Алексей Пронин - Страж державы

– Почему ты не позвонил, Тони? – первым спросил Уильямс.

– А что, ты не рад меня видеть?

– Ты встретился с Гангренуаром? – Уильямс сделал вид, что не подметил сарказма в голосе коллеги.

– Встретился, Спенсер.

Они не сводили друг с друга глаз, пытаясь не пропустить ни одного движения.

– Он отдал тебе то, что должен был отдать?

– Нет, Спенсер, у него с собой ничего не было.

– Ты хочешь сказать… – Уильямсу не требовалось больше никаких доказательств.

– Я хочу сказать, мистер Уильямс, – Фишер солгал специально, чтобы проверить его реакцию, – только то, что уже сказал. Мистер Гангренуар на данный момент на небесах, но перед смертью он успел мне кое-что открыть.

Все присутствующие с открытыми ртами смотрели на говорящих. Словесная дуэль становилась взрывоопасной. В воздухе запахло грозовыми разрядами. Это почувствовали все без исключения.

– Что ты – тот самый «крот». Да, Тони? – зловещим голосом произнес Уильямс в полной тишине.

– Как раз наоборот, Спенсер.

Негромкий кашель поперхнувшегося жевательной резинкой одного из присутствующих сыграл роль детонатора. Фишер и Уильямс одновременно и молниеносно вынули оружие. Но чуть ранее, предугадав ход событий, наперерез дуэлянтам бросился Хансен, встав между ними. За ним к Фишеру и Уильямсу бросились остальные, разводя их в стороны. Стиклер, отказывающийся уже что-либо понимать, махнул рукой окружившим взбесившихся шефов агентам, чтобы те ослабили хватку. Пауза затягивалась. Парни в недоумении переглядывались друг с другом, пытаясь понять, что же на самом деле здесь происходит. Немного остыв, Фишер злобно взглянул на не менее злобного Уильямса.

– Ничего, скоро мы узнаем, кто есть кто, – прошипел он, доставая из сумки вожделенный кейс.

– Извините за накладки, Майкл, – первым пришел в себя Уильямс.

Он подошел к стоящему у трапа полковнику, которому, никак не ожидавшему столь эффектной развязки, стоило огромных усилий сохранять невозмутимое выражение лица.

– Ничего страшного. У нас тоже всякое бывало. Теперь я могу быть свободен?

– Скажите код и поднимайтесь в самолет.

– Так не пойдет, Спенс, – возразил многоопытный полковник. – Я скажу вам код, как только наш самолет окажется в воздухе. Вне пределов вашей досягаемости.

– Хорошо, – не стал сопротивляться Уильямс. Ему не терпелось заглянуть внутрь кейса, который по-прежнему сжимал в руках горевший от гнева Фишер. – Не буду вас больше задерживать. Счастливого полета.

Полковник Тихомиров поднялся по трапу внутрь небольшого, но комфортабельного салона, где на столике стояла в ведерке со льдом бутылка шампанского – обязательный презент от авиакомпании. Один из пилотов задраил за ним люк и вернулся в кабину. Самолет вырулил на взлетную полосу и стал стремительно набирать скорость. Одновременно с этим пришел в действие часовой механизм на взрывном устройстве, отсчитывая свои положенные двадцать минут. Тихомиров устало опустился в кресло и откупорил шампанское.

– Не угостите даму шампанским? – Голос Мари прозвучал как привет с того света.

– Мари?!

– Советую вам поспешить, американцы заложили в самолет взрывное устройство.

– Все-таки они решили избавиться от меня. – Быстро взяв себя в руки, полковник протянул свой бокал нежданной собеседнице.

– Так точно. – Мари протянула ему спортивную сумку. – У нас в запасе очень мало времени. Внутри два парашюта.

– Минуточку, Мари. – Тихомиров встал с кресла и направился в кабину пилотов. Продиктовав на землю код кейса и предупредив пилотов об опасности, он вернулся обратно.

Вскоре два пассажира частного самолета уже парили над землей, наблюдая за тем, как покинули заминированный борт пилоты. Через пятнадцать минут где-то вдали до их слуха донесся почти неуловимый хлопок, возвестивший о потере для небольшой французской авиакомпании одной из не самых плохих единиц крылатой техники.

Последние пять минут Фишер и Уильямс сидели как на иголках, стараясь не смотреть друг на друга. Минуты ожидания тянулись мучительно долго. Наконец дверь распахнулась, и из диспетчерской вышел недавний специалист – подрывник Грант с листком бумаги в руках. Выхватив листок у него из рук, Фишер начал с величайшей осторожностью набирать код.

Справившись с замком, он медленно открыл крышку. Полковник Тихомиров не обманул. Внутри лежало суперсекретное досье на высокопоставленного сотрудника ЦРУ, из-за которого они потерпели сокрушительное поражение в Гонконге. Правда, этот факт не принес Фишеру той ожидаемой радости, которую он просто обязан был испытать в этот момент. С небольшой отксерокопированной фотографии размером 4х6 в левом верхнем углу титульного листа на него смотрело до боли знакомое лицо. Лицо контрразведчика Энтони Фишера.

Его собственное лицо.

У Фишера потемнело в глазах. Это был конец, провал всей операции. Он посмотрел на сидящего рядом Уильямса и по его торжествующей улыбке понял, что ничего хорошего в ближайшем будущем ожидать ему не придется. Полковник Тихомиров все-таки блефовал. Все было подстроено настолько блестяще, что ему никогда не отмыться от этого дерьма. Если только…

– Гангренуар! – крикнул он ошарашенному Уильямсу. – Срочно, любым способом задержите Гангренуара!

– Спокойно, Тони, спокойно! – Торжествующий Уильямс выразительно посмотрел на стоящих вокруг бойцов, потом снова на Фишера. – Я думаю, Энтони, вы понимаете, что отстранены от руководства операцией до проведения соответствующего служебного расследования и должны будете немедленно отправиться в Соединенные Штаты. – И добавил со всем мстительным ядовитым сарказмом, на который был способен: – Придется тебе теперь рыть землю в отдельной каморке с железными шторками.

Фишер закрыл злополучный кейс и передал его Уильямсу. Потом встал и, смотря вдаль перед собой, прошептал под нос:

– Они провели нас. Они провели нас вокруг среднего пальца, как новорожденных слепых щенков.

Уильямс, понимая, что слова Фишера по поводу Гангренуара не лишены здравого смысла, срочно отправил на его задержание четверых человек. Но, к сожалению, искомый объект уже покинул парковку перед аэровокзалом, и они вернулись ни с чем. Фишер, находящийся на грани помешательства, чуть не забыл о том, что воткнул под сиденье Гангренуара маячок, и схватил Уильямса за грудки.

– Маяк! Я воткнул ему в машину маяк!

– Полегче, Тони, – сухо проговорил Уильямс, поправляя пиджак, после того как бойцы с трудом оторвали Фишера от торжествующего оппонента и защелкнули на нем наручники. – Или ты хочешь прибавить к своему сроку еще пару-тройку годков?

– Я хочу восстановить справедливость, Спенс. Мы не должны его упустить.