Татьяна Полякова - Трижды до восхода солнца

— Такое иногда случается, и даже чаще, чем ты думаешь, — нравоучительно изрек Берсеньев. — Вопрос, как сильно он хотел стать самостоятельным. По закону, матери принадлежит половина состояния мужа, наследников двое — муж и сынок, следовательно, парень уже сейчас получит четвертую часть. Учитывая, сколько бабок на кону, это совсем неплохо. И от капризов папаши, с которым у него отношения не клеятся, он избавлен.

Подобные мысли и меня не раз посещали, оттого возражала я скорее из вредности.

— Тогда проще папу отравить.

— Труднее. Папа не болтал, где только можно, о своих мемуарах. И злодея искали бы строго по назначению — там, где бабло. И уверяю тебя, непременно бы нашли. Если бы захотели. В случае кончины мамули следствие легко направить по ложному следу, особенно если обратиться за помощью к двум доверчивым дурам, которые схавают любую приманку. Это, конечно, если следствие вообще будет. Мамаша диабетик, можно все провернуть очень ловко, да еще труп кремировать, чтобы тему закрыть. У такого парня наверняка найдется подружка, которая не откажет ему в помощи в надежде разделить с ним возможность вдоволь купаться в деньгах. А для этого только и нужно, что поднести маменьке на приеме рюмку текилы. Любящий сын хорошо знает, что из лекарств ей противопоказано.

— Ошибочка, — язвительно произнесла я. — Какого черта ему являться к нам, если все так складно получилось?

— Чтобы понять это, вновь вернемся к папе. Багрянский-младший мало чем рисковал, вы не спецы из следственного комитета, а две идиотки, которые на слово поверят в рассказ старого друга и проверять его не станут. Зато если им вдруг повезет и они обнаружат причину, по которой Багрянский-старший желал бы избавиться от жены…

— Обвинить отца в убийстве?

— Ну, наконец-то начала соображать. Папуля — дяденька в летах, здоровье хоть и богатырское, но сердечко лишних волнений может и не выдержать. Бизнесмены вообще народ хлипкий, постоянные стрессы, то да се… Если повезет, парень огребет все деньги без риска, что отец оставит его без наследства, потосковав о супруге и женившись на дамочке детородного возраста.

Примерно то же самое я не так давно говорила Агатке, но теперь, слушая Берсеньева, вдруг начала злиться. И немного перефразировала вопрос, некогда заданный мне сестрицей:

— Слушай, а тебе не очень уютно в этом мире.

— Ты сейчас о чем? — ухмыльнулся Берсеньев.

— О вере в человечество, придурок.

— С верой туговато, тут ты права. Хочешь считать своего дружка приличным парнем — ради бога. Просто сохраняй объективность. Это лишь одна из версий, — добавил он.

— И мне она не нравится.

— Ничего. У нас еще папа есть. Как у старика с моральным обликом? Не очень?

— Не очень, — скривилась я.

— Отлично. Значит, могла быть причина избавиться от жены-старушки. И в самом деле, пожила довольно, пора и честь знать, уступив дорогу молодым. При разводе ему пришлось бы оставить половину бабла, нажитого непосильным трудом, бывшей. Это ли не повод угостить ее текилой? Как видишь, у нас уже две версии, и обе вполне вероятные. А скажи-ка, моя несмышленая подруга, Агатка что, тачку поменяла? В репортаже с места злодейского происшествия показывали «Ауди».

— Это моя машина, — ответила я, а сердце вдруг екнуло.

— И стреляли возле твоего дома?

— Черт, — пробормотала я и добавила мысленно: «Почему я об этом не подумала?» — Ее машина была на техосмотре, она взяла мою и мое пальто надела…

— А еще вы очень похожи, — кивнул Берсеньев. — Тот же рост, фигура, только у тебя титьки больше… лирическое отступление, — хмыкнул он. — Считай это комплиментом. Цвет волос и даже прическа.

— Я вышла на балкон, окликнула Агатку, он поднял голову и меня увидел… скорее всего, и промазал по этой причине. Предположим, нас с сестрой спутали, но сути это не меняет, в меня могли стрелять только по одной причине: мы где-то зацепили убийцу Юдиной.

— Ты опять ищешь самое простое объяснение, — скривился Берсеньев. — Повторяю еще раз: видимость правды не есть правда.

— Нам звонили с угрозами, и мне и ей. Звонили после того, как я встречалась с Юдиным.

— Допустим, — великодушно согласился Берсеньев. — Но ты все-таки подумай: а нет ли человечка, которому ты точно кость в горле?

— Был один, — буркнула я. — Но сейчас мы вроде дружим.

— Бабло в ваших разборках присутствовало?

Отвечать я не стала, но подумала: Димка уверен, что Стас несколько лет назад уехал из этого города не с пустыми руками, если быть точной, с миллионом долларов. И вознамерился их вернуть, даже брал меня с этой целью в заложники. Денег не получил, а потом воспылал ко мне внезапной симпатией. Общение с Берсеньевым способно угробить последнюю веру в светлое будущее человечества.

— В этом направлении тоже стоит покопаться, — кивнул он. — Переходим к Юдиной.

— А здесь где бабло? — съязвила я.

— Его тут немерено. Полгода назад господин Рыжиков, человек и бизнесмен, предлагал большие деньги Юдиной за ее газетенку. Она мне об этом сама рассказывала. Но если мои слова вызывают у тебя сомнение, ты можешь легко их проверить. Ее супруг очень на продаже настаивал, но мадам, конечно, не согласилась, а мнение мужа ее не интересовало. Не далее как вчера господин Рыжиков сделал вторичное предложение, еще более выгодное. И Юдин ответил, что подумает, потому что не видит у газеты будущего без своей супруги. И правильно. Газетка без нее захиреет. А Рыжиков парень ушлый, сделает из нее симпатичненькое изданьице, забитое сплетнями и рекламой. Есть существенное возражение против моей версии? Дохлые заверения, что Юдин очень любил жену, как ты понимаешь, в расчет не принимаются.

— Ладно, допустим, он хотел продать газету и жить в свое удовольствие богатым пенсионером. В конце концов, он уговорил бы жену или развелся с ней, потребовав свою долю.

— Ага. Вопрос, сколько бы он получил в этом случае.

— А сколько он получит, если его злодейство раскроют?

— Верное замечание. Интеллигентные дядечки зря рисковать не любят, значит, нам следует узнать, а не было ли серьезных причин для подобного риска. То есть срочная и острая необходимость в деньгах. Долги, внебрачные дети, любовница, наконец. Все сгодится.

— Ну и размах, — съязвила я.

— Повезло тебе, — широко улыбнулся Берсеньев. — Есть у кого учиться. Рассказы о мемуарах Юдину на руку. Следствие в первую очередь примет во внимание профессиональную деятельность его супруги, а тут еще фокус с разоблачениями. Кстати, алиби у Юдина есть?

— Он был на даче.

— Проверим. Ну вот, примерный перечень мероприятий я успел набросать. Как тебе?

— На душе паршиво, а так ничего, — честно ответила я.

— Душа — это из области непознанного, а я материалист. Ну так что, берешь меня в компаньоны? — Светлые глаза смотрели с насмешкой, а я пребывала в легкой растерянности. Следовало послать его к черту, да и самой никуда не лезть. Мало родителям переживаний… Берсеньев — редкая сволочь, с которым в разведку только дурак пойдет. И то, что он мне тут наговорил… должна быть причина.