Сергей Дышев - Убийца первого кла$$а

Тишина недолго изнуряла Макарова. Телефон зазвонил требовательно, напоминая, что до конца дежурства еще далеко.

— Дежурный по «Стригунино» Макаров. Что? Говорите громче! Откуда — из морга?! Опять из морга! План, что ли, не выполнили! Так… Рана смертельная… Записываю: Малосольный Василий Петрович, патологоанатом. Я правильно понял? А вы — санитар морга. Ваша фамилия? Кавычкин. Понял. Ждите, вызываю следственно-оперативную группу.

Макаров тут же набрал дежурную группу и уголовный розыск.

Баздырев в этот час вместе с Куроедовым и Ребровым потрошили здоровенных лещей — чебаков, которых Максимычу передали с Дона его земляки-казаки с поездом «Атаман Платов». Ребров, как младший по званию, сгонял на вокзал, получил у проводника объемный пакет, по пути прихватил несколько бутылок пива. И вот теперь трое предавались маленьким радостям жизни под рассказы Баздырева о прелестях донской рыбалки. Куроедов пытался оспаривать их, доказывая, что на Кубани вода чище и рыба жирнее, но Максимычу в споре равных не было.

— Фамилия у тебя какая? Куроедов! И твои предки окромя кур общипанных ничего и не ели, — приводил он сокрушительный довод.

Куроедов не успел ответить, как зазвонил телефон. Баздырев чертыхнулся, схватил со стола лист бумаги, используя его в качестве салфетки, поднял трубку.

— Баздырев. Что?! Патологоанатом? Убит? Малосольный Василий… Да-а… — он медленно положил трубку. — С полчаса назад. Проткнули сердце.

— Не спутали? — опешил Куроедов. — Я буквально пару часов назад с ним…

Ребров поставил стакан с пивом, вытер руки листом бумаги.

— А может, ошибка?

— Ага, в морге живого с мертвым перепутали, — буркнул Куроедов. Это ж как набраться надо… Ну, что, поехали.

Петрович был на дежурстве, ждал в «Жигулях».

— Куда? — без эмоций спросил он.

— В морг! — коротко ответил Баздырев.

— Зачастили… Не к добру, — изложил свое видение развития событий Петрович.

— Патологоанатома убили.

Петрович присвистнул, вздохнул:

— Серия вторая. «Возвращение санитара».

Коварство, как и простодушие, не знают преград. Если считаете иначе — у вас впереди много интересного.

Автор

В наружном помещении морга печальными столбами стояли главный врач больницы и санитар морга. Полина, бледная от пережитого, сидела на стуле, прижав ко рту платочек. В чувство ее быстро и профессионально привел санитар Женька.

— Привет, Полина, — не заметив состояния женщины, поздоровался Куроедов. — Как это ты раньше нас приехала?

Полина не ответила. Санитар, уже понявший деликатность ситуации, не вмешивался.

— Какой смысл двоих посылать от прокуратуры? — проворчал Куроедов. — Этот бедолага, поверь, тоже нам достанется… Только сегодня давал мне показания, представляешь? Ты смотри, как его уделали, проткнули, положили на стол, сняли ботинки да еще бирку нацепили.

— На тебя бы такую бирку нацепить — Полина посмотрела на Куроедова таким жутким и страшным взглядом, что его даже передернуло.

Баздырев понял, что здесь особая ситуация.

— Полина, вам нездоровится, я вижу. Поезжайте домой, может быть, вас проводить?

Полина встала, пустым взглядом посмотрела на коллег и, не оглядываясь, пошла. И только оставшись наедине с холодным ветром, не смогла сдержать слез. Она всю жизнь считала достоинством никогда не выказывать своих чувств. Женщина-прокурор, дай фору мужчине, которого тошнит на эксгумации, женщина прокурор — дай фору мужчине, который «борзыми берет» и врет. Женщина прокурор… Именно ты знаешь, кто вор…

Петрович, который ради кворума, тоже поперся в морг, отскочил в сторону, пропустив, даже не глянувшую на него женщину.

Полуобнаженный патологоанатом так и лежал на столе рядом с бомжем Гришей. На столе, на котором сам не одну сотню покойников отправлял в последний путь, после всех процедур, известных только касте патологоанатомов. Лицо прикрыто халатом. В области сердца расплывшееся кровавое пятно. Филигранная рана, как от удара профессионального дуэлянта.

Чтобы удостовериться, Баздырев приподнял халат, которым было прикрыто лицо, всмотрелся, снова прикрыл.

— Как это случилось?

Санитар Кавычкин, качнувшись, сделал шаг вперед.

— Где-то час назад, в 19.15 примерно, откуда-то появился старик с палочкой. Неопрятный такой по виду, как бомж… Я ему говорю, чего тебе надо, старый? Он говорит: мне сказали сын мой тут у вас лежит, Гришунька мой… Ну а Вася ему: точно твой? Ну, пойдем, посмотришь… Этот бомж червивый, сами уж знаете, как нас достал… Ну, пошли они. А я на улицу покурить вышел. Ну, минуты через три старик этот появляется, плачет. Да, это мой, непутевый Гришуня, сыночек мой… Сказал, завтра заберу его…

— Дальше что было? — поторопил Баздырев.

— Ну, и старик поковылял себе. — Кавычкин перевел дыхание. — Я еще пожалел его. Ну, докурил, вхожу в помещение. Смотрю, нету Васи. Иду сюда уже… А он на столе лежит. Я подумал сначала, что разыгрывает он меня… А когда пригляделся, сами понимаете, к смерти мы привычные, даже мне дурно стало. Глянул — прямой удар в сердце, ранка маленькая, чем-то типа длинного шила или спицы. Старикан этот, надо же, пока я курил, успел положить тело на стол, снял обувь, носки. И еще бирку нацепил…

Бирка была стандартной, из прорезиненной ткани, с начертанными словами: «Вася, не болтай!».

— Скорей всего, это шило было вмонтировано в трость, — мрачно констатировал Баздырев. — Изобретение из глубины веков.

Главный врач, который молча переводил взгляд с санитара на Баздырева, вдруг как очнулся.

— Скажите, я не понимаю, что тут происходит? Подменивают трупы! Убивают моих врачей!

— И куда смотрит милиция? — в тон продолжил Баздырев.

— Да! Именно так! — подбоченился главврач.

— Это вы всерьез меня спрашиваете — почему в вашем морге мертвые перемещаются в пространстве, как в сказках Гоголя? — жестко спросил Баздырев. — И еще обмениваются «визитками»… Завтра, — майор глянул на часы, — сейчас уже поздно, к вам, господин главный врач, и к вам, господин санитар, будет много вопросов. Под протокол. На ваших рабочих местах… Будьте здоровы.

Визитеры молча вышли, сели в машину.

Петрович заметил:

— На его могиле можно будет написать: «Умер на рабочем месте».

— А главврач задергался, — задумчиво произнес Баздырев. — Рыльце-то в пушку.

Куроедов, зевнув, отозвался:

— Надо завтра еще раз проститутку допросить.

— Дохлый номер… Проститутки виагрой не торгуют. Какой смысл, — чтоб клиент мочалил ее в три силы?

— И за те же деньги, — ввернул Ребров.

— Завтра и компаньона Зайцева пощупаем, — продолжил планировать Куроедов. — Как его там?