Анна Малышева - Лучше бы я осталась старой девой

– Она этого сделать не могла, – нахмурился Мухамед.

– Они с Сафаром не родственники?

– Даже отдаленного родства нет. Я с ней сегодня поговорю. Все это очень некстати! Ведь идет следствие.

– Я, наверное, спать не буду… – пожаловался Ахмат. – Кто-то отомстил за Сафара, это ясно. Больше парень ничего в Москве не сделал. Зачем его убивать?

Мухамед посмотрел на Лену, сказал ей по-русски:

– Сейчас уйдем.

– Ты поговоришь с Фатихой? – умоляюще спросил его Ахмат. – Я не говорю, что это она, слабая девушка, а у Али почти голова отрезана. Он же сильный парень. Но его зарезали сзади…

– Как он допустил, чтобы ему зашли за спину? – поразился Мухамед.

– В том-то и дело. Я думаю, он доверял этому человеку. Его убили, когда он писал письмо.

– Друзей у него здесь много?

– Никого нет.

– Почему?

– Он застенчивый был… И с кем ему дружить? Его ровесников тут мало.

– Ладно, – Мухамед спрыгнул с подоконника, отряхнул брюки. – Ты возьми на себя Гамата, а я поговорю с Фатихой.

Он кивнул Лене: «Пойдем!» Та послушно встала, попрощалась с Ахматом, и пошла к двери. Хозяин смотрел ей вслед. У девушки была походка живого трупа – безвольная, безжизненная. Он знал такую походку. В детстве его сестра – мать Али, тоже на некоторое время стала заложницей. Она знала об этом и не противилась. Потом все обошлось, девочка осталась жива, и как же он этому радовался! Ахмат очень любил сестру. В те дни у нее была такая же точно походка. Она ходила, как животное по двору бойни, животное, которое собираются принести в жертву. По этой походке он всегда мог узнать людей, приговоренных к смерти.

Вечером того дня, когда вызывали на допрос Лену, группа проверяла сеть арабских ресторанов в Останкино. Один из ресторанов оказался сирийским. Сирийцами были повара, кассиры, официанты и, конечно, вся администрация. Осмотру не обрадовались, но и противиться не стали. Персонал собрали в одной комнате, предъявили фоторобот. Среди персонала не было никого похожего, но возможно, этот человек посещал ресторан.

– Все ваши служащие в сборе, или кто-то еще не пришел? – спросил помощник следователя директора – толстого, хорошо одетого сирийца с маслеными глазами. Тот сказал, что здесь все, кроме мясника. Тот рубит мясо в подсобном помещении.

– Почему его не позвали?

– Очень срочная работа, не успеем приготовить блюда… – забормотал директор. – Сейчас вы отпустите кого-нибудь, его заменят, тогда он придет.

– Где подсобка?

Директор сам повел неприятного посетителя в подсобку. Там было темновато, только большой, обитый жестью разделочный стол был освещен лампочкой без абажура. В углу человек, согнутый в три погибели, рубил мясо на деревянной доске. Мясник распрямился. Его белый клеенчатый фартук был заляпан мелкими ошметками баранины. Он равнодушно посмотрел на фоторобот, указал на дверь, ведущую в следующую подсобку.

– Что такое? – напрягся помощник следователя.

– Там спит. Только что пришел.

Больше он мясника не расспрашивал. Рванул дверь, увидел маленькую комнатку с растрескавшимися, давно не беленными стенами. На кровати без всяких признаков постельного белья спал человек, точно соответствовавший изображению на фотороботе.

Он не сопротивлялся, когда его брали, надевали наручники, мотал головой и сонно смотрел наглыми черными глазами. Директор ресторана от ужаса побелел, шептал еле слышно по-арабски и пытался поговорить с помощником следователя. Задержанного спешными темпами доставили в управление. Оказалось, что тот прекрасно говорит по-русски. Для опознания никого не пришлось звать. Он утвердительно отвечал на все вопросы следователя. Назвал свое имя, страну, из которой прибыл в Москву. Оказался сирийцем. В ресторане не работал, провел две ночи. Никто об этом не знал, он договорился с мясником, тот пустил его спать в подсобку за хорошие деньги. Но мясник ни при чем. Назвал адрес квартиры, которую снимал, сказал, что машины у него нет, продал недавно. На вопросы отвечал нагло и в то же время равнодушно. Да, он увез девочку.

– Где она?

– Ищите, – небрежно бросил он.

– Что значит, ищите? – побелел следователь. – Ты со мной шутки шутишь? Где ребенок? Зачем ты ее увез?

– Нужна она мне была.

– Зачем?!

Ибрагим промолчал, не отводя своих красивых миндалевидных глаз. Следователь хотел разбить в кровь это лицо, но сдержался, спросил:

– Скажи, она жива?

Молчание.

– Тебе деньги нужны?

– Мне ничего не нужно.

– Зачем ребенка увез?

– Нужно было.

– Кому?

– Мне.

– Зачем она тебе? Что ты с ней сделал?

Молчание. Потом Ибрагим сказал:

– Ладно, пишите. Я ее мать убил, посадил в свою машину и задушил. Труп спрятал в парке, положил в воду, ветками накрыл. – Он говорил так спокойно, что у следователя, человека ко всему привычного, волосы на голове зашевелились. – Меня эта девчонка оскорбила. Спать со мною не захотела.

– Ты с нею был знаком?

– Нет. Я в машине предложил ей денег, она отказалась. Тогда я ее задушил.

– Как в квартиру попал? Откуда адрес узнал?

– Она сказала, куда ее везти. Разговорились.

– Кто тебе девочку отдал?

– Женщина, рыжая. Я ей денег дал, она мне девочку отдала.

– Зачем детские вещи забрал?

– Не знаю. Просто так.

– Куда повез ребенка?

– Ищите, говорю.

– Ты, говно! – заорал на него следователь. – Я из тебя кишки вытащу и на стул намотаю! Тебя твой консул не спасет и спасать не будет! Где ребенок?! Что ты с ним сделал?!

– Вытаскивайте кишки, – ухмыльнулся тот. – Кто вам девочку найдет?

– Она жива?

Молчание. Следователь выбросил на стол фотографию молодой девушки. Фотография была маленькая, черно-белая, на уголке виднелась смазанная фиолетовая печать. Спросил, сдерживаясь:

– Эту девушку знаешь?

Парень небрежно посмотрел на фотографию и кивнул:

– Эту знаю.

– Откуда?

– Пишите: шел вечером по улице. Увидел общежитие. Хотел зайти, прикурить у вахтера. У меня зажигалки не было. Зашел – никого на вахте нет. Я поднялся по лестнице. Увидел девчонку в коридоре. Попросил зажигалку, она сказала, что не курит. Стал с нею разговаривать, она испугалась, закричала. Я ее выбросил в окно.

– Что ты болтаешь?! – Таких нелепых признаний следователю еще не приходилось слышать. – Ты же все врешь! Как ты мог просто так убить девушку?

– Я очень нервный. И не люблю, когда девушки мне отказывают, – спокойно ответил парень. – Эта тоже была грубая.

– А ты знаешь, что обе эти девушки учились в одном институте?!

– Откуда мне это знать.

– Совпадение, значит?

– Совпадение.

– И обеих ты видел в первый раз, когда убивал?

– Да.

– Ты думаешь, я поверю? Куда дел девочку?

– А мне все равно, верите вы мне или нет, – заявил тот. – Пишите, я сознаюсь.