Эдриан Маккинти - Деньги на ветер

Шериф становится передо мной.

— Зачем была в автосервисе? — шепчет он.

— Señor, это какая-то ошиб…

Он хватает меня за волосы, выволакивает из кресла и швыряет на пол террасы.

— Кто тебя надоумил? Кто? Или Эстебан слишком занят, сам не мог съездить? Сколько он тебе заплатил? Что ему надо? Что ему надо, твою мать? Отвечай, сука!

Я пытаюсь отползти от него, но он хватает меня за лодыжку и подтягивает по полу к себе. Становится коленями мне на ноги и достает пистолет.

— Придется нам ответить на несколько вопросов, или ты, мать твою, исчезнешь. — Он взводит курок «смит-вессона» 9-го калибра и направляет дуло мне между ног.

— Может, просто промежность тебе отстрелить? Не сможешь тогда путанить, правда? Не сможешь кинозвезд трахать. Какова доля Эстебана в этом деле? А? Все молчишь? — наваливается на меня всем телом, сокрушая мне бедра. Упирает дуло пистолета в голову. — Впрочем, зачем пули тратить?! Лучше уж один удар в висок, три рядом для тройного контроля. Вот тебе и билет в один конец. Исчезнешь с лица земли. А ублюдок мексиканец поймет: не лезь, Эстебан, не в свое дело.

— Señor, я не понимаю, о чем вы, — запинаясь, шепчу я.

— Не понимаешь, значит, о чем я! — Он наклоняется и бьет меня по лицу. Перстнем задевает губу, из нее сочится кровь. — Дураком меня считаешь? Так, да? Думаешь, раз по-английски лопочешь, умней меня? Я через войну прошел, señorita, твою мать! Так далеко заходил, как тебе в жизни не зайти. Дальше, чем Эстебан, чем все вы.

— Señor, я…

— Нет и нет. Забудь. Молчи. Я от него все узнаю. Ты уже в прошлом, девочка. О тебе ни одна живая душа не узнает. Твоя жизнь и дерьма не стоит. Одной бессловесной шлюхой меньше, и нам легче. Закрой глазки, милая.

Он сползает с меня и отстраняется так, чтобы кровавые брызги не запачкали ему пальто. Наводит пистолет, понемногу надавливает на спуск.

Откуда-то из глубины души у меня вырывается крик. Из Нью-Мексико. Из Гаваны. Из каких-то еще более глубоких пластов. Громче, чем вертолет у дома моего дяди в Сантьяго, громче, чем кричали заключенные в тюрьме Коминадо-дель-Эсте на моей родине.

Я кричу не переставая:

— Джек! Помоги! Помоги! Джек!

— Никто не поможет, сестренка, это мой тебе…

Сокрушительный удар. Все расплывается.

Джек налетает на него с разбега. Сбивает с ног. Пистолет стреляет и вылетает из рук Бригса. Все серьезно. Он бы меня точно убил. Джек дважды обрушивает кулак на голову Бригса. Тот успевает ответить, и Джек падает. Шериф вскакивает на ноги, бьет Джека ногой в живот. Бригс ищет пистолет, осматривает пол под креслами, оборачивается — и видит мою правую руку:

— Так, ладно, спокойно. Погоди минутку. Позволь кое-что тебе объяснить…

— Шшш… — Я прикладываю палец к губам.

Он умолкает, поднимает руки вверх.

Джек ухитряется сесть. Его выворачивает, но рвоты нет.

— Что происходит, Мария? — произносит он между позывами.

Что тут скажешь?

— Не знаю, Джек. Кажется, шериф Бригс спутал меня с какой-то другой женщиной. Я здесь законов не нарушала, не в свое дело не лезла. Мне только и надо, что трудиться побольше да от беды держаться подальше.

Бригс смотрит на пистолет. Глаза широко раскрыты. По-прежнему не может поверить. Испугался? Какое-то предчувствие посетило?

— Во имя всего святого, мать вашу, что вы творите, шериф? — спрашивает Джек.

Он в ярости. На нем широкие трусы, футболка. Ноги босы. Лицо побелело от гнева. Выказывая солидарность, я протягиваю ему руку, и он встает с моей помощью.

Бригс думает со скоростью гоночной машины — варианты отхода, последствия. Кинозвезда. Адвокаты кинозвезды. Мексиканка с пистолетом. Прочистив горло, шериф заявляет:

— Кажется, я совершил чудовищную ошибку, мистер Тайрон. Получил сигнал: кое-кто из мексиканского мотеля задает вопросы о… гм… автомобильной аварии, в которой… гм… мистер Юкилис… с которой мы разбирались в мае. Я решил, тут имеет место попытка шантажа или, возможно, кто-то хочет сделать некрасивую историю достоянием таблоидов. Я показал фотографии, Марию на них узнали.

Джек взглянул на меня, в глазах промелькнуло сомнение. Одной фразой этот гад шериф изменил расклад всей игры.

— Но я была с Джеком, — встряла я, хотя Бригс ничего не сказал о том, когда именно я заходила в автосервис.

— Она была с вами? — спросил шериф Джека.

Тот кивнул.

— Да, шериф, Мария была со мной. Никому вопросов не задавала. Вообще ничего такого не делала. Она была со мной, — настаивал Джек.

Бригс нахмурился.

Теперь я должна была превратить этот пруд сомнений в целый океан, показать шерифу, что совершенно ни при чем — просто он сам либо кто-то другой все переврал, что сигнал был ложный, а меня по фотографии с кем-то спутали. В общем, что-то в таком духе.

Я кротко улыбнулась, сделала два шага по настилу и протянула ему пистолет.

Поблескивал ствол. Патроны в барабане. Дуло направлено мне в сердце.

Бригс посмотрел на оружие, на меня. Кивнул.

Взял револьвер и убрал в кобуру.

— Очень сожалею, что причинила вам столько беспокойства, señor, — сказала я, изо всех сил стараясь произносить слова на мексиканский манер и казаться незаметной.

Шериф Бригс нахмурился, и по его гримасе я поняла, что убедила его. По крайней мере сейчас он мне поверил. Кто-то прокололся. Он выяснит, кто именно.

Бригс опустил голову:

— Это я должен принести извинения, мадам. Вы… гм… гостья у нас в стране. Я полагал, что действую в интересах города. Выясню, в чем тут дело. Я совершил ошибку и прошу прощения.

Джек ухмыльнулся.

— Что ж, хорошо, что разобрались, — сказал он бодро. — Рад и слегка разочарован. Единственный раз в жизни совершил героический поступок и что же? Какая-то глупая ошибка. Даже рассказать потом будет нечего.

— Если не возражаете, señor Джек, я пойду поставлю кофе, — смиренно произнесла я.

— Было бы чудесно. В любом случае великолепная идея. Спасибо тебе большое, Мария, — ответил Джек.

Взглянув на шерифа Бригса, я спросила:

— Не хотите ли кофе, сэр?

Он был в замешательстве — смутился, покраснел.

Эта наша встреча дала мне простор для маневра. Чтобы разобраться, ему потребуется несколько часов, а может быть, и целый день. А мне больше и не нужно. Всего один день.

Я предложила кофе еще раз.

— Нет, мадам. Нет, благодарю вас, — сухо ответил он.

Я вошла в дом, свернув за первый же угол, добежала до кухни, включила кофеварку и приоткрыла окно. Теперь мне был слышен их разговор.

Они стояли близко друг к другу, слишком близко, как братья, любовники или соратники.

— У Юкилиса что, какие-то неприятности? — спросил Джек.

— Да нет, не думаю.

— Что вообще происходит?

— Да я сам не понимаю. Может, и ничего. Наверно, ничего. Знаешь эту Мэрилин из Огайо, работает у Джексона?