Роберт Крейс - Победитель получает все

Они были сделаны восемь лет назад, и прическа была другой, но Стюарт Ланголье был не просто Стюартом Ланголье. Он также был Джеймсом Лестером, в прошлом клиентом Эллиота Трули.

Собрав листы факса, я запер контору и отправился домой за Люси.

Вечеринка обещала быть чертовски веселой.

Когда я приехал домой, было уже шесть. Войдя через кухню, я увидел Люси на террасе. Она стояла у ограждения, в белом шелковом платье в обтяжку на тонких бретельках, оставлявших открытыми плечи и спину. Шелк был гладкий, без фактуры и рисунка, и, казалось, сиял в лучах закатного солнца.

— Простое. Элегантное, — сказал я. — Совершенно сногсшибательное.

Обернувшись, Люси улыбнулась, однако ее улыбка показалась мне несколько натянутой.

— Звонил Бен. Питер привезет его домой после ужина.

— Замечательно.

— Тебя долго не было.

— В кабинете меня ждал напарник Анджелы Росси. Ты видела новости?

— Нет.

Я включил местный канал, но там говорили о нашествии тли на округ Оранж. Я попереключал каналы, но в мире происходили и другие события.

— Женщина, с которой я встречался, обвинила Росси в том, что та подбросила ее сыну фальшивые деньги.

— Поздравляю. — Люси еще ничего не понимала.

— Мне она говорила совсем другое. Росси никого не подставляла. Я пришел к выводу, что она чиста, и доложил об этом Джонатану.

— Не сомневаюсь, произошло какое-то недоразумение. Такое случается. — Люси произнесла эти слова так, словно на самом деле была где-то далеко.

Выключив телевизор, я пристально посмотрел на нее.

— У Дарлен все в порядке?

— Конечно. — Люси отвела взгляд в сторону, затем едва заметно пожала плечами: — Просто кое-что на работе.

Я присмотрелся внимательнее.

— Точно?

Люси напряглась.

— По-моему, тебе пора собираться. Или мы никуда не едем?

— Люси, Джонатан представил все так, будто это я обнаружил ту женщину, — медленно и раздельно произнес я. — Он представил все так, будто я обнаружил компромат на Анджелу Росси.

— Возможно, у тебя просто чересчур разыгралось воображение. — Очень холодно.

Развернувшись, я поднялся наверх и надел пиджак и галстук. Кот наблюдал за мной из гардероба. Прячась.

— Ничего не говори, — сказал я.

Кот послушно промолчал.

Сложив факс, полученный из Санта-Барбары, я убрал его во внутренний карман пиджака, и мы направились к машине.

— Верх поднимать или нет? — Беспокоясь о прическе Люси.

— Мне все равно.

Я не стал поднимать верх.

— Слушай, если у тебя какие-то неприятности, — начал я, — было бы лучше, если бы мы обсудили их вдвоем.

Люси уставилась в окно.

— Пожалуйста, не надо заводить этот разговор.

Я кивнул.

Пока мы спускались по Малхолланд и ехали по Колдуотер-Каньон, Люси несколько успокоилась, и когда мы отдали машину парковщику, она уже снова улыбалась и держала меня за руку.

— Здесь так много народу, — с восхищением произнесла она.

Джонатан Грин жил в дорогом особняке, расположенном в Колдуотер-Каньон, к северу от бульвара Сансет. Это был старый, обжитой район, с гигантскими красными соснами, извилистыми дорогами и поместьями в стиле ранчо, чем-то напоминающими шикарную гостиницу «Пондероза». По дорожкам сновала целая маленькая армия парковщиков, вдоль обочины стояли роскошные автомобили и лимузины, а среди гостей было очень много тех, кто, казалось, сошел со страниц справочника киноакадемии.

Парадные двери были распахнуты настежь, и когда мы подошли к дому, то увидели, что народу внутри тьма-тьмущая.

— Приготовься к тому, что на тебя все будут смотреть, — шепотом предупредил я.

— В чем дело? — бросила на меня удивленный взгляд Люси.

— Ты будешь здесь самой красивой женщиной.

Она взяла меня под руку.

— В самом красивом платье, — добавил я.

Люси стиснула мне руку. Перед моим обаянием устоять невозможно.

Съемочная группа Восьмого канала расставляла на лужайке перед особняком прожекторы и попутно брала интервью у одного известного человека, который в начале семидесятых снимался в главной роли в популярном телесериале, а сейчас возглавлял крупную киностудию.

— Кажется, его лицо мне знакомо, — заметила Люси.

— Ты не ошиблась.

Этот деятель прославился своими усилиями по сбору средств на частные социальные программы и дважды удостаивался премии за лучший благотворительный проект года, в значительной степени благодаря щедрым пожертвованиям Тедди Мартина. Но не все знали о его вспыльчивом и свирепом нраве, который пришлось испытать на себе тем молодым ребятам, кого он снабжал героином.

Остановившись, мы услышали, как он говорит журналистам:

— Я с самого начала был уверен в том, что Тедди невиновен, и вот пожалуйста, доказательства этого. В нашем сообществе Тедди уже много лет олицетворяет силы добра. Он столько раз помогал нам, и теперь пришел наш черед помочь ему. Не представляю, как окружной прокурор может поощрять эту вендетту.

В толпе сновали другие корреспонденты, берущие интервью у многочисленных сторонников Тедди Мартина.

Прихожая, просторная и длинная, выходила в огромный зал, который выплескивался на улицу через множество стеклянных дверей. Полы были выложены испанской плиткой, отделка была в стиле Дикого Запада, с обилием древесины ценных пород, книжных полок и написанных маслом картин с изображением пасущихся лошадей и коров. Над огромным камином висел подлинник кисти Рассела. [36] Чарльз Марион Рассел (1864–1926) — американский художник, творчество которого было посвящено жизни ковбоев. За стеклянными дверями находились бассейны, открытый и крытый, и теннисный корт. По периметру зала стояли с полдюжины охранников Керриса, старающихся не привлекать к себе внимание, однако это им не удавалось. Лужайка за домом зеленела пышными зарослями и была красиво подсвечена, в толпе бесшумно скользили официанты, предлагая гостям вино и закуски. Всего в доме и вокруг бассейнов собралось человек триста.

— Очень красиво, — вполголоса заметила Люси.

— Преступное ремесло приносит неплохие деньги, — кивнул я.

— А вот и Джонатан.

Грин стоял у камина, беседуя с двумя мужчинами в темных костюмах и серьезной женщиной лет шестидесяти. Один из мужчин был высокий, худой, с высоким лбом, выступающим кадыком и в круглых очках. Очень напряженный. Когда мы приблизились, он как раз говорил:

— В полиции Лос-Анджелеса царит оголтелый белый мужской расизм, который необходимо искоренить. Да-да, вырвать его с корнем.

— Уиллис, вы не совсем правы, — возразила серьезная женщина. — Анджела Росси — женщина.

Уиллис рубанул рукой воздух. Возбужденный.

— И, как женщина, вынуждена подчиняться царящему там белому мужскому расизму, который окружает ее со всех сторон. Как вы не понимаете?