Инна Бачинская - Шаги по воде

– Вы? Испугались? – Я снова рассмеялась.

Мы помолчали немного.

– Ваша подруга… Стелла… была красавицей. Как все сложилось нелепо… Я сразу же хотел позвонить вам, но мне самому пришлось туго… Ну, да вы, наверное, в курсе.

Я кивнула.

– Вам тоже пришлось туго. Жаль, что так получилось…

Тут появилась Лариса и протянула Лапину бутылку минеральной воды.

– Извините, доктор, пива нет.

Он схватил ее руку и поцеловал. Лариса вспыхнула. Лапин открыл крышку зубами и стал жадно пить. Вода булькала и стекала по его подбородку за пазуху, а мы стояли и смотрели на него. Закончив пить, он утерся рукавом, поставил бутылку на пол и взглянул на нас.

– Вы спасли мне жизнь, – сказал он, обращаясь к Ларисе. – Жаль, что не пиво. – Встал на четвереньки, затем, кряхтя, выпрямился. – Пойду работать. И кой черт занес меня на эти галеры?

– А хотите… – вдруг сказала Лариса, – хотите, я приглашу вас в «Старую Одессу». Там классное пиво. После утренника.

– Хочу! – сразу же ответил доктор Лапин.

Я молчала, и они оба выжидающе уставились на меня.

– А… Анечка? – спросила я, как будто это было важно. Я просто не знала, что сказать.

– Роман заберет. Сейчас ему позвоню.

– Ну, тогда до встречи, – сказал доктор. – Я уже закругляюсь. Подождите меня у входа, лады?

– Эй! – позвала я его, и когда он оглянулся, велела: – Застегнитесь!

Он стал застегиваться. Я поймала на себе заинтересованный взгляд Ларисы.

– Откуда вы его знаете? – спросила она, когда Лапин ушел.

– Нас Стелла познакомила, – ответила я, слегка соврав.

– Да… – вздохнула Лариса. – Как все получилось…

– А вы откуда?

– Через детей. – Она искоса взглянула на меня. – По-моему, вы ему нравитесь… Он замечательный специалист. И человек, кажется, хороший.

– Я едва знаю его, – ответила я, к своему неудовольствию покраснев.

– Ксения, – Лариса положила ладонь мне на рукав, готовясь оседлать любимого конька. – Поверьте мне… Доктор Лапин… Да, у него были проблемы – а у кого их нет? Случилась какая-то некрасивая история несколько лет назад, но сейчас его позвали обратно. Таких хирургов, как он, – раз-два и обчелся. Разведен, между прочим. А как он к дочке относится! Видели? Вы же знаете, у мужчин детей не бывает в принципе. Возьмите моего Романа – думаете, он стал бы тут из себя Деда Мороза изображать? Не стал бы даже для любимой дочки. А Лапин изображал. – Она значительно помолчала, потом сказала, серьезно глядя на меня своими выпуклыми карими глазами: – Имейте в виду, Ксения… Помните, я говорила вам про биологические часы? Которые тикают? Помните?

Она говорила и говорила, а я почти не слушала. Странная мысль пришла мне в голову: какие-то неведомые силы снова столкнули меня и доктора Лапина так же, как раньше столкнули нас с Урбаном. Я вдруг вспомнила одну из передач Александра, в которой он говорил о случайности как о непознанной закономерности. «Мы не случайны, – внушал Урбан своим бархатным голосом, – но предназначение наше сокрыто. Промысел Божий в отношении нас неизвестен. И наши решения ничего не меняют. Почти ничего…»

Кое-что все-таки меняют… Я могу пойти в «Старую Одессу». Или могу отказаться и отправиться домой – «две большие разницы», как говорят одесситы. И тогда уже никто не возьмет на себя труд сталкивать нас лбами… в третий раз. Я представила себе, как Тот, Кто Сталкивает Лбами, в остроконечном колпаке, расшитом звездами, и длинном серебряном халате сидит в старинном кресле на львиных лапах и старательно скрипит гусиным пером, выводя в Книге Жизни следующее:

« Глава восьмая (или девятая, или десятая, или сто двадцать пятая). Ксения и доктор Лапин ».

Закончив писать, он замирает и, почесывая нос кончиком пера, ждет моего решения. Если я не пойду в «Старую Одессу», глава, скорее всего, останется ненаписанной. А рядом с ним, затаив дыхание, стоит незабвенный господин Бьяготти, скрестив на удачу указательные и средние пальцы на обеих руках, и тоже ждет…

Я вдруг вспомнила, как доктор Лапин сказал: «Я еще тогда хотел приударить за вами», – и усмехнулась. Тут до меня дошло, что Лариса замолчала и теперь смотрит на меня со странным выражением.

Я пожала плечами и кивнула, соглашаясь…

…Тело Александра Урбана так и не нашли. Впрочем, я, кажется, уже упоминала об этом.

Иногда я думаю, что он не утонул, а ушел. Выбрался на берег где-нибудь в укромном месте и скрылся. И живет теперь на краю мира в Гималаях, в монастыре… том самом, в котором жил когда-то… забыла название. Он бос, солнце до черноты прокалило его кожу, руки загрубели, а лицо стало похожим на лики святых.

…Он работает до седьмого пота. Добравшись вечером до своей кельи, падает на тощую циновку и тут же засыпает. И спит до рассвета сном праведника. Ему никогда ничего не снится. Он никогда ни о чем не вспоминает и ни о чем не жалеет…

…Я не думаю, что он молится. Над ним нет Бога, а только покой сияющих снежных вершин. И если когда-нибудь в монастырь поднимется по пешеходной тропе человек, знавший его раньше, и окликнет по имени – он только взглянет своими серыми глубокими глазами, пожмет плечами и отвернется…

…Почему он не убил меня? Не знаю. Иногда мне приходит в голову, что убил. Просто я не умерла…

В следующий раз (англ.).

Дьяченко Г. Из области таинственного. 1880 г. (Прим. авт.).

Пользуйся моментом (лат.).

Любовь побеждает все (лат.).