Елена Михалкова - Манускрипт дьявола

Я вскрикнул и в страхе отдернул ее – но было поздно.

С легкостью сапожной иглы, прошивающей холстину, клинок вошел в грудь Якоба. Треснула рубаха, и из-под нее сразу потекло, обильно и густо, и закапало на пол. Когда я отскочил, сжимая шпагу, кровь полилась еще сильнее, но я смотрел не на кровь, а на лицо старика.

Сперва на нем отразилось удивление, затем он перевел взгляд вниз, на свою рану. Прижав к ней ладонь, старик попытался остановить кровь, но, поняв, что это не удастся, поднял глаза на меня. Содрогнувшись от увиденного в них, я отшатнулся, но Якоб шагнул ко мне, протягивая руку, с которой капала кровь. Шаг, второй… Он был уже почти мертвец, но ненависть, жившая в нем, толкала его вперед, ко мне.

– Ты-ы-ы, – прохрипел он с трудом, – ты… убил…

Он не договорил. Лицо его исказилось, и, выронив манускрипт, старик рухнул на каменный пол.

В подземелье воцарилась тишина. Я стоял посреди комнаты с окровавленной шпагой, а у ног моих лежало бездыханное тело.

– Святые угодники… Что вы наделали?!

Молли, о которой я забыл, вышла из угла и осторожными шагами приблизилась ко мне, прижимая руки корту.

– Вы убили его, господин Эдвард! Он мертвый, совсем мертвый!

Меня объял ужас. Я перевел взгляд с нее на Якоба, и шпага выпала из моих пальцев, со звоном ударившись о плиты.

Служанка опустилась на колени возле старика, приложила пальцы к его губам и покачала головой:

– Ох, никому не выжить с такой раной…

Красная лужа, натекшая из тела, подбиралась к ее подолу, и Молли вовремя отдернула юбки, чтобы не замочить их в крови. Встала, подняла шпагу и сунула ее мне:

– Возьмите, господин Эдвард. Она вам еще пригодится.

От ее деловитости я начал приходить в чувство. Первым делом, наклонившись, схватил манускрипт и спрятал за пазухой. Шпагу сунул в ножны, лихорадочно обтер руки о камзол, как будто на них оставалась кровь, и взглянул на Молли.

– Что же вы теперь станете делать? – спросила она.

– Что? Бежать отсюда и сделать вид, что я никогда здесь не появлялся! Или ты полагаешь, у меня есть выбор?!

– Но тело господина Якоба рано или поздно найдут, – возразила Молли. – Кто знает, вдруг соседи вспомнят о том, что видели вас возле его дома? Вы известный человек в Праге, вас многие знают. Должно быть, вы и не замечаете разных маленьких людей, но они смотрят и думают: «Вот идет Эдвард Келли, алхимик его величества Рудольфа Второго». Эти люди захотят ухватить кусочек от вашей славы, и потому выдадут вас, лишь бы потом рассказать об этом знакомым и родне. А законы нынче очень строги к убийцам!

Что ж, разумно, черт возьми! Она рассуждала очень верно, моя маленькая Молли. Но от ее рассуждений у меня мороз пробежал по коже. Я представил себя болтающимся на виселице, увидел толпу, хохочущую над моими мучениями, и сокрушенное лицо Джона, качающего головой… «Ах, Эдвард, Эдвард! Ведь я предупреждал тебя!»

Нет, ни за что! Будь проклят старый Якоб, из-за которого меня могут вздернуть.

– Я не хочу, чтобы вас повесили! – воскликнула Молли, будто прочитав мои мысли.

– Ты удивишься, девочка, но я хочу этого еще меньше. Остается вопрос, как избежать виселицы…

Отойдя на несколько шагов от Якоба – вид его мертвого тела мешал мне сосредоточиться – я принялся размышлять. Быть может, старика найдут не скоро, но, найдя, поймут, что стало причиной его смерти. По всему выходило, что Молли права, но толку от ее правоты для меня было немного.

– Нам нужно спрятать его, – внезапно сказала она.

– Что?!

– Спрятать. Подумайте, господин Эдвард, – если никто не найдет тело, то никто не сможет и доказать, что господина Якоба убили! Может быть, он решил уехать в другой город? Или ушел в лес за своими колдовскими травами, и там на него напали разбойники? С ним могло приключиться все что угодно – ведь он был старый и к тому же не в своем уме, об этом всем известно.

Спрятать?! В самом деле! Меня поразило, как такая простая мысль не пришла в голову мне самому.

– Зарыть его в саду? – предложил я. – Или на заднем дворе?

– Нет-нет, это не годится! Нас могут заметить. Копать яму долго, а ведь нам нужно будет скрыть все следы. Если придут искать господина Якоба, то могут осмотреть сад и заметить, что там копали.

– Но что придумать? Что? Не можем же мы с тобой дотащить его до реки и сбросить труп в воду?.. – начал я и остановился на полуслове. Быть может, если мы завернем тело в ковер, то…

Но Молли прервала мои размышления:

– Нам не дойти до реки – стража охраняет мост, нас обязательно заметят. К тому же вы не донесете тело господина Якоба: путь слишком далек. Я придумала кое-что получше.

– Говори же!

– В сарае есть старая тачка. Она небольшая, но и господин Якоб невелик ростом. Я схожу за ней, мы положим в нее тело и закроем сверху старым тряпьем – целая куча его валяется наверху, в гостиной и в спальне. Лосиная роща начинается в миле отсюда, мы доберемся до нее и успеем закопать тело в лесу и вернуться до рассвета.

Я быстро обдумал то, что предложила Молли. На первый взгляд, изъянов в ее идее не было…

– Только нужно взять лопаты! – вспомнил я. Приняв мои слова за одобрение всего задуманного.

Молли метнулась к выходу.

– Я быстро! – крикнула она от дверей. – Только прикачу тачку и поставлю ее возле самого крыльца!

Я не успел ничего сказать ей вслед – на лестнице раздался топот, хлопнула вторая, верхняя, дверь, и все стихло. Я остался наедине с телом.

Якоб лежал, свернувшись, и прижимал руки к окровавленной рубахе. Голова его была повернута вбок, как у спящего. Никогда еще ни один покойник не вызывал у меня такого трепета, как этот, отправленный на тот свет моими собственными руками. Я боялся подойти к нему, боялся прикоснуться, но вместе с тем не мог оторвать взгляда от его лица.

Черная повязка сползла вниз, но по-прежнему закрывала незрячее око Якоба. Движимый странным чувством, я подошел к телу, присел на корточки… Тишина вокруг меня звенела, как комар. Я наклонился и приподнял повязку.

Из-под нее на меня взглянул, как живой, покрытый бельмом глаз, и я содрогнулся от отвращения. Второй, здоровый, глаз покойника был закрыт, и мне подумалось: мертвец смотрит на меня мертвым глазом. Если бы вы видели это бельмо, эти желтые складки века, наползающие на редкие ресницы, вы бы поняли, о чем я говорю. По спине моей пробежала дрожь, и я торопливо опустил повязку на место.

Но стоило мне повернуться к телу спиной, как позади раздалось тихое шуршание. Воображение подсказало, что произошло: убитый поднес руку к лицу и снова поднял повязку, и теперь смотрит немигающим взглядом мне в спину. Я внезапно ощутил необъяснимый прилив страха и несколько минут стоял, боясь обернуться. Наконец здравомыслие взяло верх, и я заставил себя повернуться к трупу.