Валентина Мельникова - Бесы Черного Городища

Тот пробежал его глазами и передал Алексею.

- Прочитай вслух!

Строчки шли вкривь и вкось, словно писавший был пьяным или пребывал в сильном испуге. Но он явно был грамотным человеком и дружил не только с "ятями", но и с "ерами" <����Буквы, упраздненные большевиками после революции.>.

Алексей тотчас высказал по этому поводу свои соображения и зачитал письмо:

- Приказываю Вам послезавтра, т, е. 7 июня сего года, принести запечатанный конверт с тысячью рублями в лес к озеру Рыжее, не позднее восьми часов вечера, к завалившемуся пню, что находится в пятидесяти шагах на запад от старой купальни. В случае неисполнения этого приказа будете преданы лютой смерти.

Грозный атаман лихой шайки - Черный Ворон.

- М-да! - сказал Иван и принялся за новую самокрутку. Покончив со столь полезным занятием, он пристально посмотрел на Полиндеева. - Продолжайте, Карп Лукич! Продолжайте!

- А что продолжать? - опешил купец. - Вот оно письмо! Теперь хватайте, ловите подлеца! - Он бросил беглый взгляд на Алексея. Но вид у того был абсолютно непроницаемый.

- Я хочу узнать. Карп Лукич, о том, чем вы занимались начиная с момента, когда получили это письмо, насколько я понимаю, вчера поздно вечером, и до сегодняшнего дня, вернее, до двух часов пополудни, когда вы изволили появиться в управлении полиции. Вы не пришли рано утром, почему? Какие у вас были соображения? И какие действия вы намерены предпринять? Иван затянулся самокруткой и выпустил изо рта струю дыма, которая повисла над его головой в форме сизого ореола.

Купец насупился.

- Если б знал какие, то сюда бы ни ногой, господа начальники! - И с гораздо меньшей охотой стал рассказывать дальше:

- Стали мы тут с Катериной Савельевной препираться, кому письмо читать. У нее глаза вострее, а мои даже с очками перестали видеть. Я о том ей говорю, а она на меня взбеленилась: "Ты, - кричит, - хозяин и мужского пола, ты и читай!" Спорили мы так с полчаса, и, концы к концам, кликнул я Веру это, стало быть, старшую дочку мою. Она у нас поболе матушки образованна, в прошлом годе гимназию закончила, да только не в меру горда. Ну ладно! "Верочка, - прошу я дочь, - голубушка, прочти-ка нам это письмецо и объясни все по порядку, что происходит. Может, мы рехнулись враз вместе с маменькой?" Дочка взяла листок, громко прочитала все, что там нацарапано, покачала головой и говорит мудрено так и вовсе непонятно: "Папенька, говорит, - вы стали объедком этого, как его.., еско.., тьфу! еспроприятера!.." я, обомлел. В первый раз такое слышу. "Объясни, - прошу, Верочка, только по-простому. Каким таким объедком я стал? Мы, слава богу, жизнь прожили - и не то что объедками никогда не бывали, а люди еще от нас кормились". Признаюсь, я даже закричал на нее сгоряча: "Ах ты, дурища!" так мне обидно стало за это глупое слово. Вера пожала плечами, фыркнула и ушла, а на пороге уже сказала: "Какой вы, папаша, необразованный, совсем ничего не понимаете!" Тут я и вовсе не сдержался. Сопливая еще девчонка поучать меня вздумала. И выговорил ей вслед в сердцах: "Я хошь и необразованный, а вас с Наденькой - это моя вторая дочь, младшая - вырастил, выкормил, наукам обучил, а ты теперь родителю помочь не хочешь в смертельных опасностях!"

Полиндеев огорченно развел руками.

- Да что с них возьмешь, с детей-то? Они наши денежки уважают, а нас самих терпят только до поры до времени...

Купец вздохнул и вытер платком лысину, которая покрылась крупными каплями пота. Расстегнув сюртук, под которым оказался бархатный жилет с выглядывавшей из кармана массивной золотой цепочкой, он снова стал рассказывать:

- Повертел я мозгами так и эдак, подумал и решился отнести деньги на указанное место. Хошь отвалить тыщу целковых вовсе не с руки и не по нашим капиталам, но что поделаешь - живот мошны дороже. Расстроился я просто - во как! Однако Катерина Савельевна мне говорит: "Не дело ты надумал, Карпуша! Ты человек семейный, и не пристало тебе подобными деньжищами швыряться почем зря!" - "Хорошо тебе говорить, - отвечаю, - у меня самого сердце кровью обливается, но умирать тоже неохота. Да и как вы без меня останетесь? Заклюют вас все, кому не лень, по миру пустят!"

А супруга свое твердит: "Пользы, что деньги атаману отдашь, никакой! Поймут душегубы, что ты пугливый да покладистый, и через неделю уже три потребуют! Что ж, ты им три тоже выложишь? А потом и все пять, если не десять прикажут принести". И расстроила она меня, господа начальники, этими словами, хоть плачь! Я и впрямь бы заплакал, только моя Катерина Савельевна, мудрая женщина, говорит мне: "Послушай моего совета, Карпуша! Иди-ка ты в сыскную полицию да отыщи там самого главного начальника, фамилия его Тартищев, а звать Федор Михайлович. От него, говорят, никакой пощады жуликам не бывает. Расскажи ему все как есть. Так вернее будет! И защитит он тебя от мазуриков, да и деньги при тебе останутся". До сегодняшнего обеда мы с ней судили да рядили. Поверите, за всю ночь глаз не сомкнули. Ведь Федора Михайловича я без подсказки супруги давно знаю. Суров он, ох как суров! И все-таки Катерина Савельевна на своем настояла. И вот я пришел к вашей милости, не оставьте без внимания, защитите!

Полиндеев умоляюще посмотрел на Ивана и вдруг неожиданно бухнулся на колени и прижал ладони к груди.

- Но-но! - Иван погрозил ему пальцем. - Что за театр!

Встаньте сейчас же!

Он вышел из-за стола и приблизился к купцу. Тот снова взгромоздился на стул и застыл, понурившись, словно в ожидании смертельного приговора. Вавилов слегка встряхнул его за плечо.

- Успокойтесь же. Карп Лукич! Скажите спасибо Катерине Савельевне, что на нужный путь вас наставила. Мошенников поощрять нельзя, это она правильно заметила. А мы вас защитим, но только и вы должны нам помочь!

- Ну, за этим дело не станет! - Полиндеев заметно повеселел. - Ежели расходы какие или, к примеру сказать, благотворительность, то мы с превеликим нашим удовольствием! - И он полез в карман за бумажником. Скажите сколько, никаких денег не пожалею!

- Да вы никак свихнулись, голубь мой, с перепугу? - рассердился Иван. Уберите деньги! Мы царево жалованье получаем, и ваши деньги нам без надобности. Вы нам должны помочь другим образом. Завтра в назначенный час вы придете к озеру и будете ждать этого Черного Ворона, а когда он явится, сунете ему в руки конверт с газетной бумагой. В этот момент наши люди схватят его.

Полиндеев схватился за сердце и чуть не кувыркнулся со стула:

- Ну уж нет, господин начальник! От этого увольте!

С чего я на рожон полезу? А если этот Ворон пальнет в меня или прирежет? У меня как-никак жена, дочки, завод, торговля! Я не то чтобы встречаться, за версту этого душегуба видеть не хочу! Нет уж, сделайте милость, управьтесь как-нибудь без меня!