Эдриан Маккинти - Деньги на ветер

— Может быть, — смиренно соглашается он. — Но в целом колледж — пустая трата времени. Настоящей полицейской работе учишься на службе. К тому же и год потеряешь, большую ошибку можешь совершить, если интересует мое мнение, офицер Меркадо.

— Что ж, посмотрим, что ответят.

— Хочешь продвигаться — вступай в партию, — добавляет он.

— Я бы и рада, да не могу. Из-за отца.

Он морщит лоб, словно перебирает досье, хранящиеся у него в голове на всех в участке: полицейских, секретарш, уборщиц, других chivatos — доносчиков.

— Ах да, из-за отца. Террорист. Перебежал на сторону врагов в девяносто третьем.

— Он не террорист.

— Угнал паром на Флорида-Кис.

— Нет, он просто находился на пароме в это время, сам не угонял.

— Вернуться пробовал?

— Нет.

Фыркает с триумфом.

— Что ж, не задерживаю тебя, офицер Меркадо, — отпускает он меня.

— Всего доброго, сержант Менендес.

Вхожу в участок. Здание совсем новое, но краска на стенах уже облупилась. Пол неровно выложен черными и белыми плитками. Застывший потолочный вентилятор. Большой портрет Jefe ( Jefe значит вождь — так у нас частенько называют Фиделя) в маоистско-диктаторском стиле. Народу пока нет, только сержант Ортис храпит за конторкой дежурного. На цыпочках поднимаюсь мимо него по ступеням, прохожу в захватанные стеклянные двери, от их скрипа Ортис чуть не просыпается.

Отдел дорожных происшествий.

Офицер Посада спит под своим столом. Обезьянник для мужчин-проституток пуст, в женском одиноко свернулась под одеялом чернокожая задержанная лет, наверно, четырнадцати.

Поднимаюсь по лестнице на второй этаж.

Бетон крошится, трещины в полу шириной с банан. В коридоре во всю стену роспись, иллюстрирующая историю Кубы со времен Кортеса до славных Панамериканских игр 1990 года, на которых социалистическая система продемонстрировала свое превосходство над янки и их вассалами.

Кабинет Гектора.

Стучу.

— Входи, Меркадо.

Открываю дверь.

Повсюду книги и бумаги. Два телефона. На потолке еще один застывший вентилятор. Окно выходит на море. В руках у Гектора кофе с ромом. Выглядит усталым. Сегодня не брился. В тех же рубашке и пиджаке, что вчера.

— Садись.

Сажусь.

— Повидаться со мной хотела? — В такую рань и от неожиданности у Гектора очень заметен акцент восточных провинций, от которого он всю жизнь пытается избавиться. Не будь он лыс, толст, женат и очень уродлив, я бы нашла это привлекательным. — Что тебя тревожит? — Он прикладывается к фляжке с кофе.

— Мое заявление об отпуске.

Гектор стреляет глазами в сторону двери.

— Молодец, что явилась так рано. Это мне нравится. Кто тебя видел? Кто еще сейчас в здании? — спрашивает он.

— Посада.

— Спит или нет? Только честно.

— Спит.

— Посада спит, — кивает он. — В прежние времена — тебя тогда еще не было на свете — посадой называли комнату в отеле, которую сдавали за почасовую плату. Нам бы повезло, если б офицер Посада включал мозги хотя бы на час в день. Один час в день — это все, о чем я прошу.

Полностью согласна с Гектором.

Он прихлебывает кофе:

— А Ортис?

— Ах да, еще Ортис.

— Могла бы захватить мне что-нибудь из булочной. Они уже открываются.

— Не догадалась. Извините, сэр.

— Гм, ну так что у тебя там? — спрашивает он.

— Э-э-э… как вы знаете, сэр, я подала заявление на недельный отпуск.

Он роется в бумагах на столе:

— Видел его. Подавала заявление в Министерство иностранных дел о разрешении на поездку в Мексику.

Киваю.

— Давай рассказывай, — приказывает он.

— Ну, я хочу съездить в Мехико. Подала заявление в университет. Должна встретиться с профессором Каррансой и узнать, можно ли изучать криминологию и получить степень магистра.

Гектор взмахивает рукой:

— Да, я в курсе. Если тебя примут, ты, надо понимать, возьмешь еще более длительный отпуск? На сколько же мы тебя потеряем? На год?

— Да, на год.

Качает головой и пишет что-то на листе бумаги.

— Гм, насчет этого не знаю, офицер Меркадо. Министерство дало разрешение на первую поездку? — спросил Гектор.

— Я подала заявление несколько недель назад, крайний срок подходит, сэр. Я надеялась, вы могли бы…

Гектор подносит палец к губам, указывает на стену, потом на свое ухо. Хочет сказать, что его кабинет прослушивает ГУР. Наступает недолгое молчание, и он продолжает:

— Надеялись, что я мог бы что, офицер Меркадо? Замолвить за вас словечко? С какой это стати? Зачем терять одного из моих лучших детективов на неделю, не говоря уж о том, чтобы на целый год? Ну?

Осклабившись, он передает мне лист с только что написанным. Читаю: «Получу квалификацию, которая позволит обучать сотрудников, офицеров НРП, министерство сэкономит кучу денег».

Прочищаю горло и отчетливо произношу:

— Потому что, сэр, я вернусь более зрелым детективом, освою самые современные методики, смогу применять приобретенный опыт на практике и, разумеется, передавать его нашим товарищам-офицерам.

Гектор удовлетворенно кивает:

— Мы все будем, как гринго в сериале «Полиция Майами», верно?

— Не смотрела этот сериал, сэр, но полагаю, так точно, — отвечаю я.

— Ах вот как, не смотрела. А он недурен. Должен сказать, меня твоя мысль заинтересовала. Так первая поездка только для встречи с профессором и ради знакомства с университетом? На неделю, говоришь?

— На одну.

— Гм. У меня практически нет связей в министерстве. Посмотрю, что можно сделать.

— Спасибо, сэр.

Опять расплывается в улыбке. Закуривает и откидывается на спинку стула.

— Сначала я должен кое о чем вас расспросить, офицер Меркадо, о кое-каких деталях, важных деталях, — продолжает Гектор разыгрывать спектакль.

— Пожалуйста, сэр.

— Твой отец перебежал в Соединенные Штаты.

— Он находился на судне, которое угнали в Штаты, и не вернулся.

— Он — невозвращенец! — говорит Гектор гневно, стараясь ради тех, кто нас подслушивает.

— Да, сэр, — кротко признаю я.

— Это сильно осложняет дело, сама понимаешь, так ведь? — Он потирает похожий на картофелину красный от рома нос.

— Разумеется, сэр.

— Разрешения на выезд из страны даются только гражданам с образцовыми биографиями, а ты даже в партии не состоишь.

— Из-за отца я не могу вступить в партию, сэр.

— Однако твой брат Рикардо — член партии, — возражает Гектор.

— Да, вступил два года назад. По особому разрешению.

— Это как же? — спрашивает Гектор, желая довести эти сведения до наших слушателей и, что еще более важно, до тех, кто будет читать расшифровки.

— Рикардо доказал свою преданность Кубе. Он был президентом Национального союза студентов и является членом руководства Национального союза журналистов.