Галина Романова - Цвет мести – алый

Сопляк, мальчишка совсем! Все, что он умел наверняка, – так это под юбками у чужих жен шарить. Его Светланочка с такими хлыщами небось ему и изменяла.

– Больше я с тобой говорить не стану. Не нравишься ты мне, – обронил он как-то при встрече, оплаченной им уже мимо кассы, Генке прямо в руки.

– Почему? – Парень растерянно моргнул. – Марина сказала…

– Вот с ней бы я говорил и заплатил бы много больше. А с тобой – не буду!

Каким образом узнала Марина об этом их разговоре, Шубин еще не догадался, но она вдруг позвонила ему сама и предложила свои услуги в роли собеседника. У него на квартире она встречаться отказалась. Посиделки в ресторане отверг он. Сошлись в итоге на нейтральной полосе. Видеться для бесед начали в какой-то квартире на окраине.

Да Шубину-то это было все равно, лишь бы никто не мешал им общаться.

Марина оказалась очень понимающей, внимательной, умной слушательницей, сочувствовала она ему вполне искренне, даже какие-то примеры из жизни приводила, от чего ему становилось немного легче. О себе, правда, она говорить отказалась, а вот его разматывала на полную катушку. И однажды, напившись, он и выболтал ей историю убийства своей жены. Если честно, то он даже не помнил, что именно выболтал. Единственное, что осталось в его памяти, – это вытаращенные от ужасных подробностей Маринины глаза. И лицо – белее мела. Все остальное медленно всплывало утром в каком-то липком мерзком тумане, и все.

Он решил, что больше не станет с ней встречаться. Но все равно – пошел. Лишнего ничего не было – ни вопросов с ее стороны, ни ответов – с его, но напряженность, испуганную ее напряженность Шубин почувствовал сразу. Задумался – а с чего бы это? Предположил, что разболтался прошлый раз спьяну, и встречи прекратил. Забудется – и забудется, решил он, начав жить по-прежнему: серо, скучно, одиноко.

Не забылось!

Засранец позвонил ему как-то и, путаясь в словах, предложил заплатить сверх тарифа. А когда Шубин спросил, за что, он и ответил – за молчание. И кое-какие подробности его пьяных откровений выложил.

Не то чтобы Николай Васильевич испугался этого глупого шантажиста – нет. Не испугался он и угроз с его стороны. Тот обещал сдать Шубина правоохранительным органам. Беда какая! Ему давно уже стало все равно, в каких стенах тянуть свой пожизненный срок – дома или в тюрьме.

Ему просто сделалось противно! Противно оттого, что снова кто-то использовал его доверие. Светланочка, гадина, пользовалась этим как хотела. Теперь еще и этот! И тут Шубин опять призадумался: а откуда Шишкину стало известно обо всем? С ним он точно ни о чем таком душевном и сокровенном не болтал. Откуда? От Марины?

И опять гадко на душе сделалось. И эта – такая же! И она – подлая! И…

И если она доверила Гене Шишкину страшный чужой секрет, то в каких же отношениях Марина с ним состоит?

И он принялся следить: сначала за домом, в котором проходили их встречи, и понял, что эти двое – любовники, и тогда уже повел слежку за каждым из них по отдельности.

Он уже тогда точно знал, что убьет их обоих. Шишкина – за подлость душевную и мелочность его. На беде чужой решил нажиться, засранец! Душу из него решил всю вынуть, да?

Марину он решил убить за то, что она оказалась ничуть не лучше его Светланочки. Гольцов, его бывший хозяин – отличный мужик! – ее содержит, любит ее, от жены к ней бегает, обманывает супругу, лишь бы часочек лишний с любимой побыть. А она ему изменяет, да с кем, господи, с кем!!! К тому же наверняка содержит она этого студента, опять же, на деньги Василия Степановича. А он их, между прочим, не с пола подбирает. Он их зарабатывает!

Убийство на сей раз он почти не планировал. Так, прикинул в уме несколько возможных вариантов. Но потом решил, что спонтанность в этом деле помехой ему не будет. Если он сам не знает заранее, как все пройдет, откуда кому-то другому догадаться?

Хотя, если честно, он был бы не против, чтобы его поймали. Потому что…

Да, да, потому что ему неожиданно понравилось убивать, да! Он сам для себя в такие минуты становился личностью значимой и заметной. Ну когда-то же должно было это случиться, не правда ли?!

Не заметили! Что ты будешь делать со всем этим дерьмом, а! Снова не заметили!

Ну, Генку он просто выманил в лес, сказав, что покажет ему место, где схоронил жену. Что, мол, не может он жить с этим и все такое. Тот, как лох, и повелся. Поехал с ним. Ну и остался лежать метрах в пяти от останков Светланочки.

Телефон он его забрал. Долго потом считывал сообщения. Кстати, о нем там не было ни слова. Вернее, полных слов о нем не было. Его зашифровали. К.Ж.10.03 – под таким кодовым названием он там упоминался. Он сразу понял, что К. – это Коля. Ж. – улица Желябова. 10 – номер дома, а 3 – номер его квартиры. Сообщения он все удалил. Навестил ночью квартиру, которую для Гены снимала Марина. Обыскал ее. Ничего не нашел. Успокоился.

Он, конечно, не боялся сесть в тюрьму, нет. Но помогать ментам в поимке самого себя тоже не собирался.

Марину он убил на следующий же после смерти Генки день. Прямо белым днем в центре города он снес ей череп из охотничьего ружья, которое ему подарил Гольцов.

Он следил за ней и знал, что в это время она бывает в кофейне напротив его дома. Ходит туда с подругой, такой же красавицей и такой же подлюкой, как и она сама. Рассказала Марина ему как-то, что та девушка своего мужа тоже бросила, ускакав к удачливому бизнесмену. И ей бы тоже своя пуля досталась, выйди она вместе с Мариной на крыльцо! Не вышла. Марина курила там одна. Он позвонил ей с Генкиного телефона, она отшвырнула сигарету, и тут…

И тут, прежде чем выстрелить, он увидал за ее спиной еще одну красавицу. И узнал ее. Когда он возил Гольцова на деловые встречи, выполнял частенько и поручения его деловых партнеров. И господин Холодов – надутый надменный старик – однажды попросил Шубина завезти к нему домой какой-то сверток. Он завез, и дверь ему открыла эта самая красотка.

Да, никакой ошибки, это она – молодая жена господина Холодова. А для него же – просто очередная шлюха, которая предпочла любви большие деньги.

Ее он тоже задумал убить. Не из мстительных каких-то соображений. Просто – не поверите! – захотелось ему поиграть в эту сложную и страшную игру. Получится ли, думал он, часами следя за ней. Получилось! А почему бы и нет? Его ведь по-прежнему никто не замечал.

Стыдно было признаваться, но когда милиция после убийства Марины оцепила микрорайон и пошла по подъездам, его снова никто как будто не заметил.

– Вы ничего подозрительного не слышали, не видели? – спросил его молодой сержант.

– Когда? Где?

Шубин только что вылез из душа, с волос на пол капала вода. Он был угрюм, сердит даже, с перекинутым через плечо полотенцем, в пижамных, так не любимых Светланочкой штанах. В руке он держал флакончик пены для бритья.