Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде

— Не, мы не за молоком, — покачала головой Кира.

— Ничего на продажу нет!

— Да мы просто поговорить!

— О чем?

Говорить Анне Дмитриевне тоже явно не хотелось. Но извечное женское любопытство все же превозмогло ее странную недоброжелательность.

— О вашем отце.

— Никогда его не знала. Бабушка рассказывала, что он пил сильно. Да и помер еще до моего рождения.

— Нет, — покачала головой Кира. — Не об этом человеке речь.

— Мы с вами хотим поговорить о вашем настоящем отце.

Анна Дмитриевна окончательно растерялась. И даже ее недоброжелательность куда-то улетучилась. Кровь отхлынула от ее щек, а полные руки задрожали.

— Что вы говорите? — пробормотала она. — Я вас не понимаю.

— Бросьте, — отмахнулась Кира. — Уверена, вам все уши прожужжали, что вас мать не от своего мужа родила.

Анна Дмитриевна отбросила в сторону тряпку и грузно опустилась на стоящий во дворе старый стул. Лицо у нее было задумчивое.

— Верно, — произнесла она. — Да мне и говорить не надо было. Стоит в зеркало посмотреть, как все ясно становится. В детстве-то мне бабка твердила, что я в нашу дальнюю родню пошла. Мол, среди них есть такие смуглые. Только потом-то я со всей своей родней по материнской линии перезнакомилась и поняла: нет среди них никого похожего на меня.

— И вы поняли, что ваш отец совсем не тот человек, который записан у вас в паспорте в графе «родители»?

— Да.

— И вы стали его искать?

Анна Дмитриевна искренне удивилась:

— С какой стати мне его искать?

— Ну, как же. Отец все-таки.

— На кой он мне сдался? — махнула рукой женщина. — И потом, где бы я его искала, если я даже его имени не знаю?

— Разве вам бабушка не рассказывала?

— Никогда!

— А мать?

— Мать умерла, когда я была совсем маленькая! Вырастила меня бабушка. И она ни о чем таком никогда не упоминала.

— А вы не пробовали ее расспросить?

Женщина хмыкнула.

— Подите за мной, — поманила она подруг. — Да не бойтесь. Небось не укушу!

И она первой пошла в сторону плодового сада, раскинувшегося за домом. Деревья тут были старые. С огромными разлапистыми ветками, явно нуждавшимися в обрезке. Тут стояло глубокое плетеное кресло, в котором дремала старуха, завернутая в одеяло.

— Бабушка, — позвала Анна Дмитриевна. — Ты меня слышишь?

Старуха подняла морщинистые веки и уставилась на внучку.

— Ты тут откуда взялась, Зуля? — удивилась она. — Ты же в Баку живешь?

— Приехала уже.

— Это хорошо! А Али тоже с тобой? А дети ваши?

— Тоже приехали, — кивнула головой Анна Дмитриевна, пока подруги безмолвно удивлялись этому диалогу.

Какая еще Зуля? Кто такой Али? И при чем тут их дети?

— И сколько их уже у вас? — заинтересовалась тем временем старуха. — Детей-то? Вроде бы мне писала, что пятеро?

— Теперь уж семеро, — отозвалась внучка.

— Так ты у нас героиня, — пробормотала старуха, снова погружаясь в дрему.

Анна Дмитриевна отошла от старухи.

— Видели? — спросила она у подруг. — И это еще хороший день. Она меня за свою подругу приняла и даже поговорила. А так иной раз и вовсе не узнает. И не говорит ничего, только мычит или болтает бессвязно.

Подруги и сами уже поняли. Сейчас что-либо выяснить о своем отце у бабушки Анна Дмитриевна не могла. Ну а раньше?

— А раньше бабушка всегда говорила, что я родная дочь своего отца! И все! На этом разговор заканчивался.

Тем не менее подруги не сдавались. Однако Анна Дмитриевна, нервно поглядывая на окна своего дома, заверила девушек, что никуда не уезжала из деревни с самой весны, когда они с мужем ездили в город за семенами и необходимыми для хозяйства покупками. Подруги ей верили и не верили. С одной стороны, похоже, она говорила правду. Но с другой — откуда такая нервозность?

— Аня! — внезапно раздался из дома хрипловатый мужской голос. — Ты где?

И следом за голосом из дома высунулась мужская голова с всклокоченными со сна светлыми волосами. В отличие от крашеных волос своей жены волосы у Аниного мужа были натуральные. И вообще он был очень красивый мужчина. Немного располневший, но очень и очень ухоженный. Что-то в его внешности напоминало сытого самодовольного котяру.

При виде подруг мужчина чрезвычайно оживился.

— У нас гости? — окинув взглядом растерявшуюся жену, спросил он.

Голова его пропала. Но через минуту мужчина уже стоял во дворе. Обнимал он жену, но при этом глаз не сводил с подруг, буквально пожирая их взглядом — от пяток до макушки.

— Вы ведь из города? Комнату на лето снять хотите? У нас есть отдельный домик. Я вам сейчас его покажу. Аня, где ключи?

— Нет, он не готов. Там не убрано и…

— Какая чепуха! — возмутился муж. — Сейчас все приберем. Это же пара минут!

И нагнувшись к жене, он прошептал:

— И перестань ревновать меня к каждой юбке. Перед людьми стыдно!

— Это мне стыдно! — внезапно воскликнула Анна Дмитриевна, и глаза ее гневно сверкнули. — Как у тебя только язык поворачивается мне такое говорить! Ведь по деревне пройти не могу. Знаю же, что стоит мне отвернуться, как ты уже со двора шасть — и по бабам!

— Анна!

— Поди прочь! Сказано тебе уже было, не будем мы больше сдавать летнюю дачу. Хватит с меня прошлого года. Все нервы истрепал! Как ни проснусь ночью, нет тебя! А куда ходил, ясно, что к ней! К дачнице этой, стерве рыжей!

Видя, что супругам явно не до них, подруги стали отступать. Им и так уже было ясно, что Анна Дмитриевна ни за что не решилась бы оставить свой дом даже на один день без присмотра. И домашняя скотина тут совсем ни при чем. Муж — вот кто ее главная забота. Не дать ему сходить налево — задачка не из легких и требует постоянного самого бдительного внимания. Тут уж не до подготовки убийства собственного брата.

— Да и не было этой бабы на свадьбе у Петеросяна! — сказала Кира, когда подруги уже уходили со двора. — Ее бы мы точно запомнили!

Леся кинула последний взгляд на все еще ссорящихся супругов и признала правоту подруги. Если бы Анна Дмитриевна и ее муж оказались на свадьбе у Петеросяна, то своим деревенским видом и повадками обязательно обратили бы на себя внимание. В той холеной толпе приглашенных эти двое выглядели бы не просто белыми воронами, а белыми драконами.

Подруги вернулись в дом к гостеприимному старичку, чтобы забрать своих провожатых и двинуться в обратный путь. Но оказалось, что их провожатые никуда ехать не хотят. И вообще им тут хорошо. Запасы самогона огромные, закуска прямо перед домом растет. А дома их никто не ждет. Поэтому обратно подруги возвращались одни.

— Ну и кавалеры! Это же надо! Променять нас с тобой на самогон! — с горечью говорила Леся. — Хотя бы еще виски или бренди. Но самогон! Это же просто оскорбительно!

Кира молчала. Она молчала всю дорогу до Питера, отделываясь лишь односложными ответами. На душе у нее был мрак. Оказывается, все это время их расследование двигалось совсем не в том направлении. Жертвы неведомого убийцы погибали одна за другой. Да еще в довершение всех бед пропал ее обожаемый Фантик. Вот уж верно, не везет так не везет.