Екатерина Гринева - Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение

– Вы работали в паре?

– Она знала о моих делах. Анна работала в том клубе: она и помогла мне выйти на него. Я документы Игоря анализировал, кассеты из службы безопасности клуба, она со своей стороны работала. Кириллов решил с ней тот же маневр прокрутить, что и с другими девушками: транквилизаторами накачать, а потом убрать. Она же маневр его сразу раскусила. Да и у меня компромат на него имелся. Мы вдвоем его и обложили со всех сторон. Я хотел сорвать куш и уехать вместе с ней в Италию. Открыть там маленький ресторанчик или гостиницу. Но не получилось.

– Это ты стрелял в меня, чуть не угробил в лифте и подкараулил в доме моей матери, когда я возвращалась от нее? Киллер ты, кстати, никудышный!

Он побагровел, но тут же улыбнулся.

– Какая ты догадливая! Ты еще за все ответишь. Не беспокойся! Мне тебя, сучка, давно шлепнуть хотелось. Слишком ты гонор свой выпячиваешь. А сама натуральная подстилка и шлюха! С кем только не спала. И со стариком своим, у которого работаешь, – никогда не поверю, что тебе за красивые глаза деньги платят. Мужиков меняла как перчатки. Под каждого ложилась. Ну что? Да еще в клуб полезла. Зачем? Что тебе там понадобилось? Курва двужильная!

– Тебя искала. Динка места себе не находила, вот я ради тебя и пошла туда.

– И зря! Чего ты там забыла!

Раздался длинный звонок в дверь. Он показался мне спасением, и только я собралась заорать во все горло, как услышала предупреждающий шепот:

– Только попробуй. Я тебя на месте порешу. Не сомневайся. Уже один раз кто-то звонил. Ты что, гостей ждешь?

– Нет. Не жду, – пробормотала я.

Господи! Кто-то находится от меня в нескольких метрах за закрытой дверью и не знает, что со мной происходит! Может быть, это Эрнст Кляйнц? От отчаяния мне хотелось выть. На секунду мелькнула мысль: заорать во все горло, но при взгляде на Мишку эта мысль так же быстро пропала, как и появилась. Если я заору, он меня убьет, как и обещал. И сомневаться в этом не приходится.

Звонок смолк, и я почувствовала, как по щекам потекли слезы. Я вытерла их тыльной стороной ладони. Мне не хотелось, чтобы этот ублюдок видел мои слезы.

– Писареву ты убил? – негромко спросила я.

– Кто такая?

– Не прикидывайся!

– Первый раз слышу. Ты мне чужую мокруху не пиши. Я твою Писареву знать не знаю.

– Флэшку ты украл из моей квартиры?

– Я давно сделал дубликат тех ключей, которые были у моей жены. Ты же давала их ей. У кого есть еще эта информация?

– И ты же подкинул пуговицу Игоря в мою квартиру?

Он ухмыляется.

– Я. А что – гениально! Подумала на своего е…ря? Когда он в Москву приезжал и давал мне инструкции насчет клуба, мы пошли с ним в баню – он сказал, что хочет попариться по-русски. Тогда и спер я у него эту пуговицу. Как чуял, что она мне пригодится. Я повторяю: у кого есть еще эта информация?

– Ни у кого.

Я всегда не любила Мишку, а сейчас его просто ненавидела. Широкое лицо, сальные волосы, толстые губы, которыми он время от времени издает причмокивающий звук.

– А что я тебе сделала?

– Ты… – он подбирал слова. – Была опасна.

– Чем же?

– Ты могла в любой момент бомбу взорвать.

– Какую бомбу?

Лежать мне было жутко неудобно: ноги затекли и было больно повернуть шею.

Он сидел в кресле и щелкал зажигалкой. Его взгляд не выражал ничего, кроме тупого равнодушия.

– Как чем? Ты же меня видела с Кирилловым.

– Когда? – не поняла я. – Когда я тебя видела? Где?

– В кафе около метро «Проспект Мира»! Мы там сидели и разговаривали.

Воспоминания слабо мелькнули и погасли.

– Я это уже и не помню. А ты целую облаву на меня устроил. Это ты сообщил Кириллову, что информация у меня?

– Я! Я хотел, чтобы они вас двоих шлепнули разом. Тебя и первого муженька моей клуши.

– Ну ты и придурок! – повернула я голову; от боли в глазах сверкали искры.

– Ты еще и обзываешься, сука! – голос его звенел от возмущения. Он подскочил ко мне и ударил каблуком по пальцам.

От боли я взвыла и вцепилась другой рукой в ногу.

Он рассвирепел и стал лупить меня куда попало. Я замотала головой и закричала.

Внезапно раздался выстрел.

– Ах ты гнида! – услышала я голос Егорыча. – Я тебя сейчас!…

Мишка шлепнулся рядом со мной.

– Егорыч! Развяжи меня, – произнесла я, задыхаясь. – Как ты сюда-то попал?

– У меня были запасные ключи.

– Я же взяла их у тебя недавно, когда меня из Подмосковья привезли.

– У меня два дубликата хранились. Я знал, Марго, что ты – дама ветреная, и ключи тебе потерять, раз плюнуть. Вот я и хранил на всякий случай две пары. Оказалось, не зря. Лишняя предусмотрительность никогда не помешает.

Он развязал мне ноги, и я поднялась, пошатываясь.

– Эка он тебя уделал. Лицо все в синяках. Губа распухла.

– Егорыч! – я обхватила его руками и зарыдала. – Ты у меня самый лучший. Как отец родной! Что бы я без тебя делала.

– Ну-ну! – и он, растрогавшись, похлопал меня по плечу. – Я так, по-соседски выручил. Ты же меня часто выручала. То бутылочку дашь, то деньжат подкинешь. Я шел и с улицы видел, что у тебя окна темные. А потом на кухне свет зажегся. Я позвонил – ты не открыла. Через час та же картина. Я понял: что-то не так. Подошел к двери: услышал голоса… Ну… за ружьем сбегал. Я все хотел Тамаркиного полковника из него застрелить, а получилось, тебя спас, – шмыгнул он носом.

Я поцеловала старика в макушку.

– Егорыч! Ни одна женщина тебя не стоит. Ты просто бесценный мужчина!

– Льстишь, Маргарита!

– Чистая правда.

Мишка лежал на полу и корчился, подвывая от боли в прострелянной ноге. Егорыч по-прежнему держал ружье в руках.

Внезапно дверь в комнату открылась.

– Отойди! – крикнул сосед. – А то враги могут быть. Или сообщники.

В дверях возникла полная женщина в пестром платке и в нутриевой шубе, сидевшей на ней так, словно она надела на себя колокол. На круглом лице полыхал румянец, а глаза с испугом смотрели на нас.

– Ой! Что это? – ойкнула она.

– Тамарка! – прошептал Егорыч. И ружье со стуком выпало у него из рук. – Тамарка! Ты вернулась?

– И чего ты, старый, с ружьем бегаешь? Мне только не хватало в тюрьму тебе передачи носить.

– Тамарка! – завопил сосед, бросаясь к ней. – Стерва ты и дура! Дура! – и он смачно плюнул на пол. – Сколько ты мне крови выпила! Сколько нервов попортила! Тамара! – он резко выдохнул и взял ее за руку. – Пошли домой. Где твой чемодан-то? Или на вокзале вещи оставила?

– В коридоре стоит. А что у вас тут происходит? – она с любопытством смотрела на меня. – Здравствуйте, Маргарита! Я вас плохо помню.

– Зато я вас хорошо, благодаря ему, – кивнула я на соседа. – Он мне все время про вас рассказывал.

– И что? – ее губы вытянулись в ниточку.

– Да одно хорошее, – и я незаметно подмигнула Егорычу. – Как вы замечательно пироги печете и песни поете душевно. И вообще – женщина вы золотая. И он очень по вам скучал.