Э. Хакимова - Колыбельная Кассандры

— Как я устала от всех этих… — Кассандра, едва удержавшись от стона, прервала рассуждения агента, определенно увлекшегося этим делом больше, чем положено. — Все свободны.

— Заседание клуба считаю закрытым, — поспешил доктор Элден. — В случае новостей, в первую очередь сообщать мне… то есть детективу Сент-Джонс.

Заседающие сразу засобирались и с деловыми сосредоточенными минами повставали с мест, гремя стульями. Прощаться никто не стал. Видимо в целях конспирации, разошлись с небольшим интервалом.

Кассандра с агентом вышли на свежий воздух.

— В участок? — спросил агент. — Или сразу поедем к Логанам?

Мог бы и не спрашивать, но язвить у Кассандры не было сил. У дома Логанов она даже не нашла в себе сил выйти из машины. Агент вернулся довольно скоро — там никого не оказалось. Этого и следовало ожидать, но все равно надо было проверить. Не дослушав предложение агента отвезти ее домой, она махнула рукой в сторону деревни. В участке томился лесничий. Хотя бы один из преступников, и на том спасибо.

Отпустив агента для повторного осмотра места убийства Уны, Кассандра глубоко вздохнула и шагнула в комнату для допросов, где дожидался Бурдэлен. Впрочем, дожидался — не совсем то слово, которым можно было определить состояние лесничего в этот момент.

Допрашивать человека, к которому испытываешь одновременно ненависть, жалость, желание спасти, помочь, Кассандре довелось впервые. Изматывающее молчание, горестные взгляды Бурдэлена заставляли ее чувствовать себя убийцей.

Он выглядел как солдат, который знает наверняка, что следующая весна не для него. Что солнце его не согреет следующим летом, что снег следующей зимой упадет не на его голову, а на его свежую могилу.

Ничего он не отрицал, ни одного обвинения в свой адрес не отклонил, но ни в чем и не признался. Оговорку, которую он допустил в разговоре с Кассандрой, когда она предъявила для опознания нож, не вспомнил. Никаких улик, даже косвенных, против него не было. Попытав себя около часа, Кассандра отпустила лесничего, который не сразу понял, что свободен, словно напрочь забыл родной язык, на котором с ним говорили.

Этот допрос доконал Кассандру до того, что она с трудом понимала, о чем сама себе говорит, вынужденная бесконечно повторять одну и ту же фразу, как заевшая пластинка, по тысяче раз. Вспомнился раритетный патефон, на котором мать слушала пластинки любимых тридцатых годов. Очень часто черные виниловые диски, прошедшие руки не одного старьевщика, были стерты и поцарапаны настолько, что слащавые тенора, кружившие головы дамочкам начала века, повторяли одну и ту же строфу из романса о розах или закатах бесконечно. Пока мать Кассандры не вспоминала о том, что включила музыку, и не прибегала от мольберта к столику с патефоном, чтобы, противно скрипнув иглой по пластинке, сдвинуть песенку с мертвой точки.

Девочка ждала и боялась этого скрипа, от которого по спине пробегала ватага мурашек и зубы сводило, как от свежей булки. Но не всегда успевала закрыть уши холодными и влажными от температуры ладонями.

Надо ехать домой. Кассандра чувствовала себя обессиленной настолько, что с трудом собирала остатки воли даже для очередного вздоха. Сразу на несколько атмосфер повысилось давление, и каждое движение стоило в сто раз больших трудов, чем час назад. Но только она решилась прервать бессмысленное оттягивание момента ухода домой, как пришел посетитель.

— К вам Уилфред Хоум, — свеженькая Элспет, будто она только что вернулась в участок после каникул, заглянула в кабинет.

— Это еще кто? — едва ворочая языком, спросила Кассандра.

— Вы сегодня познакомились на заседании клуба.

— Ему-то что понадобилось?

— Хорошо, я скажу, чтобы он пришел позже, — Элспет стала медленно закрывать двери, оставляя Кассандре время, чтобы передумать.

— Нет, давайте его сюда. Агента Хиндерсома нет в участке?

— Он просил передать, что будет у доктора, ему надо кое-что проверить.

— Что проверить?

— Кое-что. Он так сказал, — ответила Элспет.

Вошел Хоум.

— Я готов понести справедливую кару, — с места в карьер начал он с волнением человека, стоящего на краю пропасти и решающего в последний раз: прыгнуть туда или нет.

— За что? — безучастно и вяло поинтересовалась Кассандра.

— За фатальную ошибку моего предка, — склонил повинную главу Уилфред. — Это ведь он разделил призрак Эмили Барт. С тех пор появилась Белая Дама, вестница смерти, которая не помнит прошлого. Но должна быть еще и маленькая девочка Эмили…

— С мерзким характером, которая тоже ничего не помнит.

— Вы… Вы тоже ее видели? Будьте осторожны, она сама не ведает, что творит, она очень опасна для всех, кто может пытаться ей помочь.

— Успокойтесь. Да, это вздорная испорченная девчонка, но не думаю, что она может причинить кому-то вред. А вот помочь кое в чем она действительно может.

— Я вас предупредил. Дэниел Хоум некогда тоже попытался помочь ей, но жестоко поплатился за это.

— Да, а я думала, это вы должны «жестоко поплатиться». Разве не за этим вы сюда явились?

— Я готов, — побледнев, но героически выпрямившись, прошептал Хоум.

— Если можно, не сейчас. Я чертовски устала. Давайте отложим на за… после… на следующую неделю. Дайте мне хотя бы убийцу найти, который живых людей убивает. С убийцами призраков будем разбираться потом.

— Формально он не убивал призрак Эмили… — поправил Хоум.

— Вот и прекрасно, значит, договорились. До свидания.

Как только вышел экстрасенс, вошел агент. «Все так же свеж», — с ненавистью заметила Кассандра, которая выглядела как плюшевый медведь, забытый на пляже с прошлого лета.

— Вы ужасно выглядите, Кассандра.

«Он настолько обнаглел, что называет меня по имени», — заметила про себя она.

— Спасибо. Что вы делали у доктора?

— Применил кое-какие навыки, которые получил на последних курсах криминалистов. Наука развивается, и тот, кто владеет информацией, владеет разгадкой многих сложных дел.

— Что-то мне подсказывает, что, окажись вы лицом к лицу с типом, у которого есть навыки в убийствах и у которого в руках будет оружие, вы бы предпочли иметь хорошую пушку, а не таблицу химических элементов, — усмехнулась она.

— Поговаривали о том, что вы убили человека во время перестрелки, но…

— Я убила преступника, не заслуживающего, чтобы его называли человеком, — устало поправила она. — Ни секунды не жалею об этом.

— Понимаете, в том-то и дело, что современная криминология позволяет действовать превентивно и заранее…

— А если обойтись без лекций? Сами же говорите, как прекрасно я выгляжу. Когда вы уже прекратите убеждать меня, что будущее полиции за слюнтяями и лабораторными крысами, а старых добрых ищеек пора выбрасывать на помойку? — раздраженно попеняла она ему.