Дарья Калинина - Мираж в обручальном кольце

— В общем, вы как хотите, а Голованов велел вам доставить нас с Катькой обратно сегодня к вечеру, — закончила я дискуссию. — Так что мы не уйдем.

Больше Алекс с Веней не возражали. Кажется, воспоминание о Голованове отбило у них всякую охоту спорить. Алекс лишь пробормотал что-то о том, что некоторые совершенно не имеют представления о хороших манерах. Да что там манеры, просто понятия о правилах приличия эти люди не имеют. Да куда там до приличий. Просто элементарного чувства такта не хватает этим самым личностям.

Но так как чувство такта оно либо есть, либо его нет, то мы с Катькой продолжали сидеть на заднем сиденье машины. И ухом не вели. Алекс вздохнул и остановился на Суворовском проспекте перед крепким еще домом дореволюционной постройки. Лифт тут имелся. И мы с комфортом поднялись на четвертый этаж и позвонили в обитую красной искусственной кожей дверь. Прошло несколько томительных минут.

— Может быть, ее нет дома, — шепнула мне Катька. — Ушла на работу.

— Нет, Маша работает дома, — услышал ее шепот Веня. — Так что она, скорей всего, дома.

Словно в подтверждение его слов, в квартире раздались шаги, и дверь распахнулась. На пороге стояла женщина. Вдова Вали оказалась маленькой черноволосой женщиной. Немного апатичной и рассеянной, но при этом довольно приветливой. Как только она признала в Алексе и Вене знакомых, она сразу же засияла улыбкой.

— Проходите! — обрадованно воскликнула она. — Сколько лет не виделись!

Затем она вцепилась в рукав Алекса, который стоял к ней ближе всех и, как ей показалось, медлил, и буквально затащила его внутрь квартиры. Мы последовали за Алексом.

Вдова нашего усопшего хозяина жила в одной из тех старых питерских квартир, где причудливо перемешались эпохи и стили. Подпорченная жучком резная дубовая мебель, сохранившаяся еще с конца девятнадцатого столетия, мирно уживалась с пластмассовыми настольными лампами середины шестидесятых. Явно трофейный немецкий сервиз и пастушки с пастушками стояли на полках рядом с монстрами фарфоровой промышленности конца восьмидесятых — огромными кувшинами в виде петухов с позолоченными крыльями и белых лошадей с золотыми гривами.

На полу лежала пушистая шкура какого-то не водящегося, судя по ее раскрасу, в природе зверя. Шкура имела одно преимущество. Она закрывала собой паркет — ровесник дома. На поклеенных совсем недавно новыми шелковыми обоями стенах висели портреты каких-то бородатых мужчин. Портреты были изрядно засижены мухами. И висели они в огромных тяжелых бронзовых рамах, какие я видела дома у моей бабушки. Она говорила, что во времена молодости ее мамы, моей прабабушки, они считались очень шикарными. Сейчас от их шика ничего не осталось.

— Большими деньгами тут не пахнет, — шепнула мне Катюха.

Я согласно кивнула. На месте хозяйки первым делом после того, как я бы хоть немного разбогатела, я выбросила бы кухонную плиту, поменяла бы ржавую мойку и избавилась от стульев с засаленными сиденьями. И одного вконец обнаглевшего кресла, в которое я села, и оно тут же больно прищемило мои мягкие части своими выпирающими пружинами.

Тем не менее в коридоре сверкал новенький линолеум. И лампа на потолке в комнате, куда провела нас Маша, тоже сравнительно недавно была приобретена в каком-то дорогом магазине. И стиральная машина-автомат имелась. Хотя стояла она почему-то в коридоре. Пока мы осваивались в квартире, Маша продолжала радостно теребить Алекса с Веней.

— Как хорошо, что выбрали минутку! — весело щебетала она. — Я часто вас вспоминала.

На нас Маша обратила ровно столько внимания, сколько требовали приличия. Узнав наши имена, она снова перенесла эпицентр своего внимания на Веню с Алексом.

— Сейчас буду поить вас чаем! — вскипела энтузиазмом Маша. — У меня к чаю ничего такого особенного нет. Но варенье и вафельный тортик найдем. И у меня есть бутылка вина. Вот и славно, вот и отпразднуем!

Веня содрогнулся.

— Маша, — скорбным голосом сказал он. — Мы к тебе пришли с печальной новостью.

— Ну да? — как будто бы удивилась Маша, продолжая расставлять чайные чашки и блюдца из того самого немецкого сервиза. — Что за новость? Не хотите же вы сказать, что мой муженек, наконец, очистил этот мир от своего присутствия?

И Маша тут же расхохоталась над своей шуткой. Мы не торопились присоединиться к ее смеху. И он угас сам собой.

— Да что случилось? — рассердилась Маша. — Можно подумать, что вы Вальку больше моего любите. Чего вы с такими кислыми физиономиями сидите? Знаете же, что я от него добра не видела.

— Знаем, — кивнул Веня.

— А чего тогда таращитесь на меня? — уже сердито спросила у них Маша. — Ну, пошутила я глупо. Так ведь не умер же он от моей шутки в самом деле!

И она снова расхохоталась, но как-то натужно.

— Маша, — совсем уж замогильным голосом сказал Веня. — Валя умер.

Женщина мгновенно, словно выключили звук, перестала смеяться и растерянно посмотрела на друзей.

— Умер? — едва слышно прошептала она.

Веня с Алексом снова кивнули.

— Нет, — помотала головой Маша. — Вы меня разыгрываете. Валя не мог умереть!

— Это случилось вчера вечером, — сказал Веня. — У него в загородном доме. Ты же знаешь…

Маша машинально кивнула головой.

— Мы все там собрались вчера вечером, — начал рассказывать Веня. — Ну, все наши. Галина со своим Петрушей. Боря с Мишей. Толя притащил какую-то шлюху. Сеня на кухне командовал. В общем, все было как обычно.

— Как он умер? — странным глухим голосом спросила Маша.

Кажется, она едва сдерживалась, чтобы не закричать во весь голос. Руки у нее были сжаты в кулаки так крепко, что пальцы побелели.

— Он был здорово пьян, — начал Алекс и замолк.

— Мы считаем, что Валя упал с лестницы, — продолжил Веня. — Ударился головой. И…

— Так это несчастный случай? — тихо спросила Маша.

Кажется, ей стало немного легче. Во всяком случае, она хотя бы разжала кулаки.

— Нет, милиция считает, что это был не несчастный случай, — сказал Веня.

И Машины пальцы тут же заработали, превращая в лохмотья край и без того потрепанной льняной скатерти.

— Не несчастный случай? А что же? — спросила она.

— Убийство, — мрачно сказал Веня. — Поэтому мы и приехали к тебе. Хотели предупредить тебя. Вдруг менты начнут приставать к тебе с глупыми вопросами. Так чтобы ты была готова.

— Ко мне? — удивилась Маша. — А с какой это стати ментам приходить ко мне? Мы с Валей не живем вместе уже много лет. Мы с ним были совершенно посторонними людьми. До смерти Коти мы еще виделись с Валей время от времени ради сына, но потом… Потом у нас больше не было поводов общаться друг с другом.

— Ну, я не знаю, — смутился Веня. — Только мы тебя предупредили.