Юлия Алейникова - Лав-тур на Бора-Бора

Да здравствует жизнь, музыка, песни, танцы! Тень смерти, закрывавшая от нее обычный, полный красок и радости мир, исчезла, и Юля была намерена отпраздновать это событие в дозволенных беременной женщине рамках.

Двухъярусный бассейн с морской водой полукруглой формы, расположенный между баром и пляжем, был полон зрителей, кто-то расположился на высоких табуретах у стойки, кто-то остался на своих лежаках. Самые активные зрители притопывали в такт музыке, стоя под навесом бара.

Юля заказала гигантскую порцию мороженого с фруктами, подливками, сливками и вишенкой и, поскольку места у стойки уже не было, присела за один из столиков в тени. С несказанным наслаждением она вонзила ложку в ледяную башню, не забывая любоваться похожими на морской прибой плавными движениями смуглых танцовщиц в бюстгальтерах из кокосовых скорлупок и юбках из травы. Сильные, но мягкие мужские голоса выводили похожую на рокот моря мелодию. Юля не понимала слов, но музыка замечательно сочеталась с раскинувшимся перед ней океаном, шелестом пальм и сиянием солнца. Это был гимн любви и жизни.

Пока Юля смаковала десерт, беззаботно наслаждаясь зрелищем, к ней подошла ее недавняя приятельница Моник.

Моник была француженкой, они познакомились в первую неделю пребывания на Бора-Бора. Они с мужем остановились в бунгало по другую сторону лагуны.

– Бонжур, Жюли! – радостно приветствовала ее Моник, присаживаясь за столик.

– Бонжур! – улыбнулась в ответ Юля, и поскольку ее французский позволял свободно объясняться только с продавцами в магазинах, дамы продолжили беседу на английском.

– Давно вас не видела, наверное, постоянно путешествуете? – полюбопытствовала Моник, заказав себе коктейль.

– Да, приплыли на яхте приятели, так что всю неделю вздохнуть было некогда.

– А, вон та белая красавица у пирса? – показала Моник на элегантную «Sole mar». – Я познакомилась недавно с двумя весьма милыми дамами с этой яхты. Одна такая высокая, представительная матрона, похожая на валькирию на пенсии. – Юлия невольно расхохоталась, услышав характеристику, которую Моник дала Ирине Яковлевне. – А вторая довольно милая, очень похожа на пушкинскую героиню, ей только косы не хватает, но имя у нее подходящее – Таня.

Юля согласно кивнула. В Татьяне Веселовой действительно было что-то от пушкинских героинь. Кроткий, задумчивый взгляд, русые волосы до плеч, иногда она убирала их в прическу. Но для Пушкина она была слишком нервной и язвительной. Впрочем, эти качества проявлялись в ней не всегда. А если быть точнее, то чаще всего в присутствии Ирмы. Потому что со времени ее смерти Юля ни разу не видела, чтобы Таня кого-то задела или резко отреагировала на чью-то выходку. Похоже, несмотря на ее заверения в вечной любви и дружбе к Шульманам, отношения Тани с Ирмой были далеко не радужны. Все это пронеслось в Юлиной голове совершенно произвольно, за те несколько секунд, пока официант ставил на столик перед Моник бокал, украшенный фруктами, зонтиком и еще какой-то чепухой.

– А где вы познакомились? – зачем-то полюбопытствовала Юля.

– А мы вместе ткани расписывали несколько дней назад, вон там, под навесом, с местными аниматорами. Довольно забавно. Лично я свое изделие планирую подарить свекрови, – ехидно заметила Моник.

– Жаль, я не знала. Обожаю всякую живопись. Иногда даже пишу пейзажи акварелью, – поддержала беседу Юля, не забывая работать ложкой.

– Не расстраивайся. Завтра будет очередной урок, присоединяйся. Только не надевай ничего приличного, а то вашей Тане в прошлый раз не повезло. Она пришла в купальнике и очаровательной белой юбке из кисеи с кружевами, кажется, от Кавалли. И представь себе, бедняжка вывернула на себя целую банку красной краски.

– Ужас!

– Ну да! Было такое чувство, что ей распороли живот, – сморщив хорошенький тонкий носик, сказала Моник. Она вообще была на диво хороша. У Моник были тонкие черты, вытянутый овал лица, большие карие миндалевидные глаза, каштановые длинные волосы, которые она обычно укладывала в пучок на затылке. Моник была стройной, тонкокостной, как балерина. Красно-желто-оранжевый широкий сарафан, в котором она сегодня была, выгодно подчеркивал ее экзотический тип красоты. Было в ней что-то то ли от испанки, то ли от креолки. – Бедняжка так расстроилась! Но девушки посоветовали ей сразу же пойти и сполоснуться в море, прямо в юбке. Представь себе, юбка полностью отстиралась! Но все же такие эксперименты слишком неприятны.

– А долго она отмывалась? – забыла Юля про свое мороженое.

– Не знаю. Минут пятнадцать, – беззаботно ответила Моник, покачивая изящной ножкой в такт музыке. – Надо обязательно научиться этому танцу! Жозе с ума сойдет. Это будет моим подарком на нашу годовщину!

– А когда у вас праздник?

– Послезавтра! – радостно сверкнула глазами подруга. – Не хочешь поучиться со мной за компанию?

– Куда мне? – Юля выразительно показала на свой живот, а потом на мороженое.

– Знаешь, мне кажется, танец тебе будет полезнее, чем такая уйма калорий, – скептически посмотрела на тазик с мороженым Моник.

«Думаю, ничего мне не повредит, кроме еще одного убийства», – скептически поджав губы, решила Юля, – а с этим, я надеюсь, теперь завязано. Инспектор, наверное, уже добрался до офиса. Сейчас доем мороженое, искупаюсь на сытый желудок и пойду в бунгало, звонить господину Бальзаку. Номер своего мобильника он легкомысленно мне не сообщил». – И она смело вонзила ложку в свой десерт.

Все так и вышло. Кроме одного. Когда Юля, обсохнув на солнышке, собралась идти к себе, из «Лагунариума» вернулась веселая компания Шульманов – Веселовых. Увидев, что беременная женщина беззаботно растянулась на лежаке, они не смогли пережить такого безобразия, подхватив бедняжку под руки, буквально затащили ее на яхту. После оправдания Ленки обстановка на яхте изменилась самым радикальным образом. Все повеселели, в Шульманах вдруг проснулось прежнее удушающее радушие, и все это вопреки здравой логике. С чего все так оживились, если убийца до сих пор не пойман? Абсурд, да и только.

В итоге этих радикальных психологических перемен на яхте звучала музыка, Семен танцевал со всеми дамами по очереди, стюарды, вернувшиеся с купания, накрывали к обеду, а Юлю, высунувшись из-за переборки, ведущей к кухне, поманила Тесс.

Не переставая крутиться и вертеться, Юля показала глазами наверх, и, когда минуты через три все аплодировали Семену, подхватившему в зажигательном танце Ирину Яковлевну, она незаметно ретировалась из распахнутого настежь салона и поднялась на верхнюю палубу.

– Полиция нашла орудие убийства! – вытаращив глаза, страшным шепотом сообщила ей на ухо Тесс.