепом.

– Илюх, вот тебе Королева собственной персоной. Будет запираться – зови меня, мы с ней теперь лучшие друзья, а у друзей друг от друга секретов не бывает. Правда, Маришка?

Страшный опер подмигнул девице наглым карим глазом, и она, всхлипнув, торопливо кивнула.

– Спасибо за помощь, Олежка, – поблагодарил оперативника Лисицын.

Олежка перевел взгляд на меня и удивленно протянул:

– А это кто такая? Новенькая, Илюх?

– Ты бы шел, Олежек, по своим делам, – оборвал парня следователь, пока тот не ляпнул лишнего.

Я одарила оперативника приветливой улыбкой, снова взяла журнал и, перевернув страницу, стала изучать патентованные средства для поддержания мужской потенции.

– Проходите, Марина Геннадьевна, присаживайтесь, – любезно предложил Хитрый Лис, как только за оперативником закрылась дверь.

Следуя приглашению, девушка уселась на краешек стула и прижала сумку к груди, словно кто-то собирается ее отобрать.

– Ну, Марина Геннадьевна, как вы до жизни такой дошли? – елейным голосом пропел Илья, не отрывая глаз от смуглого лица свидетельницы. – Рассказывайте, не стесняйтесь. Ваших подвигов с лихвой хватит, чтобы закрыть вас лет на шесть. Выкладывайте, кто организатор преступлений?

– Организатора я не знаю, – всхлипнула девушка, качнув коротко стриженной головой.

– Мне Олега позвать? – нахмурился Хитрый Лис. – Я с вами по-хорошему, говорю вам чистую правду и жду от вас ответной откровенности, а вы мне врете.

– Да честное слово, не знаю! Мне пришла эсэмэска с предложением заработать на участии в розыгрыше. Я и согласилась, потому что деньги позарез были нужны.

– А мне такая эсэмэска не пришла, – завистливо вздохнул Илья. – От денег я бы тоже не отказался. Так почему же организатор преступлений обратился именно к вам, Марина Геннадьевна?

– Наверное, потому, что я очень хотела учиться в «Магическом лицее», искала на это деньги и оставила свой телефон везде, где только могла. Вот мне и предложили.

– В «Шико» вы тоже свой номер телефона оставили?

– Конечно, – жалобно улыбнулась девушка. – Туда я обратилась за работой в первую очередь. Но хозяин агентства сказал, что не имеет постоянного штата сотрудников, дал заполнить анкету и обещал позвонить, если будет что-то подходящее.

– Однако звонить он не стал, а сбросил эсэмэску, – продолжая листать признательные показания свидетельницы, констатировал Лисицын.

– Ну да, – покладисто кивнула та. – А может, это был не он, я же ни разу не видела того, кто отдавал распоряжения. Все инструкции я получала в сообщениях на мобильный.

– Сообщения сохранились? – все больше раздражаясь, поинтересовался Илья.

– Конечно же, нет. Организатор написал, что в моих же интересах все сообщения стирать. А то мало ли что!

– Хотя бы номер, с которого они поступали, сохранился?

– Сообщения приходили со скрытого номера.

Пока они препирались, я быстро набросала на листе бумаги: «Спроси про количество эпизодов. Скажет один – уточни, откуда взяла деньги на обучение в лицее. Сколько ей заплатили за Горидзе? А сколько стоит обучение? Наверняка намного больше, чем то, что она получила. Напомни про ограбление квартиры и кражу компенсации. Не она ли обворовала свою мать, сделав инвалидом брата Егорку, чтобы найти средства на «Магический лицей»?» Перегнувшись через стол, я передала записку Лисицыну.

– Марина Геннадьевна, над кем вы подшутили, кроме Левона Горидзе? – поинтересовался Илья, пробежав глазами листок.

– Только над ним, – испуганно пробормотала девушка.

– Уточните, пожалуйста, сколько вам заплатили за участие в розыгрыше?

– Пятьдесят тысяч рублей, – пискнула она.

– А сколько вы платите за обучение в лицее?

– Десять тысяч в месяц, а что?

– Да матери, поди, тысяч двадцать пять отдаете? – прикинул следователь. – Насколько я понимаю, она думает, что вы по-прежнему работаете в «Макдоналдсе», хотя вы там не появлялись с мая месяца.

Девушка молча кивнула головой.

– И вы хотите сказать, что пятидесяти тысяч вам хватило на все про все? – усмехнулся Лисицын. – Пятого июня прошлого года ваша мать подала заявление о краже из квартиры миллиона рублей. Не кажется ли вам, что это наводит на размышления?

– На какие размышления? – пролепетала Марина.

– Ну, например, что вы, не имея средств, подстроили несчастный случай с тиграми, во время которого погибла Варвара Белоконь, ваш брат остался инвалидом, а вы с матерью получили компенсацию от иллюзариума. Ту самую, которая сразу же была украдена неизвестными злодеями прямо из вашей квартиры.

– Что вы такое говорите? – всхлипнула девушка, вытирая ладонью мокрые глаза. – Чтобы я специально искалечила Егорку! Да и как бы я смогла выпустить тигров из клетки? Кто бы меня пустил за кулисы?

– Это уже вопрос десятый, – стальным голосом отчеканил Илья, ориентируясь на мою мимику.

– Вы говорите глупости, это невозможно, – отчаянно отпиралась Марина.

– Может, вы вступили в сговор с сотрудником иллюзариума и после удачно проведенной операции отдали ему часть похищенных денег? – не выдержала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не вывалить на свидетельницу признания моего клиента про смерть Варвары Белоконь.

Марина закрыла лицо ладонями и сквозь рыдания запричитала:

– Какой сговор? Не брала я у матери денег! Деньги предназначались для лечения брата, я перед ним так виновата! Попросила, дура, вывести Егорку на сцену – думала, он прославится, а с ним и я стану артисткой!

– Значит, миллион вы не воровали, – невозмутимо проговорил Лисицын, не обращая внимания на девичьи слезы. – Тогда еще раз спрашиваю: сколько было эпизодов так называемых розыгрышей со смертельными исходами?

– Еще два, – быстро отозвалась Королева. – Один раз я расстроила свадьбу, сыграв скандальную девицу, которую чужой жених якобы заразил СПИДом. Я пришла в ЗАГС с фальшивой справкой из вендиспансера и устроила грандиозный скандал. Молодожены были студентами, а гости – в основном их однокурсниками. Розыгрыш заказала мать невесты, у которой были свои виды на непокорную дочь, а парень потом, я слышала, принял смертельную дозу снотворного – не смог жить с клеймом носителя ВИЧ-инфекции. Второй раз я устроилась на работу в строительную компанию секретаршей и выкрала из сейфа начальника фирмы согласование на застройку престижного участка на берегу Москвы-реки. Заказчиком розыгрыша в этом случае выступал заместитель директора, по указанию организатора пристроивший меня на должность секретарши. А заместителю, в свою очередь, заплатили конкуренты – они тоже претендовали на тот кусок земли. В результате директора уволили за халатность, и он, напившись с горя, замерз в сугробе. За каждый из розыгрышей я получила по пятьдесят тысяч рублей.