Анна Малышева - Запасной выход

Я еще раз подумала, так ли уж важны для меня сейчас вопросы чести. Мне до сих пор не приходилось их решать. Или же я просто уклонялась от подобных решений, шла на компромисс. Но только не теперь. Я вспомнила его лицо там, в лесу, жал кое, загнанное, почти уродливое. Когда он говорил, у него дрожала верхняя губа и дергался кадык на шее. Женя размазывал по лицу слезы и растаявший снег, всхлипывал. И врал. Врал, я была уверена в этом. Пусть даже он отсутствовал в студии в тот момент, когда погиб Иван! Но в то, что Женя не знал о том, что ждет Ивана, я поверить не могла. Он должен был остаться и защитить Ивана! В конце концов, парень так хорошо к нему относился, переживал за него! И не зря – ведь он прекрасно знал, что за птица этот продюсер и почему так заинтересовался Женей! Голос?! С ума можно сойти от смеха! Да если никакого голоса и нет, хватило бы одной внешности!

Валерия Львовна сидела за моим столом и рылась в бумагах. Когда я вошла, она сочувственно Оглянула на мою пострадавшую щеку:

– Лучше бы ты смазала йодом, чем кремом.

Я пропустила ее совет мимо ушей, набралась смелости и спросила:

– Скажите, пожалуйста… Мне неудобно об этом спрашивать, но…

– Ты насчет зарплаты? – догадалась она. – Ох не раньше десятого февраля, милая. У самой в кармане пусто.

Я замолчала. Все это значило, что нужно просить денег у родителей. Ничего крамольного тут нет, но… С тех пор как я от них ушла и стала жить с Женей, все в наших отношениях переменилось И очень изменились они. Я догадывалась, чего они ждут, – ждут, что я приду к ним с протянутой рукой, сдамся, признаю, что на самом деле я всего лишь маленькая глупая девочка… И тогда они снова возьмут меня за руки – мама за правую, папа за левую. И поведут, куда захотят. И мне можно будет открывать рот и просить мороженого. Так было всю жизнь, пока я не встретила Женю.

И еще… Новый год. Черт бы побрал этот Новый год и подарки. Я ведь никому ничего не купила. А явиться с пустыми руками, даже без символического знака внимания, я не могла. Ну, значит, придется как-то обходиться. Хотя в кошельке осталось десять рублей. Ужас.

– У тебя что, совсем туго с финансами? – спросила Валерия Львовна.

Я смущенно призналась, что дело обстоит именно так.

– Но ты же москвичка? Родственники есть? Неужели никто не поможет?

– Я понимаю, что мне помогут, только не хочется просить.

Валерия Львовна склонила голову, и мне показалось, что она не слишком мне поверила. Догадалась, наверное, что у меня натянутые отношения с родителями.

– Хороший подход к жизни, – сказала она шутливым тоном. – Моему сыну бы такой… Ну ладно. В конце этой недели ты все равно получишь гонорар за свой репортаж. А пока придется набраться терпения. И кстати, для тебя есть интересное задание.

Как я была наивна, полагая, что мне с места в карьер доверят серьезно заниматься радиожурналистикой! Например, брать интервью у какой-нибудь знаменитости, приглашенной в студию. Или хотя бы участвовать в записи. Мне всучили огромную коробку с письмами. Мое первое задание состояло в том, чтобы их прочитать! А второе – отобрать наиболее интересные.

– Тут у нас был конкурс по поводу наступления нового тысячелетия, – объяснила Валерия Львовна. – Мы предложили слушателям написать речь, и начать ее словами: «Ну вот и наступил двадцать первый век!» А дальше – по усмотрению. Лучшие письма будем зачитывать в эфире. Акция – месяца на три. Закончим розыгрышем призов.

– Сколько же тут писем?! – пробормотала я, разглядывая туго набитую коробку. Она стояла в углу кабинета, прикрытая разорванным плакатом «Машины времени». Как выяснилось потом, этот конкурс был головной болью сотрудников станции, поскольку придумал его Толя и письма собирался отбирать самостоятельно. Теперь Толи нет, и отдуваться за чужие грехи придется, как новенькой, мне…

Я посопротивлялась. Мол, рассчитывала почаще выезжать на задания. Жаловалась, что плохо разбираю написанное от руки. Но Валерия Львовна неодобрительно подняла бровь:

– Ты теперь в штате, так что, будь добра, делай, что велят. Видишь, у нас тут не одни розы, есть и шипы. А с письмами, если взяться как следует, можно управиться за неделю.

Катя, журналистка, сидевшая напротив, подняла на нас глаза и покачала головой. Валерия Львовна раздраженно сняла очки:

– Ну ладно, за десять дней. И все. Работай. Компьютер можешь выключить, для начала просто прочитай все и отложи лучшие письма в сторону. У тебя филологическое образование, так что сама должна понять – где стоящий текст для эфира, а где…

– Дерьмо, – неожиданно сказала Катя.

Валерия Львовна предупредила, что мы все находимся в общественном месте, поэтому… и ушла Когда за ней закрылась дверь, девушка лениво поднялась из-за стола и подошла ко мне:

– С ума сойти, почему ты согласилась?!

– А я могла отказаться? – удивилась я. Катя мне нравилась, давно хотелось с ней поговорить, на почему-то казалось, что я ей глубоко безразлична. Теперь она проявила сочувствие. Помогла мне подтащить тяжелую коробку к столу и, сбросив плакат выгребла оттуда первую пачку писем.

– Господи, времени-то у людей сколько, пишу и пишут… Придется тебе брать работу на дом.

– А какие призы? – поинтересовалась Аня, девушка, сидевшая у дверей. Она не отрываясь смотрела на экран монитора и проворно щелкала «мышкой». Искала в Интернете информацию из жизни зарубежных звезд. Как бы я хотела оказаться на ее месте! Но, увы, Интернет-время предоставлялось только старым сотрудникам, которые уж точно не стали бы играть в сетевые игры и ходить в порносайты. Я, увы, такого доверия еще не заслужила.

– Призы такие же, как и вся эта муть, – фыркнула Катя. – Дерьмовые! Мы еще полгода назад получили по взаимозачетам кучу макулатуры по домоводству. Вот ее и разыгрываем.

– А, это «Обед без проблем», – без энтузиазма откликнулась Аня. – Господи, какое ж в самом деле дерьмо… Кстати, очень хочется есть.

– И кстати, рабочий день кончился. – Катя бегло просмотрела первое письмо, порвала его и бросила в корзину для бумаг. – Вот так и действуй! Я еду домой, кто со мной?

Я ответила, что останусь. Аня тоже сказала, что задержится. Никак не может пробиться в нужный сайт. Катя попрощалась и ушла.

Полчаса в комнате стояла тишина. Я читала третье письмо. Два первых потрясли меня кучей грамматических ошибок и беспросветной банальностью. Писавшие были до наивности искренне рады тому, что третье тысячелетие уже наступило… третье письмо было поинтереснее. То ли человек пытался изобразить похмелье, то ли в самом деле страдал от этого недуга. Я зачиталась и вздрогнула, когда ко мне обратилась Аня:

– Кажется, Валерия собралась на тебе пахать. Ты этого пока не замечаешь?