Инна Бачинская - Шаги по воде

– Неужели ты действительно думаешь, что это… Урбан? Коля! – Савелий снова призвал на помощь странно молчаливого Астахова. – Коля, а ты что думаешь?

– Ну, допускаю, что Федор где-то прав, – неохотно признал капитан. – Но доказательства где? Все из области гипотез, треп за бутылкой после… пятой рюмки. Ты же знаешь Федьку, его хлебом не корми!.. Я и сам не понимаю, почему Белоглазый упал с балкона. Здоровый мужик… Непонятно. Ксения не помнит. Я и так, и сяк, а с ней истерика, трясется вся, плачет. Лисица говорит, оставь ее в покое… Добренький! Что вообще там произошло? – Он пожал плечами. – Драгоманова видели в интернет-кафе, посылающего письма Ксении. В письмах – вопросы об убийствах и обещание новых. Раз . – Капитан значительно помолчал. – Он пришел к ней домой. Он унес нож… возможно. На другой день он прислал ей нож с кровью жертвы. Два. – Он снова сделал паузу. – Убил студентку – подбросил голову-муляж с серьгами жертвы… Кстати, для тех, кто не в курсе, – хотя на голове отпечатки пальцев стерты, но один все-таки присутствует, и это отпечаток Драгоманова. Три . Его видели свидетели. Это – четыре . Чего вам еще? У Федора философия, а у меня факты, Савелий. Я, в отличие от Алексеева, работаю с фактами и вкалываю без выходных. Опять-таки в отличие от Федьки, который лежит на диване и разводит мутную философию на пустом месте… Теперь по Урбану… – Капитан Астахов замолчал, собираясь с мыслями. – Сашка – скользкий тип, согласен. Передергивает, несет всякую чушь в своих передачах и сам себе не верит, гуру гребаный, но ведь это еще не преступление?

– Пальчики… – хмыкнул Федор. – Это еще ни о чем не говорит. Драгоманов подбирал всякий хлам на свалках. Голова манекена, скорее всего, украдена из его коллекции. Вот так, господа. А насчет дивана… При чем тут диван? Ну лежу я на нем иногда…

– А что все-таки случилось, почему этот Мистик… упал? – спросил Савелий.

– Я думаю, он просто пришел в гости к Холодовой, – ответил Федор. – Познакомиться поближе. Поговорить. Ксения интересовала его. Ему и в голову не приходило, что она испугается. Он не имел ни малейшего понятия о том, что происходят убийства и он – главный подозреваемый. Он видел ее в «Белой сове» и предупредил, что придет… ночью. Трудно сказать, что творилось в его голове. Может, ему казалось, что между ними установилась некая связь… Не знаю. Но я уверен в одном – он пришел не убить. А Ксения, видевшая накануне собственную гибель, решила, что он ее убьет. Бросилась на балкон, стала кричать. Он попытался ее успокоить…

Мы никогда не узнаем, что там произошло на самом деле. Я думаю, она толкнула его, и… перила не выдержали. Но это опять-таки лишь мои теории. Философствования. Треп за бутылкой, как сказал наш капитан. А также следствие долгого лежания на диване. Мне-то что, я не несу ответственности, и факты мне по фигу… А только я на месте Астахова присмотрел бы за ясновидящей – она видела свою смерть, и это не есть хорошо.

– А зачем ему надо знать… то, о чем он спрашивал? Если это Урбан, он и так знал, когда и как Ксения это видит!

– Он подталкивал ее к ответу, который был нужен ему. Он добивался, чтобы она увидела убийство заранее , и своего добился. Опять сначала, Савелий?

– Зачем? Какая ему разница?

– Значит, есть. Иначе зачем огород городить? Я думаю, у него большие проблемы с головой. И боюсь за Ксению…

Вечерело. Пламя костра делалось все ярче. Мы сидели на крошечном песчаном пляжике у озера. Того самого, где утонула летом молодая женщина…

Облетевший лес вокруг стоял серой стеной. Чуть слышно шуршали высохшие травы и тростник. Вода в озере светилась, отражая светлое еще небо. Песок был влажный.

Пламя плясало, как живое существо. Александр подбрасывал сухие ветки. Мы молчали, пристально глядя в огонь.

– Ты видела человека, падающего с балкона, – произнес вдруг Александр. – Это был тот человек?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Я не видела его лица.

Это неправда. Я видела его лицо. Этим человеком был Урбан…

– Тогда на балконе… что все-таки произошло? Я не хотел спрашивать раньше…

– Он схватил меня… – неуверенно произнесла я.

– Чего он хотел? – спросил Александр. – Он что-нибудь говорил?

– Он бормотал какие-то слова…

– Что именно?

– Не помню…

– Ни единого слова?

– Ни единого.

– Что произошло? Почему он… упал? – последнее слово далось ему с трудом.

– Я не знаю! Он схватил меня за руки… я оттолкнула его…

– Он хотел сбросить тебя?

– Не знаю! – говорю я в отчаянии. – Ничего я не знаю!

– Он угрожал тебе? – настаивает Александр.

– Нет! Не знаю…

– Почему он упал? Он выбросился… сам?

Странный вопрос!

– Нет…

– Почему он упал?

Его вопросы вонзаются в меня как гвозди.

– Я оттолкнула его… – Я словно вижу перед собой белые глаза на красном лице, мне страшно. – Он схватил меня за руки… я толкнула… – бормочу бессмысленно. – Он ударился спиной о перила…

Александр уже не смотрит на меня. Взгляд его прикован к костру.

– Ты сбросила его? – спрашивает он, и голос его тускл и невыразителен.

– Нет! – кричу я. – Нет! Я не хотела! Я просто оттолкнула его! – я захлебываюсь от собственного крика и слез. – Я не хотела!

Я закрываю лицо руками. Александр отводит мои ладони от лица. Движения у него странно замедленные… или это со мной что-то происходит? Я словно плыву в густой тягучей среде, мне трудно дышать…

Александр подносит мою руку к огню. Мои скрюченные пальцы напоминают паука. Он опускает мою ладонь все ниже к огню… Я слышу резкий запах горящей ткани. Он отбрасывает мою кисть, и только теперь я чувствую слабую боль. Рукав плаща тлеет, издавая неприятный запах.

– Ты не избранная! – произносит Александр, глядя мне в глаза. – Ты про€клятая!

Глаза у него как темные колодцы. На дне – светящиеся красные точки, отражение огня. Резкие тени от крыльев носа придают ему хищный вид. Впалые щеки, жесткая линия рта – передо мной сидит чужой человек… Седина на висках…

– Ты про€клятая! – повторяет он. – Я понял это, как только увидел тебя. Ты искушение, ты убийца!

Слова его доносятся до меня как сквозь толщу воды. Я смотрю на шевелящиеся губы, не понимая слов… Я вспоминаю бормотание Белоглазого…

– Ты убила Божьего человека. Единственного близкого мне человека. Чистого, блаженного, не от мира сего… Он был мне как брат. Ближе брата. Ты убила его. Я не знаю, кто послал тебя… и зачем. Я поддался искушению, а нужно было бежать. – Слова его гвоздями впиваются в мой бедный мозг.