Гай Адамс - Шерлок Холмс. Дыхание Бога

Однако случай с инспектором Джорджем Манном оказался исключением из этого правила. Во-первых, инспектор был сама любезность — сразу стало очевидно, что он надеется получить от Холмса максимум информации за тот отрезок времени, который им предстоит провести вместе. Такой подход был весьма выигрышным, поскольку мой друг из тех, кто никогда не отпихивается от комплиментов. Манн был чуть старше тридцати, его аккуратная бородка красноречиво свидетельствовала: инспектор с большим трепетом относится к каждой мелочи. Судя по обхвату талии, можно было предположить, что он, выражаясь словами Майкрофта Холмса, любитель плотских удовольствий. У Манна был живот человека, разделявшего моё мнение: как ни важна дедукция, нельзя из-за неё отодвигать время обеда.

Инспектор встретил нас на станции и, чтобы мы быстрее смогли добраться до поместья, заботливо предоставил двуколку. Пока мы ехали по довольно извилистой узкой дороге, он постарался как можно подробнее рассказать о том, на какой стадии находится расследование.

— Честно говоря, здесь не привыкли к такого рода делам. С виду похоже на самоубийство, вот только способ, каким оно было совершено…

— В газетах писали, что Руфни умер в результате заглатывания инородных предметов, — сказал я. — Не могли бы вы уточнить, каких именно?

— Он съел впечатляющее количество чучел из собственной коллекции. В результате его зубы и челюсти значительно повреждены.

— А до этого он проявлял признаки психической нестабильности?

— Ни в коей мере, — ответил Манн. — Вообще-то, лорда Руфни можно было назвать образцом сельской респектабельности.

— Если не считать его увлечения оккультизмом, — вставил Холмс. — Хотя, возможно, за пределами Лондона это модно.

— Оккультизм? — переспросил инспектор.

Я пояснил:

— Он был членом герметического ордена «Золотая заря». Надеемся, этот факт подскажет нам, в каком направлении вести расследование.

— Да?.. Что-то мне трудно в это поверить.

— В то, что Руфни был членом оккультного общества, или в то, что это как-то нам поможет? — спросил Холмс.

— Честно сказать, и в то и в другое, — проговорил полицейский. — Люди здесь более консервативны, чем в больших городах, а Руфни был прихожанином местной церкви. Он активно участвовал в местных праздниках, в чтениях на рождественской мессе и так далее. Вы же знаете, как это бывает с подобными людьми: для них важно играть заметную роль в жизни сообщества.

— Это правда, — признал Холмс. — И возможно, именно это обстоятельство, а не какое-то там благочестие вынуждало его принимать участие в здешних богослужениях.

— Может, и так…

— И всё же вы не верите?

— Если ваша информация взята из достоверных источников, — ответил Манн, — что ж, тогда я вынужден поверить.

Мы подъехали к Руфни-холлу.

Огромный особняк из кирпича отбрасывал мрачную тень на ухоженные газоны. Мы подкатили по гравиевой дорожке к входу и выбрались из двуколки.

— Чем бы вы хотели заняться в первую очередь, Холмс? — спросил инспектор. — Осмотреть кабинет или опросить прислугу?

Холмс улыбнулся:

— Предлагаю начать с кабинета. Оценим свежим взглядом место действия, прежде чем показания прислуги уведут нас в сторону.

Манн проводил нас к нужной комнате. У двери он остановился и уступил дорогу Холмсу.

Мы с инспектором остались в дверях, откуда неотрывно следили за Холмсом. Всякий раз, когда я вижу своего друга за работой, я вспоминаю о том, как индейцы выслеживают зверя на охоте. Они словно читают по глубине и наклону следа, по качеству оставленной зверем шерсти… Гостиная и газон перед домом были сейчас для Холмса местом охоты, его долинами Юты и равнинами Среднего Запада. Мой друг целиком отдавался этому промыслу: он расшифровывал следы на ворсе коврика у камина, определял по запаху марку мебельной политуры, исследовал состояние угля в камине.

Подобное зрелище неизменно доставляло мне удовольствие. Я заметил, что и Манн был им увлечён. Он наблюдал молча, не то что его коллеги, которые, вместо того чтобы оценить способности Холмса, постоянно стремились продемонстрировать свои. В какое-то мгновение Манн достал блокнот и сделал несколько коротких записей. Это вызвало у меня улыбку: Холмс обрёл благодарного ученика.

— В комнате есть несколько намёков на то, что смерть Руфни не следствие обычного приступа безумия, — заявил Холмс. — Судя по следам сажи на изразцах, камин дымил сверх нормы. Сажа определённо содержит необычные для открытого огня частицы, но, прежде чем что-либо утверждать, я бы хотел провести анализ. Похоже, в этом камине, помимо дров, жгли что-то ещё.

— Это «что-то» могло стать причиной поведения Руфни?

— Вы думаете о «корне дьяволовой ноги»? — вопросом на вопрос ответил Холмс.

Я признался, что так и есть. В последнем деле фигурировал корень африканского растения radix pedis diaboli . Его сожгли в закрытой комнате, и все, кто вдохнул дым, лишились рассудка и погибли.

— Безусловно, сходство здесь есть, — согласился Холмс. — Что-то подействовало на Руфни настолько безжалостно, что он решил отужинать своей собственной коллекцией. — Мой друг осторожно пошевелил носком ботинка осколки на полу. — И, судя по крови на этих стёклах, притупило боль до такой степени, что он не обращал внимания на порезы.

— Так, вы полагаете, речь идёт об отравлении? — уточнил Манн.

Холмс поднял руку:

— Не отешите, инспектор, это только мои первые впечатления. До тех пор пока расследование не докажет, что впечатления являются фактами, называть их иначе было бы грубейшей ошибкой. А теперь скажите: вы или ваши люди забирали что-нибудь из этой комнаты?

— Нет, сэр, я знал, что вы захотите осмотреть комнату в том виде, в каком она была на момент смерти Руфни, и лично проследил за тем, чтобы ничего подобного не произошло.

— Очень любезно с вашей стороны. И ваши действия принесли первые плоды — теперь мы знаем, что некто забрал кое-что со стола Руфни уже после его смерти.

— Почему вы в этом уверены? — спросил я.

— Потому что на столе четыре письма и пять конвертов, — сказал Холмс, усаживаясь за стол. — Очевидно, этот печально закончившийся приступ безумия случился с Руфни, когда он просматривал свою почту. На столе порядок — он не из тех, кто оставляет бумаги где попало. Вот перед нами стопка писем. Одно — приглашение на премьеру, другое — на званый ужин. Вот письмо, адресованное ему как члену совета управляющих гимназии, а вот просьба о финансовой помощи от некой благотворительной организации. Это письмо, как вы можете видеть, было распечатано первым и отнесено к тем, на которые Руфни решил ответить отказом. Оно лежит под другими пятью конвертами. — Холмс огляделся. — Корзины для бумаг нет, а Руфни был человек аккуратный; можно заключить, что он собирался эти письма сжечь. Тот факт, что он этого не сделал, означает, что его прервали. Итак, где пятое письмо и что в нём было?