Диана Бош - Нечисть, или Тайна старинной шкатулки

Войдя в кабинет, она отметила, что место Руслана пустует. Уже успел куда-то уйти. Есия взяла телефон и набрала номер.

— Здравствуйте, Валентина Владимировна. Я расследую дело об убийстве Олега Крайнева и недавно приходила во Дворец спорта в секцию, где занимался Олег. Мы с вами там виделись. Правда, мимолетно. У меня возникли вопросы, и мне хотелось бы с вами поговорить. Вам нужно подъехать в следственный комитет. Адрес я сейчас продиктую.

— Да-да, я помню вас, — с трудом выдавила из себя женщина.

— Скажем так: сегодня в три часа дня вас устроит? До которого часа вы работаете?

— Сегодня до двух.

— Очень хорошо. Значит, в три я вас жду. — Она, довольно улыбаясь, сделала пометку в блокноте и глянула на часы. Скоро должен прийти Макаров.

— Какие люди в Голливуде, — расплылся в улыбке Руслан, заходя в кабинет. — Там твой Пиявченко стоит. Не хочешь пойти попрощаться? За расчетом все-таки чел пришел.

— Не хочу. Как ты тонко подметил, изменив фамилию с Пьявченко на Пиявченко, данный господин имеет сходство с пиявкой. Сейчас как присосется — не оторвешь. А мне еще силы работать нужны. Сегодня важные свидетели должны прийти.

— И это правильно, я одобряю. Зайдет — гони его взашей.

Разговор их прервал звонок с проходной.

— Есия Павловна, — сообщил дежурный, — к вам тут женщина. Крайнева Ольга Николаевна. Пропустить?

— Да, конечно.

Спустя несколько минут в кабинет робко постучали. Вошла одетая в черное пожилая женщина с потухшими глазами и заплаканным лицом.

— Вы меня простите, Есия Павловна, — извиняющимся тоном начала она, — мне ваши координаты соседка моей сестры Тамары дала. Я недавно узнала о смерти племянника и младшей сестры и прилетела из Канады. Мне нужно с вами поговорить.

Есия поглядела на часы.

— Похоже, у вас ко мне долгий разговор. А у меня на это время вызван свидетель. Давайте вот как сделаем. Я встречусь с вами в свой обеденный перерыв, где-нибудь неподалеку от следственного комитета. Я знаю одно замечательное уютное местечко. Договорились?

— Да, я подожду.

— Опа, — прокомментировал визит посетительницы Руслан, едва она вышла за дверь кабинета. — А чего прямо из Канады — и к тебе?

— Обещаю — после все тебе расскажу. А сейчас просто не мешай.

— Ладно, ладно. Умолкаю.

Перед приходом Макарова Есия проверила, все ли записала вопросы, которые хотела ему задать. И главное, на месте ли рисунок, сделанный свидетелем гибели Свигова. Очень важно знать, опознает ли его Макаров.

Спустя три часа она бежала вниз по улице в кафе, где ее ждала Ольга Крайнева. Настроение у Есии было отличное: Макаров опознал в портрете, нарисованном Иваном Семеновым, Михаила Крынкина — сына вахтерши Дворца спорта.

Правда, он долго колебался и сомневался, объяснив это тем, что давно Михаила не видал. Но потом все-таки подтвердил:

— Да, это он. Мы с ним занимались в юности вместе в секции регби. Потом Миша бросил спорт. Конечно, спустя долгое время трудно человека с ходу узнать. Но вот эта ямочка на подбородке, квадратные скулы, глубоко посаженные глаза… это все-таки он. Хотя, конечно, заматерел. Раньше похудее был.

— А что, он никогда не появлялся во Дворце спорта? Все-таки мать у него работает там, да и сын профессионально занимается в команде юниоров.

— Не видел. Может, и приходил когда, но я с ним не сталкивался. Вообще жизнь странная штука: с одними на день раз пять столкнуться успеваешь, с другими годами не видишься. Я некоторых соседей по дому не знаю, что уж говорить про остальных.

— Значит, вы уверены, что на рисунке Крынкин?

— Практически да. Во всяком случае, похож очень. Несмотря на то, что это рисунок, а не фотография.

Осталось поговорить с матерью Крынкина. В том, что Валентина Владимировна расскажет все, что знает, и обо всем, что ее мучает, Есия не сомневалась. Она понимала, что психологически Крынкина готова к «исповеди». Остальное — дело техники: дать сыщикам указание задержать Михаила Крынкина и доставить в полицию. А допрашивать его она будет сама лично.

Сбегая по ступенькам кафе вниз, Есия едва не пела от счастья. Но увидев серое от горя лицо женщины, ожидающей ее, из сострадания убрала радость с лица.

— Извините, Ольга Николаевна, что вам пришлось так долго ждать. У меня плотно расписан график, не могла раньше вырваться.

— Я все понимаю. Это вы простите, я заставляю вас тратить на меня свой обеденный перерыв.

— Ничего, ничего, — успокаивающе сказала Есия. — Я как раз сейчас и пообедаю, если вы не возражаете. Вам что-нибудь взять?

— Нет, спасибо. Мне ничего не хочется.

— А я вот закажу рагу. Утром завтракать не могу, одна радость в обед поесть спокойно. Что привело вас ко мне?

— Понимаете, я уехала из России очень давно, больше двадцати лет назад. Тамара не хотела, чтоб я уезжала, и мы поссорились.

— Для нее это было так принципиально?

— Нет, не то. — Ольга Николаевна помялась. — В общем, во всем этом здесь замешан мужчина. Тамаре он очень нравился, а вышла замуж за него я. Она не простила. После моего отъезда в Канаду мы больше не общались. Первое время я пробовала писать письма, но вскоре перестала: Тамара ни разу не ответила. Кстати, жизнь у меня с тем мужчиной не сложилась: он оказался подлецом. Мне пришлось сильно поколесить по свету — и улицы прибирала, и газоны озеленяла, и официанткой работала. В общем, ничего не чуралась. Переезжала с места на место, так что если и были письма, я бы их не получила. Но недавно я вернулась в городок, где жила в первые годы эмиграции. И там меня нашло ее письмо. Тамара писала, что давно простила, очень хочет увидеться. Оставила адрес. Я сразу собралась в дорогу. Понимаете, я ничего не знала. Когда от соседей услышала о смерти Олега и самоубийстве Тамары, у меня был шок. — Она снова заплакала, прикладывая платок к глазам.

— Попейте воды, — сочувственно произнесла Есия.

— Расскажите мне, что случилось с Олегом? Из-за чего это произошло?

— Видите ли, Ольга Николаевна, пока еще идет следствие, и я не могу ни с кем откровенничать. Но в общих чертах: Олег был избит и от побоев скончался. По сути, это было умышленное убийство, о мотивах которого я могу пока только догадываться.

Женщина грустно кивнула.

— Да, я понимаю. Впрочем, мотивы не слишком и важны. Не одно, так другое случилось бы. Потому что род наш проклят.

— Простите?

— У моей прабабки Аграфены было семеро детей. Все — девочки. Выжили трое. Из них одна осталась бездетной, у двоих дети были. Тоже дочки. Наша мать была самым младшим ребенком, четверо родов, выжили я и Тамара. Две другие тетки умерли бездетными. В прошлом году в Монреале я была у ясновидящей. Она сказала, что на нашем роду проклятие, но… как бы это правильно объяснить… — Ольга Николаевна замялась, подбирая слова, — оно возвратное. То есть вернулось к нашему роду от тех, кому было послано.