Том Эгеланн - Хранители завета

— О боже!

— Эйвин, как ты отнесешься к тому, чтобы мы отправились в очередную экспедицию?

Как человек обязательный, я звоню Рагнхиль и говорю, что меня не будет несколько дней.

— Бьорн, ты что…

— У меня с собой «тревожная кнопка».

— Ты же знаешь, чем дело кончилось в прошлый раз.

— Я нашел гробницу.

— Тебя отстранили от работы!

Интонация совершенно такая же, как, бывало, у мамы.

Деревянная церковь Урнес высится на скале с видом на Лустер-фьорд, расположенный в глубинах гигантского Согне-фьорда. Колоссальные скалы поднимаются над самым протяженным фьордом Западной Норвегии. Шпиль и крыши бросают острые тени на каменную ограду, окружающую церковь. Далеко внизу поблескивает холодная вода фьорда. Где-то лает собака.

Как и большинство других, деревянная церковь Урнес имеет несколько скатов крыш, один над другим, а верхушка указывает дорогу в Царство Небесное. Грубые деревянные пластины крыш, коричневые от смолы. Украшения, сохранившиеся от двух более старых церквей, раньше стоявших на этом месте, демонстрируют последние потуги эпохи викингов. Деревянная резьба кружевами поднимается широкими и узкими завитушками, дугами и кружками.

— Бьорн!

В темноте церкви смешиваются запахи старого дерева и жженой сосновой смолы. Шепот Эйвина выдает плохо скрываемую надежду. Я подбегаю к нему. Он рассматривает узор на деревянной колонне. Среди тонких узоров я узнаю три символа: анх, тюр и крест .

Мы подзываем знаками Вибеке Вик из Союза любителей старины. Мы ни слова не сказали ей, что именно ищем, — если честно, мы этого и не знаем, — но стоило нам только намекнуть на то, что церковь Урнес может быть как-то связана с найденной в монастыре Люсе гробницей, Вибеке и Союз любителей старины с готовностью распахнули перед нами двери церкви. Вибеке провела нас по церкви, затем оставила одних для изучения деталей, а сама занялась какими-то делами у алтаря. Мы с Эйвином несколько часов рассматривали надписи, узоры и украшения.

— Ах это, — говорит она почти смущенно, когда мы показываем ей символы. — Наши музейщики думают, что резчик включил в украшения три символа, чтобы получить поддержку от разных религий. В те времена христианство еще только завоевывало свои позиции. Собственно говоря, эта странная комбинация символов присутствует во многих орнаментах на деревянных изделиях XII–XVI веков.

Мы с Эйвином начинаем самым тщательным образом изучать все детали вокруг символов. Эти символы свидетельствуют о том, что человек, вырезавший их, оставил еще один намек. Намек, который должен быть рано или поздно обнаружен. При этом не кем попало, а только тем, кто посвящен в тайну.

Среди мириадов фигур животных, мифологических символов и рунических знаков мы обнаруживаем такие слова, как Олаф Святой и королевский ларец , и надпись, которая в переводе звучит: Мы, охраняющие Святого . Во многих местах находим число 50, которое обозначается то арабской цифрой, то римской — L. Мы видим формулировку Слава мудрому арапу , которая может относиться к какому-то египтянину или другому жителю Северной Африки, упоминание о пастыре папы , а также о достойных хранителях священного культа Амона-Ра . Я не знаю, что и думать. Мне не приходилось раньше слышать ни о каких-то пастырях папы и приверженцах культа египетских богов в Норвегии. Эти непонятные египетские ассоциации можно связать только с египетскими намеками в «Кодексе Снорри».

— Молодые люди! — Голос Вибеке долетает к нам из дальнего угла церкви. — Мне пришла в голову мысль — не эту ли крипту вы ищете?

Она подняла дверцу в полу и крючком прикрепила ее к стене. В нос ударяет запах гнили, земли и почвенных вод. Я зажигаю фонарь и освещаю темное, облицованное камнем помещение под полом церкви.

Я вопросительно смотрю на нее:

— Крипта? Здесь? Разве такие подвалы вырывали не на клиросе, перед алтарем или в восточной части нефа?

— Знаете, этот подвал был обнаружен впервые только во время перестройки здания в XVII веке, — объясняет она. — Тогда пришлось удалить большую часть пола, потому что балка, на которой он покоился, почти сгнила. Крипта была спрятана таким хитроумным образом, что, только взломав весь пол, в нее удалось попасть. Изначально пол был сделан не так, как было принято в тот период. Во время строительства церкви пол настлали на сложную конструкцию из деревянных балок и зубцов, при помощи которых можно было изменить положение балки около алтаря, а она, в свою очередь, открывала проход в крипту. К сожалению, при перестройке прогнившая конструкция была уничтожена. И то немногое, что мы знаем об этом механизме, получено из двух рукописей, которые сохранились в поселке.

— То, что стены облицованы камнем, наверное, тоже не вполне типично?

— Обычно в усыпальницах просто выкапывали грунт и клали усопших на деревянные или берестяные поверхности. Усыпальница такого типа, как в нашей церкви, весьма необычна.

— Что нашли в крипте?

— Ничего. Она была пуста. Абсолютно пуста.

Эйвин, Вибеке и я спускаемся в тесное помещение. Но там ничего нет. Даже на каменных стенах не сохранилось ни одной надписи.

На следующий день мы продолжаем осмотр. Утром прохладно. Мы с Эйвином одеты в наши грязные шерстяные кофты. Вибеке порхает вокруг нас, как добрая фея. Около двенадцати вынимаем бутерброды, заготовленные нами в гостинице, расположенной на противоположном берегу фьорда. Мы делимся с Вибеке бутербродами, и за это она угощает нас кофе из большого термоса. Такая роскошь нам с Эйвином даже в голову не пришла.

Проходит еще несколько часов, и я обнаруживаю тайник.

Замаскирован он великолепно. Я обнаруживаю его — нельзя сказать, чтобы совсем случайно, но все же не без доли везения — с задней стороны капители одной из солидных несущих колонн. Капитель расположена на высоте четырех метров. Прямо под тайником находится кафедра 1690 года. С первого взгляда мне кажется, что в деревянном орнаменте я обнаружил не более чем образовавшуюся от времени трещину. Я простукиваю стену, чтобы понять, есть ли в колонне полость. По звуку определить это не представляется возможным.

Тогда я прослеживаю трещину сантиметр за сантиметром и обнаруживаю отчетливый прямоугольник — дверцу тайника. Призываю Эйвина и Вибеке, но они не видят даже трещины, пока я не провожу пальцем по периметру дверцы.

— Боже милосердный, — говорит Вибеке, — а мы-то думали, что знаем каждый квадратный сантиметр этой церкви.

С помощью складного ножа Эйвина я пытаюсь открыть дверцу, но она не поддается. Эйвин и Вибеке пробуют помочь мне, но даже красные длинные ногти Вибеке не способны проникнуть в щель, чтобы подцепить дверцу. Более того, ноготь на среднем пальце ломается.