Ева Львова - Презумпция невиновности

И, непримиримо тряхнув головой, как партизанка перед фрицами, Вика вернула мне трубку, дерзко глядя прямо в глаза.

– Слушай, Агат, мне это не нравится, – сурово проговорил дед. – Можно было бы взять грабителя по горячим следам, наверняка сейчас этот фрукт барыгам побрякушки толкает. А девчонка голову морочит. Ну ладно, ты мне хотя бы скажи: попался кто в нашу ловушку?

– Попался, – сделав глоток вина, согласилась я.

– И кто же?

– Ни за что не поверишь – дочь основателя иллюзариума Крестовского, Регина Казимировна. Мы с тобой думали на ее сына, но владелец «Шико» оказался ни при чем. Должно быть, Ян Крестовский рассказывал матери о необычных клиентах, которым отказал в расправе над надоевшими родственниками, и администратор связывалась с заказчиками смертельных розыгрышей, чтобы предложить им свои услуги.

– И как ты себе представляешь пожилую даму в роли матерой преступницы? – усмехнулся дед.

– Не только представляю, я своими глазами видела Регину Казимировну в деле. Должна сказать, что бывшая циркачка в прекрасной физической форме, а примочки, которые она принесла с собой, собираясь установить их в нашем доме для имитации детского плача и прочих инфернальных вещей, произвели неизгладимое впечатление даже на такого технически грамотного товарища, как оперативник Антипов. Олег говорит, что за всю свою жизнь не видел столь хитроумных девайсов.

– Все, Агата, прощаюсь с тобой, тут бабушка хочет что-то сказать.

В трубке зашуршало, и срывающийся голос Иды Глебовны взволнованно проговорил:

– Детка, с тобой все в порядке?

– Бабуля, не волнуйся, у меня все замечательно.

– А Вика, как она?

Я кинула взгляд на пожирающую меня глазами девчонку, лицо которой излучало презрение, и скептически заметила:

– Да вроде ничего, выглядит бодрой.

– Что случилось? Владлен говорит, Вика попала в дурную компанию?

– Можно и так сказать, – согласилась я.

– Они ничего с ней не сделали? – захлебывалась волнением бабушка.

– Понятия не имею, я еще не успела выяснить.

– Немедленно поговори с малышкой, если с ней что-то не так, сразу же звони мне, я заставлю деда привезти меня домой, а то он намерен остаться у Володиных до завтра.

– Ба, не беспокойся, в любом случае я позвоню тебе и расскажу, как у нас дела.

– Дай мне Вику, – не унималась бабушка.

– Она не может подойти, – соврала я, прекрасно зная свою бабушку и предвидя дальнейшее развитие событий.

– Хотя бы включи громкую связь, я хочу сказать Вике пару слов, – настаивала неугомонная родственница.

Я выполнила просьбу бабушки, и из динамика полился ласковый голос Иды Глебовны:

– Викуша, не беспокойся, я на тебя не сержусь, тебе совершенно нечего бояться. Бог с ними, с украшениями, я их и не носила совсем!

– Вика тебя слышала и отлично поняла, – процедила я сквозь зубы, грозя девчонке кулаком. – Пока, милая, мы тебя любим.

Ткнув в клавишу отбоя, я повернулась к Борькиной родственнице и грозно проговорила:

– Ну, а теперь, красотка, выкладывай все, как есть!

– Ничего я не буду рассказывать, – насупилась девочка.

– Быстро говори, где вы познакомились с Майклом! – наступала я. – Я тебе не добрая тетя Ида, я из тебя вытрясу правду.

– А мне пофиг, делай что хочешь, тетя Ида сказала, что украшения ей не нужны, и мне бояться нечего, – храбрилась Вика, допивая кисель и хрустя попавшими на зубы семенами смородины.

– Тете Иде, может, и не нужны, зато мне еще как нужны! – бешено сверкнула я глазами, стукнув кулаком по столу. – Между прочим, это мое наследство, и я не собираюсь дарить его всяким там Майклам. Если не расскажешь, где ты с ним познакомилась, куда вы ходили и чем занимались, через час умрешь. В кисель я подсыпала парижскую зелень, она плохо растворяется в воде, неужели ты не почувствовала, как кристаллы мышьяка хрустят на зубах?

– Какая еще зелень? – недовольно скривилась Вика, на всякий случай вытирая ладошкой рот.

– Парижская, – зловеще повторила я. – Это такой порошок зеленого цвета, содержит медь и мышьяк, если быть совсем уж точной, смешанный ацетат-арсенит меди. Один из самых токсичных мышьякосодержащих препаратов. А парижской эта зелень стала называться потому, что композицию яда составили борцы с крысами в Чреве Парижа. Бабушка использует его для уничтожения шершней, а я вот тебе в кисель подсыпала.

Я потрясла перед притихшей девочкой яркой банкой с перечеркнутым на этикетке крылатым насекомым, которое в глазах Виктории должно было олицетворять убиваемых ядом шершней. Вика испуганно моргала глазами, а я продолжала ее дожимать.

– Ты же хотела умереть? – нагнетала я обстановку. – Вот и умрешь, как героиня. Правда, твой дружок Майкл даже не вспомнит, что была в его жизни девочка Вика, зато украшений доброй тети Иды, которая тебя так любит, хватит Майклу лет на пять безбедной наркоманской жизни. Ведь он наркоман, да?

– А ты откуда знаешь? – всхлипнула Вика.

– Тоже мне, бином Ньютона! Чаще всего именно наркоманы совершают спонтанные кражи. Значит, ты умрешь ради наркомана и вора, это должно тебя согревать в последние минуты жизни. Признайся, у тебя уже холодеют ноги?

Слезы начали катиться по щекам девчонки еще в тот момент, когда я вскользь обронила, что Майкл ее и не вспомнит. Теперь же Вика рыдала в полный голос, приговаривая:

– Я не хочу умирать! Не хочу! Это так страшно! Зачем ты меня отравила, подлая?

– Рассказывай, где Майкл, и получишь антидот. Дед из осторожности хранит в аптечке унитиол – вдруг кто-нибудь по ошибке вместо шершней отведает киселя с парижской зеленью?

Я показала аскорбинку, которую держала в руке, заблаговременно достав «антидот» из сумки. И вовсе не нужно было Вике знать, что настоящий унитиол выпускается в виде раствора для инъекций. Я снова спрятала витаминку в кулак, и вот тогда-то Виктория принялась выкладывать всю правду.

Набив живот холестериновыми пирожками и молочными коктейлями, Вика некоторое время еще посидела в «Макдоналдсе», разглядывая шумную публику, но затем ей стало скучно. В кармане оставалась приличная сумма в шестьсот рублей, которая требовала, чтобы ее немедленно потратили. Сначала девочка хотела поехать в аквапарк, но, дойдя до метро, сообразила, что на это ей не хватит ни денег, ни роста – в парк водных аттракционов детей ниже ста пятидесяти сантиметров пускают только в сопровождении взрослых. Вика покрутилась у метро, и внимание ее привлекла продуктовая палатка, в которой продавались разные хорошие вещи. Приникнув к стеклу, девочка положила глаз на большую пачку чипсов, но тут же одернула себя, что есть уже не хочет, но с удовольствием бы выпила чего-нибудь вкусненького. Сейчас ей было по средствам практически все – начиная от лимонада «Тархун», отдающего аптекой, заканчивая пивом «Корона», которое обычно пил ее папа. Вика подумала секунду и, решив, что пора начинать взрослую жизнь, протянула в окошко пятисотрублевую купюру со словами: