Валентина Мельникова - Бесы Черного Городища

Несчастная с ужасом уставилась на нее, затем закрыла лицо руками и вновь зашлась в громком плаче. Алексей с недоумением посмотрел на Лизу. Куда девалась ее способность сострадать всякому страждущему и сочувствовать всякому нуждающемуся в сочувствии?

Но Лиза ответила на его взгляд не менее высокомерным кивком головы. И, выпрямив величественно спину, а также вздернув подбородок, велела извозчику следовать на Тобольскую улицу в управление полиции.

Алексей огляделся по сторонам и заметил вдруг знакомый экипаж. Карп Лукич Полиндеев собственной персоной стоял возле открытых дверей небольшой кареты и с жадным любопытством взирал на Алексея и плачущую барышню. Зеваки, в полной мере удовлетворив свое любопытство, постепенно растеклись в разные стороны, и купец прямо-таки горел желанием разузнать подробности случившегося здесь происшествия из первых уст.

- Приветствую вас. Карп Лукич, - сказал Алексей и пояснил тоном, не терпящим возражений:

- По служебным делам вынужден использовать ваш экипаж и вашего кучера.

- Ради бога, ради бога! - засуетился купец. - Мы завсегда рады помочь, и с превеликим удовольствием! Сами недавно испытали! Тут пара шагов до моих складов, дойду как-нибудь! - И, бросив быстрый и опасливый взгляд по сторонам, понизил голос почти до шепота:

- И что? Много взяли?

- Чего много? - поразился Алексей.

- Ну, денег, стало быть! - Глаза купца горели жадным любопытством.

- Денег? - уставился на него Алексей. - Каких денег?

И тут же вспомнил предупреждение Тартищева, насколько критически следует подходить к показаниям свидетелей.

Зачастую они замечают то, что хотят заметить, слышат только то, что хотят услышать, и видят большей частью то, что не представляет для розыска особой ценности.

Поэтому, настроившись на интонацию Полиндеева, ответил ему:

- Много! Много взяли! Миллион!

И, оставив окончательно одуревшего от столь сногсшибательной новости купца на обочине, помог девушке подняться в экипаж Полиндеева. Сам пристроился рядом. Кучер гикнул что есть мочи, взвился в воздух кнут, и карета понеслась по направлению к Конногвардейской улице, где в массивном двухэтажном особняке из красного кирпича проживал председатель губернской судебной палаты Иван Генрихович Гейслер.

***

По дороге Алексей продолжал задавать вопросы неудавшейся воспитательнице. Отчасти чтобы остановить поток рыданий, отчасти по чисто профессиональной причине, чтобы не позволить мадемуазель собраться с мыслями. Конечно, он мог предполагать, что Елена отправилась на прогулку злонамеренно, сговорившись со своими сообщниками. На эту мысль его наталкивало поведение девушки за несколько минут до появления коляски с похитителями. Впрочем, повозка с хворостом тоже могла подвернуться не случайно... Алексей не верил в подобные совпадения, и поэтому расспрашивал Елену довольно строго, не выдавая возникшей к ней симпатии. За время службы в полиции он неоднократно убеждался, что отъявленные мошенники зачастую имеют располагающую внешность и приятны в обращении.

Но, глядя на ее растерянное лицо и заплаканные глаза, он все больше склонялся к мысли, что девушка невиновна. Сейчас она походила на затравленного зверька, сжавшегося в комочек на сиденье экипажа. И чем ближе они подъезжали к дому ее работодателя, тем бледнее и испуганнее она выглядела.

Но чувства чувствами, а службу никто не отменял, и Алексей продолжал настойчиво допытываться:

- Объясните мне, почему вы направились на прогулку вечером? С какой стати вам позволили уйти из дома так поздно?

- Тема - болезненный и очень избалованный мальчик, - тихо ответила она. - Если он чего-то захочет, то тут же начинает реветь во весь голос, чтобы исполнили его прихоть. На этот раз ему захотелось покататься на лошадках, и меня выпроводили из дома. У Ивана Генриховича завтра важное заседание в суде, а крики и рев Темы были слышны даже в его кабинете.

- Хорошо, причину вашей поздней прогулки вы объяснили вполне убедительно, теперь скажите, вы не заметили ничего подозрительного, когда вышли из дома?

- Нет, ничего, - прошептала девушка, - все было очень мирно! Я и представить такого не сумела бы...

- Но почему вы пошли в обратную от парка сторону? Неужели вы не могли прежде разузнать дорогу, а после отправиться на прогулку? Все нормальные люди поступают именно так.

- Я понадеялась на собственную память. - Девушка совсем сникла, а слезы вновь покатились по ее щекам. - Не знаю, кто меня наказал! За какие грехи? Ведь все так хорошо начиналось! Я приехала в Североеланск из Томска по рекомендации. Меня очень хорошо встретили, определили жить в отдельной комнате рядом с детской... Жалованье хорошее положили, питание за одним столом с хозяевами. Об этом можно только мечтать такой бедной девушке, как я. И вот все пошло прахом! - Она прижала ладони к лицу и зарыдала. Сквозь всхлипы доносились только отдельные слова:

- ..выгонят с волчьим билетом.., не примут больше.., ни в одно приличное... семейство...

- Успокойтесь! - приказал Алексей. Он хорошо знал, что в подобных случаях только строгость способна остановить поток женских слез. - В доме ваших хозяев нам вряд ли дадут поговорить, придется везти вас в управление, но его стены к задушевным беседам не располагают. Поэтому, будьте добры, не ревите, а отвечайте на мои вопросы без лишних эмоций. Чем точнее и подробнее вы опишете ваш путь от дома до того места, где Тему похитили, тем живее мы сможем представить картину преступления и скорее всего обнаружим какие-то зацепки и ниточки, которые выведут полицию на злоумышленников.

- Да-да! - торопливо закивала головой девушка. Она вытерла носик крошечным кружевным платочком и уже более спокойно посмотрела на Алексея. Спрашивайте, я готова!

- Вы прежде видели где-нибудь коляску похитителей?

- Нет, ничего подобного не замечала. Правда, я ничего не успела рассмотреть! Я сначала вообще ничего не поняла.

Почувствовала только, что меня больно ударили в спину, и в следующее мгновение упала на тротуар. А после увидела, как этот негодяй подхватил Тему под руки и побежал... Я кричала... Простите! - Девушка судорожно перевела дыхание. - Я, правда, была вне себя в то время и мало что помню!

- Конечно, я уже допек вас своими вопросами, - несколько смягчил тон Алексей, - но не заметили ли вы что-нибудь необычное в семье Гейслеров? Бывает, по отдельным фразам, словам, нервозности или озабоченности людей можно определить, что они чего-то опасаются. Слуги обычно хорошо осведомлены о таких событиях.

- Я не относилась к слугам, - поправила его Елена, - и ничего такого не замечала. Но, думаю, нас с Темой не отпустили бы вечером на прогулку одних, если бы Ивану Генриховичу угрожали! Впрочем, я подумала... - Девушка судорожно сглотнула. - Мне кажется, Тему украли по другой причине.