Наталья Андреева - Любовь.ru. Любовь и смерть всегда вдвоем

— Что ж, обыск делать будете? — Павел Петрович нисколько не волновался. Он был в халате и тапочках, и когда поднимался сюда, на второй этаж, по-старчески шаркал ногами.

«А как же бег по утрам, как же бассейн?» -подумала Люба. И сказала:

— Я видела вас в машине, Павел Петрович.

— В какой машине? — вздрогнул он.

— Это вы стреляли в Олега. А я сидела в машине. Ведь вы знаете, что я его жена? Я видела, как вы его убили.

— Зачем же вы тогда… А, понимаю… Хотели, чистосердечное признание. Так я давно.

— Что давно? — спросил Стас.

— Давно все написал.

Он направился к выходу, Стас дернулся, было, но Люба его остановила. Стрельцов беспрепятственно вышел из гостиной.

— А вдруг он сбежит? — зловещим шепотом спросил капитан Самохвалов.

— Не сбежит.

Стрельцов и в самом деле не сбежал. Вернулся с исписанными листками. Протянул их Любе:

— Вот. Возьмите.

— Это вы убили Михаила?

— Я.

— Значит, все Васькино семя — под корень? Дочь подсадить на иглу, сына на карты и рулетку. И первая, и второй плохо кончат. И — конец ненавистному роду Сосновских. Тем более, что вы и в самом деле считали это семя дурным. И ко мне на прием пришли, чтобы подстраховаться. Только за человека, помешавшегося от горя, вам сойти не удастся, Павел Петрович. Убили-то вы Михаила из-за денег. Из-за обычной жадности.

— Нет! Ложь это! Ложь! — замахал руками Стрельцов. — Умом я тронулся, когда узнал, что Мишка не мой сын! Тронулся умом от горя! Я к вам пришел утешения искать! А вы вон, значит, как!

— Вы пришли, чтобы было как можно больше свидетелей. Чтобы я тоже знала, что ваш сын и молодая жена живут, как кошка с собакой. И что из-за этого у вас стресс. Когда вас спрашивали в милиции об отношениях жены и сына, вы, небось, сказали: «Ругались, все об этом знают. Спросите у моего психотерапевта, я даже лечился от стресса». На самом деле придумали вы это давно. Убить Михаила и завладеть его деньгами. Ситуация-то стандартная: богатый мужчина в возрасте женится на молодой, красивой девушке, и всем понятно, что она выходит за него из-за денег. Понятно, что она хочет во что бы то ни стало эти деньги получить. Наследство. Понятно, что пасынок ей мешает. Вы кинули приманку — объявление в Интернете, нашли молодую дурочку.

Да тут еще счастливое совпадение: она оказалась знакомой вашего сына. Кто ж поверит, что не она убила? Поэтому-то вы за Полину и держались. Она была кандидаткой в убийцы еще до вашей свадьбы. В сущности, вам было все равно, что это будет за девушка, лишь бы молодая, неопытная и наивная. А, может быть, вы рассчитывали, что Полина-вторая и в самом деле его убьет. Из ревности к матери. Уж очень необычная сложилась ситуация.

И вдруг такой удобный случай: ссора на дне рождения молодой жены, в кадке нож, рядом нитяные перчатки. Михаил вышел покурить и успокоиться, вы надели перчатки, подкрались сзади и ударили его ножом. Михаил упал вниз, крайне неудачно. Ранение не было смертельным, но он сломал себе шею. А тут, как назло, вошел первый гость. Он видел, как вы поспешно скрылись в соседней комнате. Но Михаил был его кредитором. Долги-то автоматически переходили к вам! Вот Олег и промолчал. А потом и денег решил с вас содрать. И не будь Полина его дочерью, муки совести его не терзали бы, и он остался бы жив. Но он решил пойти в милицию, вы же решили, что не будете платить шантажисту. Долго вы его выслеживали? Вы же охотник, Павел Петрович! Вам терпения не занимать!

— Жадные все, — поморщился Стрельцов. -Войти бы ему минутой позже. Вроде, и машины не было слышно… Ну почему так, а? У Васьки трое детей, а у меня ни одного. И внуков нет. И не будет уже. И кому все это? А?

Он с тоской посмотрел в окно. Его владения радовали глаз ухоженностью. Высокий забор, малиновые крыши бани и беседки.

— Кому? Вы вот все говорите: расчетливый, жадный, — вздохнул Стрельцов. — А я понимаю, что в гроб все это не сложишь. Внуков хочу. Но своих, понимаете вы, своих? Не Васькино семя. А эта сучка молодая опять же, под Мишку норовила лечь. Я ж с ней мог поделиться. Ну, сколько бы ей дали? Адвокатов бы хороших нанял, скостили бы, сколько могли. Убийство в состоянии аффекта, до трех лет. Молодая, красивая, судьи бы ее пожалели. Мотив, опять же, подходящий для смягчения приговора: Мишка с ее матерью путался. Посидела бы немного и вышла. А могли и условно. Я ведь к ней привязался. Мы вроде и не чужие, я ее родителям жизнь поломал, — и Павел Петрович усмехнулся. — Из-за меня без отца росла. Может, поэтому и выросла такая сучка, — с неожиданной злостью сказал он.

— Но ведь это вы вырастили Михаила, — как можно мягче сказала Люба. — Он всегда считал вас отцом. И он был хорошим человеком…

— Нет! — закричал Павел Петрович. — Нет! Он — Васькин сын! Не мог Мишка быть хорошим, понятно вам?! Не мог. Дочка наркоманка и сынок слюнтяй — вот они, Васькины дети. И Мишка. Не человек — зверь. Хищник.

— Но он же вам помогал. И в делах, и деньгами.

— Я все признаю, — хрипло сказал Павел Петрович. — Слышите? Признаю. Что хотел — сделал. Легче не стало. А что срок хотел себе скостить, так это от слабости. Толку с того? Кончена жизнь. Ведите.

Когда они выходили из дома, Павел Петрович Стрельцов вдруг спросил:

— Что ж, все это Полинке теперь достанется? Дом, машины, деньги? Она, ведь, сучка, на развод подаст! Ведь имущество делить придется?

— Конечно.

— Значит, я ей на руку сыграл. Облагодетельствовал. Сначала я отнял, потом я же и дал. Что ж, значит, есть высший суд. Значит, все по справедливости. Ведите.

Свидетельницей на бракосочетании лучшей подруги Людмилы Самсоновой Любе приходилось бывать часто. Каждый раз, покупая пышный букет, она молитвенно складывала руки: «Дай Бог, чтоб последний!»

На этот раз розы они со Стасом выбирали вместе. Увидев ее в вечернем платье с блестками и в накинутом на плечи белом пиджаке, при макияже, капитан Самохвалов с чувством сказал:

— Эх, Любовь Александровна! Можешь же, когда захочешь!

— Значит, я не моль? — лукаво улыбнулась Люба и поправила выбившийся из прически локон.

— Ни-ни, боже мой!

— А ты, оказывается, очень интересный мужчина, — задумчиво сказала она. Самохвалов был в костюме и при галстуке, а не в джинсах и куртке, как обычно. Чисто выбрит, наодеколонен, светлые волосы приглажены. И вдруг Люба принялась хохотать: — С ума сойти! Сначала вступить с мужчиной в любовную связь, а через два месяца заметить, что он, оказывается, интересный!

— Хватит смеяться, сейчас молодые прибудут!

— У Сергея Иванова есть шанс передумать.

— Не у него, а у Апельсинчика. Подумаешь, сокровище! Я имею в виду Иванова.

— По-твоему, Люська — сокровище?

— А ты знаешь, какой она варит борщ? Конечно, сокровище! И еще с ней можно разговаривать о сексе.