Валентина Мельникова - Сибирская амазонка

- А, ваша взяла! Ведь они в конце концов могли сгинуть в тайге или утонуть в реке.

- И то правда, - оживился Константин и весело подмигнул Алексею, - они чуть было следом за Ахматом не нырнули в порог. Еле успели подхватить, а он, болезный, как ушел в стремнину, так и не вынырнул... - Он покосился на Евпраксию, и Алексей понял, кто на самом деле помог "уйти в стремнину" чернобородому громиле Корнуэлла. Но вдаваться в подробности не стал...

Подхватив спасенные сокровища, Евпраксия и Константин скрылись в избе, где лежал раненый старец. Вместо них на крыльце появился мальчик. Тот самый, с рукой, уложенной в лубок.

- Здравствуй, - сказал ему Алексей и поинтересовался:

- Это ты, что ли, сиганул с моста?

- Я, - просто ответил юный ратник. - Бо тайны сии не велено знать никому.

- И ты не испугался?

Мальчик не ответил, лишь легкая усмешка искривила краешки его губ.

- Не больно? - кивнул Алексей на его руку.

- Нет, - ответил мальчик, - то Евпраксия ее живой водой лечила и грязь прикладывала. Тебе разве больно? - спросил он, в свою очередь, Алексея. Она тебе тоже грязи прикладывала.

Алексей покосился на свою повязку. И правда, он почти забыл о своих ранах. Или они были не слишком серьезными, или Евпраксия и впрямь залечила их одними ей ведомыми снадобьями. Он поднял руку, чтобы погладить мальчика по голове, но тот извернулся и сердито сверкнул глазами.

- Не трожь, никонианин! Бо помыслы твои глумливы, а речи твои слащавы, но лживы... - Он повернулся и, гордо вздернув голову, направился снова в избу.

- Ладно тебе, - сказал Иван, заметив огорчение товарища. - Эта порода не приручается. И терпят они нас, покуда мы им нужны...

Он не договорил, потому что на пороге избы вновь показались Константин и Евпраксия. Они переоделись в сухое.

И теперь на Константине был точно такой же черный балахон с красной окантовкой по капюшону, который носили все ратники, в том числе и сердитый юный отрок со сломанной рукой.

Но не это изумило Алексея. К своему величайшему удивлению, он заметил на указательном пальце левой руки своего нового приятеля точно такое же кольцо, которое носила Евпраксия.

- Так ты тоже один из них? - спросил он потрясение.

- Нет, - ответил Константин и улыбнулся. - Но старец внял моим просьбам и благословил меня. Теперь я с ними.

Теперь я с Евпраксией. - Он поднял руку. - Это кольцо Родиона. Старец сам надел его мне на палец.

- Но как же... - опешил Алексей. - Разве тебя не будут искать? Как же твоя служба?

- Для всех: и для родных и для начальства - я сгинул с тех самых пор, как бросился на поиски Евпраксии. Никто не будет меня искать... - Константин требовательно посмотрел на Ивана. - Надеюсь, встреча со мной не станет темой вашего рапорта начальству?

- Да бог с тобой! - Вавилов досадливо махнул рукой. - Ты сам все давно решил. Но позволь надеяться, что вы исчезнете из этих мест.

- Завтра же, - кивнул головой Константин. - Не беспокойся, Иван Александрович, больше вы нас никогда не увидите и не услышите.

- Твоими бы устами... - вздохнул Иван и повернулся к близнецам:

- А ну, братцы, пошли ночевать. Завтра рано вставать.

***

Ночь прошла на удивление быстро, хотя Алексей почти не спал. Рана в боку саднила и мешала принять более удобное положение. К тому же Иван громко храпел, а близнецы лягались во сне, как молодые жеребята. Соболь лежал в ногах, но от него невыносимо несло псиной. Поэтому Алексей с большим облегчением воспринял наступление рассвета. Было прохладно. Траву затянуло росой, и пока он спустился от блиндажа к скиту, основательно промочил ноги. Соболь бежал за ним следом и то и дело принимался отряхиваться, отчего во все стороны летели ледяные брызги.

Но обитатели разрушенной крепости ратников, кажется, в эту ночь не ложились совсем. Маленький караван из десятка лошадей, завьюченный точно такими же тюками, как и тот, который Константин вытащил из воды, готовился выйти в путь. Их осталось совсем немного в живых - защитников древних святынь. Кроме старца, Евпраксии и Константина да двух мальчиков, лошадей удерживали в поводу три мрачных бородатых верзилы в бахотне. Все они были ранены: один хромал, у другого висела на перевязи рука, у третьего белела на голове повязка. Старец уже сидел в седле, хотя был чрезвычайно бледен, и Евпраксия, стоя рядом с ним, поддерживала его за здоровую руку.

Алексей подошел к ним.

На него смотрели молча, даже Константин, который уже ничем, казалось, не отличался от своих новых товарищей.

- Уходите? - спросил Алексей.

- Уходим, - ответил старец и перекрестился. - Путеводная звезда покажет нам путь за перевалы, где не достать нас супостату.

- Но вы же не сможете уходить бесконечно, когда-нибудь вас все равно настигнут.

- Что ж, на то воля божья, - вздохнул старец. - У Анчихриста силы немереные. А у нас против его козней и оружия лишь слово божье да наши святыни. Но потому мы не погибли и святыни уберегли, что бог нас не оставил. - Он взмахнул рукой, приказывая каравану трогаться с места.

И тогда Алексей взмолился:

- Иннокентий Владимирович, старец Василий! "Одигитрия"... Позволь хотя бы краем глаза...

Старец внимательно посмотрел на него, а потом молча кивнул Евпраксии. Та выступила вперед, затем распахнула балахон, под которым оказались короткие доспехи, и сняла с груди что-то плоское, аккуратно завернутое в парусину.

На первый взгляд это была простая доска, изрядно причем закопченная, но когда Алексей взглянул на нее, то его сердце на миг остановилось, а потом забилось сильно-сильно, где-то в самом горле. Неописуемой красоты глаза смотрели и словно вынимали из него душу. Тонкий лик, скорбное лицо и умные глаза младенца, который уже знает свою судьбу... Распни его, распни!..

Алексей судорожно вздохнул и невольно отшатнулся. Из краешка глаза Богородицы скатилась вдруг одна прозрачная капелька, за ней - другая!

- Господи! - прошептал он и поднял потрясенный взгляд на Евпраксию. Что это?

- Плачет Богородица, скорбит по всем невинно убиенным. - Ратница обмакнула палец с кольцом в дрожащую капельку и прикоснулась ко лбу Алексея. - Жить тебе долго, никонианин, бо не продал ты душу диаволу...

Евпраксия быстро поклонилась ему в пояс и, столь же быстро завернув "Одигитрию" в полотно, снова спрятала ее на груди.

- Прощай, - Константин кивнул ему. - Вспоминай меня иногда. И ее тоже. - Он посмотрел на Евпраксию. - Надеюсь заслужить ее прощение. - Он склонился к Алек сею, потрепал Соболька за лохматый загривок и усмехнулся:

- Иначе, как тогда пополнять ряды ратников?

Алексей стоял и смотрел, как исчезает маленький караван в тайге. Огромный красный диск солнца поднимался над горами. Начинался новый день...

ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ, САМАЯ КОРОТКАЯ