Алина Егорова - Драгоценности Жозефины

Юра все понимал, но был, на удивление, не вредным, он благодушно помогал одноклассникам с учебой – и вовсе не из-за боязни, что его отлупят. Несмотря на свое физическое отставание, он чувствовал себя победителем, сильным человеком, которому все по плечу. А победителю не к лицу мелочность и сведение счетов на уровне: ты мне – я тебе. Победитель щедр и снисходителен, он знает, что в любом случае от него не убудет.

Юра обладал одной особенностью. Он свято верил, что ничего невозможного не существует. Нет понятия «не могу», есть «не очень хочу». И он всегда получал то, чего очень хотел. Само оно с неба ему на ладони не падало, для этого он много трудился.

Преграды перед Юрой возникали постоянно. Например, его не хотели принимать в секцию дзюдо.

– Слабоват, не выдержишь нагрузки, – скривил кислую гримасу тренер. – Приходи на будущий год.

Занятия для детей были бесплатными, и отнюдь не ради удовольствия, как в коммерческих кружках. Никакие «хочу – хожу, хочу – не хожу» не принимались. Юных спортсменов готовили к соревнованиям и предъявляли к ним соответствующие требования. Не важно, нацелены дети на олимпийское золото или нет, у них есть тренер, который с одержимостью энтузиаста двадцатых годов прошлого столетия жаждет видеть своих подопечных на пьедестале. Кто-то из них да победит в каком-нибудь чемпионате, рассуждали тренеры, заставляя юных спортсменов наматывать круги по стадиону.

Ждать целый год Юра не хотел, ему уже отказали в секциях большого тенниса и карате. Зато приняли на шахматы и в пинг-понг. На шахматы Юра ходил ради развития логического мышления, но как вид спорта их не воспринимал, а пинг-понг для его амбициозной натуры был недостаточно масштабным. Ему хотелось заниматься настоящим мужским спортом, чтобы быть сильным и ловким.

– Что нужно, чтобы меня приняли на дзюдо? – допытывался он.

– Подтягиваться, отжиматься, бегать – много чего.

– Я все это умею! – убежденно заверил Юра. Он говорил и сам себе верил – должен же он хоть что-то уметь!

– Изобрази, – кивнул в сторону турника тренер.

В горячке Юрик подтянулся пять раз, шестой кое-как дотянул, на седьмом, извиваясь ужом, поравнялся с перекладиной макушкой и сник.

– Ну вот, что и требовалось доказать – слабоват, – устало резюмировал тренер.

– А сколько надо?

– Подтянуться – хотя бы раз двадцать, а отжаться от пола – пятьдесят.

– Я потренируюсь и сумею.

– Вот это другой разговор. Осилишь норматив – приму.

Юра уже в детстве был человеком без ограничителя. Хотя детство – это именно та пора, когда безоговорочно веришь в собственные силы и не видишь преград ни в чем. Требуется отжаться от пола пятьдесят раз, а получается неполные двадцать? Плевать! Надо работать, а не сидеть и киснуть. Встал и пошел, а иначе ты ничего не стоишь. Ничего! Ты – ноль на палочке.

Юра работал как каторжный. Сил у него было маловато из-за хилости организма, как говорил учитель физкультуры. Но бьющая фонтаном энергия компенсировала недостаток физического развития. Ежедневно тренировался, накачивая мышцы, и шаг за шагом, ступенька за ступенькой шел к успеху. Он походил на альпиниста, упрямо поднимающегося в гору. По кривой траектории, скрипя зубами, преодолевая себя, Юра продвигался вперед, и вот уже через два месяца он носил в спортивной сумке сшитое мамой кимоно с белым поясом новичка. В секции он оказался самым слабым учеником, потому что приступил к занятиям позже всех. Это его не пугало – напротив, подстегнуло к спортивным достижениям. Работать несмотря ни на что – был его девиз.

Двенадцать лет – возраст, когда мало кто задумывается о будущей профессии, а если и задумывается, то не всерьез. По крайней мере, так обстояли дела в Юрином классе. Когда на классном часе учительница задала ребятам вопрос, касающийся профессионального самоопределения, последовал стандартный набор ответов. Дети хотели стать депутатами, актрисами, врачами, инженерами, моряками.

– Прекрасный выбор, – сказала классная дама. – А что вы для этого делаете?

– Мы учимся.

– Ничего.

– А разве сейчас нужно что-то делать? Вот окончим школу, и тогда… – раздался разнобой голосов.

– Сейчас вам нужно учиться и делать это как можно лучше, чтобы из вас получились хорошие врачи и инженеры.

Разговор был банальным и потому ни о чем. Его обязали провести во всех классах, с целью повышения успеваемости. Учителя без особого воодушевления принялись выполнять задание, потому что помнили себя в юности, как они сами выбирали специальность. Мало кто из них пришел в пединститут по велению сердца, там оказались кто случайно, кто по наставлению родителей, кто оттого, что больше никуда не поступил. И это в семнадцать лет! Какой уж тут может быть осознанный выбор в средней школе? Классная вела беседу без всякого энтузиазма, и дети это чувствовали. Формальные вопросы – формальные ответы. Юра оказался единственным учеником, который задумался над темой разговора.

– Что нужно сделать еще, кроме как хорошо учиться? – спросил он.

– Чтобы стать космонавтом, как ты хочешь, придется потрудиться. Слышал песню: «Таких не берут в космонавты»? Так вот, туда берут только самых лучших! Стань лучшим: в спорте, в учебе, везде!

Зерно упало в благодатную почву, у парня была мечта, но он не знал, в какую сторону двигаться, чтобы ее достичь, а тут услышал ответ – стать лучшим. Цель оказалась в его стиле, и он рванул к ней, как бегун на длинной дистанции за чемпионским титулом. Приставал к родителям: как стать космонавтом?

– Зачем тебе космос? – не понимала мама. Она не приветствовала призрачные цели.

– Отличная профессия, – одобрял отец, понимая, что лучше стремиться в космонавты, чем не иметь устремлений вообще. – Готовься к поступлению в авиационное училище, учи физику, математику, английский язык.

В школе Юра учил французский и не очень-то его любил. У него вообще с гуманитарными предметами дела обстояли неважно, и хорошие отметки по ним он зарабатывал благодаря стараниям. Но надо – так надо. Ради цели Юра пошел в Дом культуры на курсы английского языка.

Кроме главной мечты – стать космонавтом, о которой он не стеснялся заявлять и теребил всех, кого только можно, у Юры была еще одна мечта, не менее важная, хранимая в сердце, в которую он не посвящал никого. Мечту звали Тайной. Ей очень шло ее прозвище, и Юре нравилось ее так называть. «Тайна», – шептал он мечтательно перед сном. Ее нежная улыбка, кокетливый взгляд кошачьих глаз пленили, увлекая в упоительную неизвестность. Он понимал, что младше на год и он для нее малявка. Тайна гуляет со старшими ребятами, которые выше его на голову, они играют на гитаре, носят штормовки и бритвенные браслеты – куда ему до них? Но Юра верил, что когда-нибудь она станет его девушкой.