Наталья Корнилова - Полет над бездной

Этого мне еще не хватало!!!

Я распахнула заднюю дверцу джипа и впихнула в салон бесчувственную подругу, сама же прыгнула на место водителя и завела двигатель. Счастье, что ключи торчали в зажигании, благо шофер покинул машину только в последний момент. Иначе я вряд ли бы успела завести машину без ключей: это процесс, требующий определенного времени.

К машине бежали четверо: полковник Платов, его телохранитель Юрис и еще два неизвестных мне рослых мужика. Сколько, однако же, у этого Платова подручных!

Я вскинула пистолет-пулемет и дала упредительную очередь. Все четверо повалились, хотя я никого не задела. Впрочем, будь я покровожадней и пожелай скосить их всех, мне это едва ли удалось бы, поскольку по дальнейшим их действиям я поняла, что ребята – профессионалы и завалить себя, как убойный скот, не дадут.

Я сорвала машину с места так, что шины бешено взвизгнули, и направила ее к закрытым воротам. Да! Только таран мог теперь спасти нас с Валентиной, и хотелось надеяться, что он пройдет успешно.

Вслед мне грянуло несколько выстрелов, явно нацеленных по шинам, но я, учитывая такую возможность, виляла на ходу, как заяц, и ни одна из пуль не достигла цели. Зато я, просунув руку в окно, дала длинную веерную очередь в направлении стрелявших и, судя по тому, что один из них упал, попала.

Ворота надвигались на меня с угрожающей быстротой. Я чуть уменьшила скорость, надеясь, что отдача будет не столь велика, и пригнувшись в последнюю секунду, отсчитала последние мгновения до удара.

На полном ходу врезавшись в ворота, джип высадил их и, распластав по дороге, переехал. Несколько трещин избороздили лобовое стекло. Валентину скинуло с сиденья на пол – вскоре она очнулась.

– Что?.. м-м-м…

– Спокойно, Валечка! – проговорила я, распрямляясь. – Ты можешь гордиться мной, как страна Чапаевым! Только мы с тобой в отличие от него не утонули, хотя бассейн был препротивный!

– Ты… сошла с ума?

– Это так очевидно? Ну, если тебе так легче, так считай, что у меня временное помутнение.

– Что это за машина?

– Прогулочная, – с хорошо сыгранной беспечностью ответила я, – покататься взяла. Только мне почему-то кажется, что некоторым это не понравилось.

– Мне… мне тоже…

– Так что, я думаю, нам лучше избавиться от этой машины и пересесть на другую.

– Но… зачем?

– А затем, дорогая моя, что за нами гонятся бандиты.

– Но это же… но это же люди Петра Дмитриевича… я сама его видела.

– Ты не в себе, Валя. Ты, может, еще скажешь, что я кого-то убила и у меня все руки в крови.

– Да-да! – выпрямилась Валентина. – Мне показалось, что ты ударила его пальцами в живот, и я видела, как они вошли в его тело, а дальше я ничего не помню… это, наверно, бред, ведь такого не бывает…

– Совершенно верно, – бодро откликнулась я, – ты меня за кого принимаешь? За Брюса Ли? За этого… Стивена Сигала? Где ж это такое видано, чтобы пальцами пробить брюшные мышцы здоровенного мужика? К тому же после такого удара у меня руки должны быть в крови, а они, как ты видишь, чистые.

И я показала ей правую руку, совершенно чистую. Потому что била – левой.

Машину мы бросили на пустынном пляже, которых, как оказалось, немало и на средиземноморском побережье Испании. Хотя, надо отдать должное испанцам, этот пустынный берег выглядел куда лучше иного сочинского пляжа, за вход на который дерут бешеные деньги.

После этого встала проблема: что делать дальше? Впрочем, встала – это громко сказано, данная проблема не отпадала с того времени, как генерал Азарх, будь он неладен, заключил с нами этот проклятый договор о поисках проекта Вишневецкого и возвращении его на родину. Я ожидала худшего, но нам неожиданно повезло. На дороге, куда мы выбрались и затем стояли, как два столбика, тормознула ярко-оранжевая «БМВ» с французскими номерами – первый раз вижу «бэшку» такой ультрафиолетовой расцветки! – и крашеный парень поприветствовал нас гортанным звуком, похожим на боевой клич центральноафриканского дикого племени. После этого он по-французски пригласил нас садиться.

То, что он говорит по-французски, я поняла не сразу. Впрочем, мы быстро разобрались и перешли на английский; парень сказал, что его зовут Жан-Люк и что он едет через Францию в гости к своей обожаемой тетушке, которая живет в Турине.

– А вы откуда?

– Мы из России. From Russia, проще говоря.

– А! Russia! Матрещьки, водка? Если хотите, можете ехать со мной, – сказал он, жеманно улыбаясь.

– Thank you, – сказала я. – Кажется, нам повезло, – повернулась я к Валентине, – он едет в Италию через Францию, в Турин, к тетушке. Оттуда мы можем вылететь в Петербург без опаски.

– Почему в Петербург?

– Потому что там Родион!

Валентина заморгала длинными ресницами:

– Но… он в России? Как же… так?

– Теперь – в России, – сказала я.

– Ну ладно. А до Турина отсюда, наверно, очень далеко? – спросила она у меня. – Все-таки через три страны проезжать.

Я переадресовала вопрос Жан-Люку. Тот пожал плечами и рассмеялся:

– Далеко? Да километров шестьсот или семьсот, ни разу по счетчику не засекал. Часов через пять будем на месте, какие проблемы!

Валентина вздохнула, а я сказала:

– Привыкли все мерить своими российскими расстояниями, дескать, через три страны – это через полсвета. А тут страны маленькие, так что лихо проскочим.

– Какие все-таки французы галантные, – сказала Валентина, гарцуя на заднем сиденье. – Не то что эти бешеные испанцы. А уж про наших, русских…

– Кажется, про испанцев ты тоже в свое время говорила, что они очень уж хорошие.

– Когда это?

– А помнишь, когда нас спасали со «Скрябина»?

– Ну… я тогда…

– Девчонки, – сказал обласканный Валентиной француз, – хватит болтать. Как будто рты только для болтовни нужны. Давайте сделаем так, чтобы до Турина весело ехать было. Русские, говорят, веселые.

С этими словами он стал расстегивать свою ширинку, и я, не успев ничего понять, оказалась лицом к лицу с его внушительным членом, украшенным бледной замысловатой татуировкой. Француз, вежливо улыбаясь, нежно прихватил меня за шею и стал пригибать к своему достоинству, причем с таким видом, словно он предлагал скушать мороженого, а не заняться оральным сексом.

Я убрала его руку.

– Простите, Жан-Люк, но, кажется, тут какое-то недоразумение. Вы нас не за тех принимаете, наверное.

Жан-Люк невинно улыбался, не застегивая при этом штанов и нисколько не смущаясь при виде моей добродетельной физиономии.

– Да нет, за тех, – сказал он.

– Но, вы, кажется, приняли нас за проституток?

Жан-Люк даже помрачнел.

– Если бы вы были проститутками, я бы вас даже и не посадил. Я с проститутками не общаюсь.

– А за кого же вы нас приняли?