Дарья Калинина - Любовь и ежики

— По вашим словам, в лесу собрались практически одни враги убитого, — сказал он, ошеломленный услышанным.

— Во всяком случае, люди, которым очень бы хотелось видеть Павла мертвым или в крайнем случае инвалидом, — заверила его Мариша.

В результате Топорков объявил, что все находящиеся в заказнике люди подозреваются в совершении убийства Павла Аистова. В том числе его жена и ее подруги. Это же касается и тех двух знакомых Инне охотников, которые показали подругам дорогу в заказник. Теперь они горько казнили себя за то, что поддались на уговоры Инны, но было поздно. И, как решил лейтенант Топорков, до тех пор, пока не будет найден истинный убийца, ни один человек территорию охотничьей базы не покинет.

Все мужики после его слов страшно расстроились. Нет, они были не против того, чтобы провести на базе неделю и даже больше, но при этом они желали ходить на охоту. А ходить-то как раз было не с чем. Потому что все огнестрельное оружие было у всех изъято. А на всякий случай лейтенант распорядился изъять и холодное оружие, вплоть до кухонных ножей. Так что теперь, даже попадись добыча в оставленные егерем капканы, ее было бы нечем разделать.

— Ну и что? — спросила Инна у Мариши, когда они вышли от Топоркова. — И чего мы добились своей откровенностью с милицией? Нас же еще и заподозрили в том, что мы созвали сюда всех этих людей, имеющих зуб на Павла, чтобы замаскировать собственное злодейство.

— Да, а главное, и мотив у нас имелся, — счастье подруги, — грустно согласилась с ней Мариша. — Вообще-то кое в чем Топорков прав.

— В чем это еще? — удивилась Инна.

— Если бы Павел и в самом деле принялся всерьез терроризировать Юльку и если бы другого выхода не нашлось, то я бы его убила, — хладнокровно ответила Мариша. — Или если бы не убила, то уж искалечила бы точно. И ты мне поверь, я нашла бы способ это сделать.

Инна покопалась в своих собственных чувствах и с удивлением обнаружила, что жизнь и счастье Юльки ей тоже гораздо важней счастья и даже жизни какого-то там Павла, который к тому же всегда держался с ней, Инной, по-хамски. Так что она согласно кивнула, и подруги снова пришли к миру и согласию.

— А ты не поняла, чего этот лейтенант болтал, будто мы с тобой созвали сюда всех этих людей с помощью каких-то писем? — спросила Мариша.

— Нет, — покачала головой Инна. — А ты им ничего не писала?

— Ничего, — решительно заявила Мариша. — Да и что конкретно я могла им написать? Мы с тобой сами только вчера, и то с помощью твоих приятелей-охотников, узнали, как добраться до этого заказника. И потом, мы не были на все сто процентов уверены, что Павел прячется с Юлькой именно здесь. Мы же всю дорогу обсуждали, туда мы едем вообще или нет.

— А вот по словам Топоркова, все эти люди получили какие-то письма, которые заставили их сюда приехать, — сказала Инна.

— Вот бы узнать, что было в этих письмах! — воскликнула Мариша. — И хорошо бы взглянуть на само письмо. Хотя бы на одно из них. Я только и поняла, что все письма были анонимные. Но этого мало.

— Мало, — согласилась Инна.

— Вот и нужно нам с тобой увидеть само письмо, — сказала Мариша. — А еще лучше его прочесть.

— Сама об этом же мечтаю, — призналась Инна. — Но вся беда, что Топорков письма изымает как вещественные доказательства.

— А кто из нас еще к нему на допрос не ходил? — живо прикинула Мариша.

— Только вон тот седовласый господин, — тихо ответила Инна, кивая в сторону диванчика, где в одиночестве примостился неизвестный подругам мужчина. — Ему стало плохо с сердцем, и он отпросился немного полежать.

— Но сейчас его, видимо, отпустило, — заметила Мариша. — Раз он присоединился к остальным и ждет своей очереди для допроса.

Подруги переглянулись и разом решили, что ни за что нельзя позволить Топоркову изъять последнее анонимное письмо, находящееся, по всей видимости, у седовласого господина. Поэтому подруги резво подскочили к пожилому господину и не без некоторого труда — он, видите ли, пригрелся у камина — увлекли его подальше от комнаты, которую Топорков временно переоборудовал в кабинет для допросов.

— Вы ведь дядя Галины? — наудачу спросила у седовласого мужчины Мариша.

Но, как всегда, ей повезло.

— Как вы узнали? — поразился мужчина, не отрицая своего родства с бывшей женой Павла.

— Фамильное сходство, — соврала Мариша, которая понятия не имела, как выглядела при жизни Галина. — Вы с Галиной просто очень, очень похожи.

— Да, я ее дядя по отцовской линии, — признался мужчина. — Думаю, что милиция быстро разберется, кто здесь кто. Так что тайны из своего имени я делать не собираюсь. Позвольте представиться — Владимир Иванович Орехов.

Девушки, в свою очередь, тоже представились.

— А что случилось с вашим братом? — спросила Мариша. — Почему он сам не смог приехать? Он снова заболел?

— Вы сами ответили на свой вопрос, — грустно кивнул Владимир Иванович. — После смерти племянницы брат стал сдавать. Только вот это письмо поддержало его силы. Он позвонил мне и буквально умолял поехать с ним. Я человек одинокий, мне отпрашиваться не у кого. Детей у меня нет, Галина была нашим общим ребенком. Мы все так ее любили! Я и подумал, что обязан съездить с братом. Но увы, по дороге выяснилось, что дух моего брата все-таки сильней, чем его плоть. И вместо заказника мне пришлось отвезти брата в больницу.

— И?.. Простите, он жив?

Владимир Иванович грустно улыбнулся.

— Врачи сказали, что ему осталось жить не больше месяца. Сердце очень изношено. Тахикардия и стенокардия просто чудовищные. Сосуды у моего брата тоже в ужасающем состоянии. Врачи просто удивлялись, как он до сих пор живет. Разумеется, брат знал о состоянии своего здоровья. Он позвал меня к себе в палату и заставил поклясться, что я отомщу этому мерзавцу, как он называл Павла, за Галину.

— И вы согласились? — затаив дыхание, спросила у него Инна.

— На такие вопросы я вам не отвечу, — сказал Владимир Иванович.

— И не надо, — поспешно сказала Мариша. — Вполне достаточно того, что вы здесь. А раз вы тут, значит, собирались выполнить последнюю просьбу вашего брата.

— Все это письмо! — с досадой воскликнул Владимир Иванович. — Мой брат уже почти оставил эту ужасную мысль о мести. Здоровье не позволяло. Но тут… Он словно заново пережил то ужасное время, когда Галочка…

И тут голос его прервался. Похоже, дядя и в самом деле нежно любил племянницу.

— Кстати, о письме, — осторожно сказала Инна. — Все только и твердят что об этих письмах, из-за которых они тут. Нельзя ли и нам на него взглянуть?

— Вы что, хотите сказать, что не получали таких же писем? — удивился Владимир Иванович.

— Нет, — покачали головами подруги. — Мы тут по личной инициативе. У нас подруга вышла замуж за Павла.