Наталья Корнилова - Последняя охота

«Может, рискнуть и открыть глаза? Надеюсь, немедленного расстрела за этим не последует. Или подождать, пока все уйдут? Да, пожалуй, подожду, так оно вернее будет. Пусть все уйдут».

Комната действительно вскоре опустела. Юлия робко приоткрыла глаза и не поверила им, ойкнув от неожиданности. На потолке она увидела потрясающую картину, даже не картину, а фреску. Незаконченная, однако смысл ее предельно ясен – неизвестный автор счел, что фигуры, скопированные с микеланджеловских персонажей из Ветхого Завета в Сикстинской капелле, достойно украсят этот огромный зал со множеством раскрытых сейчас окон. Правда, присмотревшись близорукими глазами, Юлия заметила, что лица ангелов как-то не похожи на святые. Ну точно, это же все современные знаменитости! Вон Линда Евангелиста, вон Клаудиа Шиффер, там Кейт Уинслетт из «Титаника» в роли Евы.

Смелый художник решил пойти дальше и осовременил имидж библейских героев. Если роскошные тела голливудских красавиц и супермоделей превосходно смотрелись и в иерусалимских хламидах, то мужчин мастер изобразил в джинсах и с серебряными цепями. Адам был длинноволосым хиппи. Сатана оставил устаревший костюм змия и предстал в облике, сочетающем панка и ирокеза, и в устрашающе аляповатой футболке с черепом.

«Авангард, – резюмировала Юлия, слегка разбиравшаяся в живописи. – Эклектичное смешение стиля эпохи Ренессанса, более позднего импрессионизма, фресковой росписи… В общем, довольно-таки оригинально и изобретательно».

Внимание девушки переключилось на иные подробности помещения, в котором она находилась. В просторном зале, сродни актовому, стояло несколько кроватей, сдвинутых в один угол. Рядом громоздилась куча пыльных матрацев и одеял. В центре находилось возвышение, наподобие алтаря, с грубо сколоченной трибуной, вокруг которой был очерчен круг с непонятными магическими символами. Несмотря на то что высокие готические окна были открыты, в зале царил полумрак – цементные стены, драпированные черной тканью, поглощали солнечные лучи, не отражая их, да и плотные черные занавески на окнах ограничивали доступ дневного света.

Общее впечатление от зала было гнетущим.

«Куда я попала? Мне только сейчас мистического сборища не хватало! Как говорится, из огня да в полымя…»

На трибуне стояли две пустые водочные бутылки. На дне одной из них еще плескалось немного жидкости. «Вот по какому поводу ругалась женщина, говоря, что надо меньше пить!» – догадалась Юлия. Там же лежал мобильный телефон… Смутная мысль шевельнулась в голове девушки.

Стоп, а где ее собственный телефон? Она же брала с собой в больницу «Эрикссон» и всегда клала его рядом на тумбочку. Хотя, когда она вдруг поняла, что подвергается опасности, и срочно решила покинуть больницу… Куда она дела телефон?

«Под подушку сунула», – ответила себе Юлия. Почему? Потому что действовала в горячечной спешке, так что совершила кучу дурацких поступков, не имеющих логического объяснения. Например, вместо куртки зачем-то напялила старушечий кардиган, вместо кроссовок ушла в шлепках, телефон же оставила в палате. Помнится, мелькала еще какая-то мысль насчет непонятной штуки в телефоне, по которой можно было запеленговать владельца…

«Эх ты, дура бестолковая! – укорила она себя. – Что ж ты самое важное-то оставила? Пусть телефон и не отличался особым качеством, зато как бы сейчас пригодился! В милицию бы позвонила, сообщила, что с ней и где она…» Правда, с последним труднее – кроме того, что в данный момент она лежала на кровати, Юлия не знала о своем местонахождении ничего.

Однако есть же какой-то метод, по которому спецслужбы определяют местонахождение объекта по радиосигналу.

«Я позвоню, – решила Юля, – в милицию, а уж они как-нибудь определят, где я сейчас нахожусь. Надеюсь, что определят».

Юлия заколебалась, тревожно поглядывая на открытую вдалеке дверь, но все же подбежала босиком к телефону, схватила его и метнулась к кровати, вновь принимая вид спящей. И вовремя – за открытой дверью, которая находилась в дальнем от Юлиной кровати конце зала, послышались слабые голоса. Их обладатели постояли возле двери, затем часть их удалилась, а один вошел в зал, приблизился к Юлиной кровати и сел рядом, придавив мощным задом – судя по жалобно скрипнувшим пружинам – соседнюю кровать с панцирной сеткой.

Юлия невольно напряглась, хотя тут же мысленно обругала себя за это – сидевший напротив мужчина внимательно ее рассматривал, в этом она даже не сомневалась. Юлия всегда отличалась повышенной чувствительностью к чужому вниманию, кожей, можно сказать, ощущала взгляды, даже мимолетные.

«Что ему надо? Если он сейчас не уйдет, я закричу! Закричу!»

Ее запястья легко коснулись. Это произошло настолько неожиданно, что Юлия, занятая мыслями о том, какой реакцией воспользоваться – закричать или завизжать, – не успела ни вздрогнуть, ни продемонстрировать свои мощные вокальные данные.

Неизвестного интересовал браслет. Он осторожно ощупывал приглянувшуюся безделушку, стараясь не касаться кожи девушки – однако Юля все же смогла понять, что мужчина, видимо, часто занимается физическим трудом, причем без перчаток – кончики пальцев там, где располагаются папиллярные линии, были похожи на дерево и слегка царапали кожу. Неожиданно со двора раздался громкий вскрик, настолько громкий, что вздрогнули и Юля, и неизвестный. Последний сразу же оставил попытки снять браслет и убежал из комнаты. В окно всунулся тот, кто кричал, и проорал вслед уходящему:

– Слышь, брат, да убереги свое сердце от неправедных мыслей о легкой наживе, а не то, бля, я тебя потом вразумлю! Учишь, учишь вас, дураков… А ты чего? Уже проснулась? – обратил он свое внимание на Юлю и дружелюбно оскалился, отчего едва пришедшая в себя девушка отползла в дальний угол кровати.

Внешность здешнего блюстителя нравственной чистоты, несомненно, заслуживала достойного места в учебнике по криминалистике – как образец настоящего бандита и преступника, у которого все природные низменные склонности явственно отразились в скошенном назад маленьком лбе, в выступающем подбородке, в жуткого вида шраме на левой щеке и в малюсеньких, глубоко посаженных глазках, над которыми нависали кустистые брови. И вся эта прелесть располагалась на абсолютно лысой голове.

– Как ты себя чувствуешь? – заботливо осведомилось чудовище. Юля нашла в себе силы только едва кивнуть. Она была не в состоянии произнести ни слова. – Я сейчас, – кивнуло чудовище и исчезло из окна.

Юля, несмотря на огромный риск, вытащила телефон и набрала ноль два.

– Дежурный слушает, – сказал усталый мужской голос.

– Спасите, – шепотом прохрипела Юлия. Отчего-то голос не слушался ее, как раньше. Видимо, последствия анафилактического шока давали о себе знать.