Дарья Калинина - Любовь и ежики

— Так, час от часу все интересней и интересней получается, — пробормотала шокированная Юлька. — Вроде бы у Павла, по словам Инны, был только сынок от первого брака. А теперь, оказывается, еще и дочка какая-то вырисовывается. Да еще в придачу и ее мамаша — женщина Павла, и она тоже на тот свет собирается, как и прежние жены. Странные совпадения, ох, странные.

И, сделав это заключение, Юлька продолжила читать письмо, которое ей нравилось с каждой минутой все меньше и меньше. Из письма она узнала, что мать маленькой Тани оставила все свое имущество дочери, назначив законным опекуном Павла — отца Тани. Но Юльке не давал покоя вопрос, почему эта молодая и явно влюбленная в ее мужа женщина собралась умирать. И Юлька продолжала читать письмо.

«Вот уже больше двух недель я чувствую за собой его пристальное наблюдение, — ответило ей письмо. — Ты знаешь, о ком я говорю. Я точно знаю: это может быть только он. Тот человек, который поклялся отомстить нам с тобой за то, что мы сделали с его жизнью. Ты говорил мне, что это чепуха, но это не чепуха. А еще ты говорил, что тебя больше беспокоит тот человек, который винит нас в смерти своей дочери. Помнишь, он поклялся страшной клятвой, что заставит меня страдать так, как страдала его дочь, а потом убьет. И вот время пришло. Я чувствую это. Либо один, либо другой вот-вот придут за мной. И я чувствую также, что опасность грозит пока только мне одной. Ты, мой любимый, пока еще в безопасности, и я уверена, что успеешь скрыться. И я счастлива уже тем, что сохраню тебе твою жизнь, хотя бы ценой своей собственной. Прощай, твоя вечно любящая тебя Ветка».

— Та-ак, — протянула Юлька. — Чертовщина какая-то. Нужно позвонить Инке и спросить, что она обо всем этом думает. Дети, муж-обманщик и еще Он какой-то выискался. Да нет, не Он, а уже Они получаются.

И она позвонила Инне. Против ожидания та была бодра и полна желания поговорить с Юлей.

— Я получила письмо, хочешь я тебе его почитаю? — сказала Юлька подруге.

— Любовное? — поинтересовалась Инна. — Если любовное, то не нужно. У меня у самой их десятки пылятся, все не решаюсь выкинуть. Как-никак, а память. Хотя по отношению к Бритому это и не очень-то красиво.

— Это письмо не любовное, — сказала Юлька.

— Так я и думала, — немедленно отреагировала Инна. — Да и кто тебе мог писать любовные письма, хотела бы я знать?

— Да ты что? — чуть не задохнулась от возмущения Юлька. — Ты, значит, считаешь, что в меня и влюбиться никто не может?

— Может, но пока ты замужем за этим своим психованным Павлом, вряд ли кто-то станет рисковать и писать тебе любовные письма, — смягчила свой ответ Инна.

— Ну, в общем-то, ты права, — призналась Юлька. — Письмо и в самом деле странное. И не любовное, и не мне написанное, и автора я не знаю, и обратного адреса на конверте нет.

— Так письмо предназначалось не тебе? — оживилась Инна. — Что же ты сразу об этом не сказала? А если не тебе, то кому? Павлу, да?

— Да, — ответила Юлька. — Я выкрала письмо из нашего почтового ящика, вскрыла над паром и прочла.

— Молодец! — одобрила разом все ее поступки Инна. — И что за письмо? Читай скорей!

Юлька принялась читать. Дочитав до конца, она сказала в трубку:

— Ну, что ты обо всем этом думаешь?

Не услышав никакого ответа, Юлька очень удивилась.

— Алло! — закричала она в трубку. — Инна, ты что, заснула?

Инна по-прежнему не отвечала.

— Инна, ты где?! — уже во весь голос заорала Юлька в трубку.

Но ответа она так и не услышала. То есть того ответа, на который рассчитывала, она не услышала, потому что вместо Инниного голоса Юлька услышала, как у Инны хлопнула входная дверь, и поняла, что ее подруга убежала из своей квартиры. Причем сделала это так поспешно, что даже не попрощалась с подругой, оставив ее наедине с телефонной трубкой, вскрытым чужим письмом и в полной растерянности.

Сама Инна, которая в отличие от Юльки живо разобралась в том, кто, скорее всего, автор таинственного письма к Павлу, неслась сейчас, позабыв про все на свете, по двору к стоянке, где находилась ее машина. Как только до Инны дошло, что Ангелине — Светлане — Ветке угрожает какая-то неведомая опасность, она сразу же бросилась вон из квартиры. Ею двигали два чувства.

Во-первых, она хотела спасти мать для ребенка, а во-вторых, — спасти свидетельницу для правосудия. Потому что, услышав предсмертное письмо, Инна сразу поняла, что это письмо Павлу написала Ангелина, она же Ветка. Так, должно быть, обращался к Светлане ее Павел. Инна уже не сомневалась, что эта парочка замешана в чем-то преступном, за что Ангелина и опасается мести со стороны таинственного мстителя, а вернее, мстителей.

— Я еще могу успеть, — внушала себе Инна. — Могу, если поспешу. В конце концов, Мариша виделась с Ангелиной еще вчера, и та ни единым звуком не обмолвилась, что собирается отбыть в мир иной. Да и вообще, по словам Мариши, вела себя вполне спокойно и даже приветливо, по крайней мере до тех пор, пока не пришел Павел.

Вспомнив про Маришу, Инна немедленно набрала ее номер и, пока выруливала со стоянки, успела вкратце посвятить подругу в содержимое письма Ангелины.

— Ужас! — воскликнула Мариша. — А кто же будет снимать с меня порчу! Не могу поверить, что Ангелина собралась умирать. Мы с ней вчера так твердо договорились, что я буду приходить к ней раз в неделю. И вдруг… Инна, я еду к ней домой.

— Я тоже! — ответила подруге Инна.

Больше девушки не созванивались, а встретились уже возле дома Ангелины, подъехав туда с разницей во времени в несколько секунд.

— Во всем этот Павел виноват! — первым делом заявила Инна, выбравшись из своей машины. — Я уверена, что он решил избавиться от сообщницы.

— Но ты говоришь, Ангелина пишет, что опасность ей грозит с какой-то другой стороны, — возразила Мариша, спешно направляясь к парадному Ангелины. — И напротив, она вроде как обращается к Павлу как к единственному человеку, способному ее защитить.

— Боже мой! — воскликнула Инна по пути к лифту. — Этот мерзавец и ей мозги запудрил! Точно тебе говорю, ни одна женщина с незапудренными мозгами не согласилась бы вести такую жизнь, какую Павел навязал Ангелине. Одной растить его ребенка, одной спать по ночам и еще не сметь завести себе ни подруги, ни любовника.

— Насчет любовника, наверное, Павел бы стал возражать, но против подруг? — удивилась Мариша, когда они уже сели в лифт.

— Ты же сама сказала, что он на тебя вчера зверем посмотрел! — воскликнула Инна.

— Ну да, — кивнула Мариша. — Он был недоволен моим присутствием.

— Как и присутствием всякого другого постороннего человека! — заверила ее Инна. — А значит, Ангелина, бедняжка, вынуждена была отказаться принимать у себя своих знакомых.