Дмитрий Герасимов - Если небо молчит

Он пожал плечами.

– В любом случае, – подытожила адвокатесса, – разговор неизбежен. И чем скорее он произойдет, тем лучше.

«Чертова избушка» тонула в тени нависшего над ней леса. Съехавшее за горизонт солнце еще цеплялось краешком за одинокий дорожный указатель с табличкой «23-й километр», но уже не дотягивалось ни до пихт, ни до колодца с покосившейся крышей, ни до перевернутой телеги с торчащими вверх оглоблями.

Миновав кособокую дощатую пристройку во дворе, Максим и Татьяна проследовали быстрым шагом по узкой песчаной дорожке и легко вбежали по ступенькам крыльца.

Михеева взялась за ручку, но тут же отдернула пальцы, словно обжегшись.

– Смотри!

Танкован открыл рот. Поджарый пес с раскрытой зубастой пастью зловеще чернел на дверной доске.

– Такой же рисунок, как и на зеркале в прихожей… – Он попятился. – Когда изувечили Руслана…

– Ты думаешь, здесь есть какая-то связь? – Татьяна решительно распахнула дверь. – Значит, мы узнаем сейчас и это…

Маргарита сидела за столом в гостиной, испуганно прижимая к себе сынишку. Ее лицо казалось застывшим белым пятном на фоне черной картины в рассохшемся багете, по-прежнему висевшей на стене. За спиной девушки все так же медленно и мучительно умирал каторжанин, наверно, очень похожий на ее родного отца.

Маргарита беззвучно шевелила губами. Спутанная челка разметалась по лбу, полные слез глаза неподвижно смотрели в одну точку.

Когда супруги Танкованы вошли в комнату, настенные часы пробили шесть раз.

– Здравствуй, Марго, – приветствовал ее Максим и сам удивился собственному голосу: он сделался низким и вязким.

Маргарита не ответила. Она даже не взглянула на вошедших.

– По-моему, она не в себе… – обескураженно заметила Татьяна.

Русоволосый мальчуган беспокойно выглянул из-под руки матери.

– Я пришел… – Танкован откашлялся. – Мы пришли сразу, как получили твое сообщение. Может быть, скажешь, зачем звала?

Маргарита моргнула, и крупная слеза упала сынишке на маковку. Она обратила к Максиму взгляд, полный страдания и безысходной тоски, и замотала головой.

– Что – нет? – Танкован расшифровал это движение именно так. – Не скажешь? – Он посмотрел на жену, призывая ее разделить с ним его возмущение, и снова повернулся к Маргарите: – Ну, тогда я тебе скажу. Возможно, ты не в курсе… Но я сочетался законным браком. Это… – он обнял Татьяну за плечи, – …моя супруга, мой ангел-хранитель и любовь всей моей жизни!

Маргарита слушала, не мигая.

– Ты должна понять, наконец, Марго, – продолжал Максим. – У нас с тобой нет и не может быть ничего общего. Ты – наивная и даже инфантильная неудачница, я – умный, многообещающий физик, успешный и в работе и в личной жизни. – Он вскинул руки. – Мы живем даже не в разных городах – на разных планетах!

Танковану и самому был противен этот спектакль, но он отыгрывал его для адвокатессы. В другое время он не стал бы пороть эту чушь и скорее всего вообще уклонился бы от встречи с девушкой, перед которой где-то в самых потаенных уголках души чувствовал себя виноватым. Но сейчас все обстояло иначе. Каждый жест, каждое слово, обращенные к Маргарите, он на самом деле, адресовал Михеевой. Ему было важно убедить блондинку, что здесь, в Сыром Яру его ничто и никто не держит.

Маргарита пошевелила губами, но на этот раз взгляд ее сделался осмысленным. Она уже не бормотала себе под нос, а явно пыталась что-то сказать.

– Что? – Танкован наморщил лоб. – Что ты лопочешь? Зачем вообще послала мне смс?.. Мы с женой примчались сюда только потому, что испугались за тебя. Нас привело к тебе элементарное чувство локтя, желание помочь, если и впрямь случилась беда. – Он повысил голос: – Что за вопрос жизни и смерти? Зачем ты спекулируешь такими понятиями?

Маргарита вдруг подалась вперед и, с усилием преодолевая невидимый барьер, мешавший ей говорить, закричала, срываясь на визг:

– Максим! Беги-и!!!

Тот даже присел от неожиданности.

– Что? Куда беги? Ты в своем уме?

– Это я отправил вам сообщение, – раздался мягкий мужской голос, и из-за широкого коричневого серванта появилась знакомая долговязая фигура.

У Максима отвисла челюсть.

Ферзяев улыбался ему как старинному знакомому. Тонкие губы обнажали ряд неровных зубов, жидкие светлые волосы, как обычно, были аккуратно зачесаны на пробор, а светлые глаза искрились неподдельной радостью. «Стервятник» держал в руке пистолет.

– Я бы давно себя обнаружил, – признался он. – Но мне очень понравилась ваша проникновенная речь. Как там? – Ферзяев прикрыл глаза, вспоминая. – Умный, многообещающий физик, успешный и в работе и в личной жизни? – Он расхохотался.

Танкован не смог вымолвить ни слова и только беззвучно открывал рот.

– Какой талант негодяя! – продолжал долговязый. – Одну бросил, на другой женился из-за денег! И при этом – всегда держит правильный курс, говорит то, чего от него хотят услышать, когда нужно – не боится выглядеть ни циником, ни подхалимом, ни подлецом. – Он вдруг перестал улыбаться. – Я давно тебя раскусил, мразь. Таким, как ты, пускать кровь – милое дело. И рука не дрожит. – «Стервятник» досадливо цокнул языком и направил пистолет на Маргариту. – Но всегда жаль, когда приходится убивать красивую женщину, да еще и с дитем…

Маргарита зажмурилась и крепче прижала к себе Антошку.

Ферзяев наклонился к ней:

– Боюсь, сударыня, вам придется отправиться вслед за такими же, как вы, безмозглыми созданиями, которым, по сути, просто не повезло, что они встретили на своем пути этого подонка. – Он кивнул на Максима.

– Послушайте! – у Танкована прорезался голос. Он взволнованно поднял руки. – Я понял: это недоразумение.

– Недоразумение? – удивился хлыщ.

– Конечно! Я уверяю вас, что не имею никаких видов на Маргариту! Я вообще не собирался сюда приходить!

– Верю, что не собирался, – гадко улыбнулся Ферзяев. – Поэтому и послал смс с ее телефона, мол, приходи скорей, на кону жизнь или смерть. Знал ведь, что примчишься! И оказался прав.

– Что вы! – попытался улыбнуться в ответ Максим. – Мне на нее наплевать! Честное слово! Можете убивать и Марго, и ребенка – я не имею к ним никакого отношения! Считайте, что я вообще не приходил.

– Ты не понял, дебил, – нахмурился долговязый. – Видать совсем мозги со страха скукожились. Это не ты к ним, а они к тебе имеют отношение. – Он подошел к нему вплотную и, наклонившись, зашептал на ухо: – Сам посуди: для чего же мне понадобилось тебя вызывать, если бы я собирался убить только ее одну?

– Я действительно не понимаю, – пробормотал Максим. – Я-то вам зачем нужен? Меня-то за что убивать?

– А ее – за что? – Ферзяев кивнул на Маргариту. – А Свирского? А твою дуру Светку?