Б Паркер - Кэтскиллский орел

- Бросьте оружие, - приказал я, - или мы отстрелим ему башку.

- Нет, - сказал Костиган.

Телохранители замерли, направив оружие на нас.

- Убив меня, вы совершенно точно потеряете девушку. Вас уничтожат, и можете мне поверить, что мой сын отыграется на ней за меня.

- Ничего он за тебя не сделает, - пробормотал Хоук. - Как бы это назвал Клаузевиц? - полюбопытстввал я.

- Патовая ситуация, - сказал Костиган.

Под нажимом сорок четвертого в руке Хоука он умудрялся держать свою голову совершенно прямо.

- Так как я в ваших руках, стрелять они не станут. Но так как вы на мушке у них, то и вы стрелять не можете.

- Она здесь? - спросил я.

- Нет, - ответил Костиган.

- Нужно убедиться, - сказал я.

Костиган пожал плечами, никто не пошевелился.

- Поднимайтесь, - сказал я.

Хоук схватил Костигана за воротник левой рукой и оторвал его от кресла, одновременно становясь за егб спиной и переводя дуло сорок четвертого старику под подбородок. Если и существует возможность выглядеть достойно с пистолетом, упертым в нижнюю челюсть, Костиган выглядел именно так.

- Из комнаты в комнату, - сказал я. - Начнем сверху.

Мы с Хоуком старались держаться как можно ближе к Костигану. Шестеро телохранителей медленно разошлись в стороны, когда мы стали приближаться к двери. Трое остались спереди, трое зашли нам за спины. Я наблюдал за последними. Так мы и шли, напоминая двигающуюся засаду, - в гостиную по коридору, по лестнице, закручивающейся вверх на высоту двух этажей.

- Здесь что, "Унесенных ветром" снимали? - спросил Хоук, шагая по ступеням.

- Видимо, все-таки нет, - сказал я. - А в чем дело? Ты все еще без ума от Бабочки Маккуин?

- От нее и от тетушки Джемаймы, - хмыкнул Хоук. - У тебя возникли какие-нибудь мысли насчет того, как мы будем уводить отсюда Сьюзен, если она здесь?

- Давай разбираться с проблемами по очереди, - сказал я. - Сначала нужно узнать, здесь ли она.

- Резонно, - восхитился Хоук.

Кроме нас все остальные хранили молчание.

Впереди трое телохранителей с двумя револьверами и "узи" отступали по ступеням вверх.

Сзади такая же огневая мощь замыкала шествие. Женя уже тошнило от вида всех этих " магнумов "..

На третьем этаже мы принялись двигаться в нашем странноватом менуэте из комнаты в комнату, включая в каждой свет. В некоторых явно жили охранники. Остальные, видимо, служили для красоты - набитые элегантной мебелью, сверкающей натертыми лимонным маслом и воском деревянными поверхностями, и освобожденные от всякого человеческого присутствия.

Пока мы двигались из комнаты в комнату, на лбу Костигана стал выступать пот. Это было вполне понятно. Я тоже вспотел. Напряжение при осторожном движении в круге, очерченном опасностью, делало внешний, выходящий из этого круга мир совершенно несущественным. Мир внутри круга казался единственно важным на данный момент.

Хоук тихонько мурлыкал под нос "Гарлемский ноктюрн" и бесстрастно открывал дверь за дверью.

- Похоже, ему это по нраву, - сказал Костиган. Голос его из-за упершегося в подбородок пистолетного дула прозвучал несколько сдавленно.

- Сказывается опыт многих поколений чернокожих предков, - пояснил я.

Круг охранников двигался в полном согласии с нашим. Хоук держал Костигана за шиворот, я же - за ремень спереди, повернувшись к миллиардеру спиной и наблюдая за его телохранителями. Парень с "узи" оказался тощим, с длинной шеей и крупным адамовым яблоком, которое прыгало туда-сюда по шее, когда парень сглатывал. Сглатывал он частенько. Тот, что находился с ним рядом, имел густые, пшеничного цвета усищи, его блондинистая шевелюра была коротко подстрижена, уложена феном и так обильно полита лаком, что казалось, на голове у него надет шлем. Такое впечатление, что думал он о чем угодно, но не о том, чем сейчас занимался. О серферах или последнем альбоме Нила Даймонда. Третий охранник был средних лет, среднего роста, с седоватыми волосами. Он не походил на нервного, ошеломленного, пуганого или еще какого-нибудь. Мне подумалось, что он в скором времени начнет подпевать Хоуку.

Из вceх троих лишь блондинистый пляжник казался мне слабым звеном. Паренек с адамовым яблоком и "узи" мог начать палить в любой момент. А седовласый был из них самым опасным. Остальные трое - хоуковская проблема. Их я видеть не мог и, следовательно, не хотел о них думать.

На третьем этаже не было ни души. Мы потихоньку направились обратно к лестнице и начали медленный болезненный спуск, снова занявшись нашим нелегким делом. В том плотном пространстве, в котором мы двигались, мы не могли оторвать друг от друга взглядов. Каждая открываемая дверь могла оказаться последней.

Может, женщина находится именно в этой комнате? А может быть, на нас прыгнет тигр? Я чувствовал, как рубашка намокает все сильнее и липнет к телу. Каждая дверь приближала нас к развязке, к какой - никто из нас не имел ни малейшего понятия. Развязка могла стать роковой.

После спуска по лестнице нам пришлось круто свернуть налево. Трое охранников, пятясь задом, медленно повернули за угол. Таща за ремень Костигана, я скользнул следом за ними.

- Мухи сонные, - сказал я.

Хоук сменил пластинку и настроение. Теперь он принялся насвистывать сквозь зубы "Осеннюю серенаду".

- Вы собираетесь осматривать каждую комнату? - спросил Костиган. Голос звучал натянуто, словно ему сдавило горло.

- Да, - сказал я.

- А когда закончите и не обнаружите искомого? Что тогда?

- Поглядим.

Мы вошли в ту часть дома, где комнаты следовали анфиладой. По-видимому, штаб-квартира сынка. Если бы каталоги "Яркий стиль" продавали полностью обставленные квартиры, они бы выглядели именно так.

Мебель была в большинстве своем изготовлена из яркого пластика, никаких вам острых углов. На черном лакированном кофейном столике возвышался здоровенный глобус. Над кроватью висел балдахин. Целая стенка стереоустановок, телевизоров, магнитофонов, радиоприемников - все сверкает серебром - с невероятными колонками. В гостиной, отделенной от спальни, находился стеклянный бар с лакированными панелями, полностью забитый бутылками, за ним - кухонька. В ванной оказались сауна и парилка, здесь же мы обнаружили джакузи. Все приспособления и сама комната были отделаны зеленым камнем с золотистым отливом. В спальне и гостиной над каждым камином висело по отделанному серебром дробовику. На каминной полке в спальне стояла фотография Сьюзен с каким-то мужчиной, сделанная, очевидно, на вечеринке.

- Рассел, - сказал Хоук.

Сьюзен была заснята с запрокинутой назад головой - радостная и смеющаяся. Голова Рассела клонилась к ее плечу: он выдыхал сигаретный дым, струйка которого тянулась к самому нижнему углу снимка. Рассел оказался на удивление обыкновенным человеком. Моложавый, правда, с редеющей шевелюрой и неопределенными чертами лица.