Эдриан Маккинти - Невидимая река

— Да, — ответил я не очень уверенно.

— Я спрашиваю, ты готов? — переспрашивает он более громко.

— Да! — добавляю я в голос энтузиазма.

Мы входим в калитку и направляемся к дому по подъездной дорожке, хрустя ботинками по гравию. Операторы следуют за нами и начинают снимать. За дверью залаяла собака, послышались звуки телевизора. Холодно, я почти дрожу. Чарльз нажимает на кнопку дверного звонка и хлопает меня по спине.

— Все будет отлично! — уверяет он, улыбаясь от уха до уха, и непонятно с чего показывает мне жест Спока из фильма «Стар Трэк» типа «Живи долго и счастливо».

— Супер! — поднял я в ответ по-черчиллевски вверх два пальца.

Чарльз просиял, не подозревая, что символ V в наших краях означает совсем не победу.

К двери подошел человек лет сорока. Чарльз произносит заученное вступление. Хозяин дома не реагирует, в недоумении глядя на съемочную группу, Чарльз наседает на него еще в течение довольно длительного времени, и в итоге тот соглашается вступить в ОЗПА, заплатив тридцать пять долларов.

Мы обошли еще два десятка домов, Чарльз подписал еще пару человек, дома остальных обвешал листовками, при этом все время улыбался. Билл задерживался с теми, кто оказывался более общителен, а потом бегом догонял нас.

— Ну, как думаешь, сам справишься или хочешь, чтобы я подстраховал? — спросил меня Чарльз.

— Справлюсь.

— Ну что ж, попробуем на этой улице, тут надо быть похитрее. Я делаю эту сторону, ты — противоположную, встречаемся в конце, идет?

Я кивнул. Боковая улочка — уже не БМВ, а «тойоты» и «хонды», но все равно респектабельно. Дома в тюдоровском стиле, некоторые с палисадниками и штакетниками.

Итак, мой первый дом. Звоню в дверь.

Никого нет, помечаю в планшете: «Н/Д».

Иду по тропинке к следующему, снова стучусь.

— Иду, — откликается кто-то.

Дверь распахивается, на пороге показывается господин в годах, около семидесяти. Бледный, седой, в трико, курит сигарету.

— Здравствуйте, я из Общества защиты природы Америки, этим вечером в вашем районе мы проводим опрос в защиту вековых лесов… Э-э, вас волнует эта проблема?

— Что за общество?

— ОЗПА, охрана природы…

— Нет, — отрезает старик и захлопывает дверь перед моим носом. Слышно, как он ворчит, идя по коридору.

Я ставлю нолик напротив номера его двери у себя в блокноте.

Следующий дом. Одноэтажное бунгало морозно-голубого цвета. На подоконнике сидят жуткого вида куклы. Дверь-ширма, перед входом небольшая веранда. Отодвигаю дверь, она сама задвигается за моей спиной, и я оказываюсь в крошечном проходе между двумя дверьми. Кругом горшки с растениями и эмалевая тарелка-украшение, изображающая субъекта, который пьет пиво и заявляет: «Бавария — это прекрасно».

К двери подходит негритянка. Пятьдесят с небольшим.

— Здравствуйте, я тут провожу опрос в защиту вековых лесов…

— Подождите минуту, — говорит она, — я позову мужа.

Она отходит и кричит куда-то в дальнюю комнату. Возвращается в переднюю и закрывает дверь. Тем временем открывается дверь кухни, и в коридор выходит мужчина в рабочем комбинезоне. Руки в масле, потный, глаза мутно-серые и до смерти усталые.

— Те чё надо? — спрашивает он с недоверием.

— Здравствуйте, я… э-э… опрос в пользу дикой природы, сегодня вечером мы в вашем районе проводим кампанию в защиту лесов.

— Ну? — говорит он, а я показываю ему изображения на клипборде. Две картинки: леса до вырубки и после. Цитаты из высказываний управляющих логистическими компаниями и политиков. Список видов растений, находящихся под угрозой в Амазонии.

— Чё продаете-то? — спрашивает он.

— Ничего. Сэр, я провожу опрос, чтобы спасти деревья, вековые леса. Только…

— Платить-то надо?

— Нет, не совсем, это…

— Хорошо, тогда где расписаться?

Я протягиваю ему клипборд, он вынимает ручку из кармана на рукаве и расписывается рядом с номером своего дома. После этого весь клипборд оказывается в масле.

— Все? — спрашивает он.

— Да, но если… м-м-м… вы захотите сделать… э-э… пожертвование, — произнес я, стыдясь своих слов.

— Нет, это вряд ли.

— Что ж, еще раз спасибо.

— Не за что, рад помочь.

Я разворачиваюсь и иду по дорожке обратно. Он задвигает за мной дверь.

Черт, говорю я сам себе, и рисую еще один нолик на своем листке. Подхожу к следующему дому. Звоню, никто не отпирает, ставлю «Н/Д».

В следующих четырех домах тоже никого, и, наконец, в пятом к двери подходит азиатского вида девочка в форме скаута.

— Твои родители дома?

— С незнакомыми не разговариваю, — храбро отвечает она и хлопает дверью.

Я возвращаюсь на дорожку. Смышленый ребенок, ничего не скажешь.

Очередной дом, опять никого. Еще один — пусто. В следующем доме перед раздвижной дверью появляется пожилой белый мужчина в мятом костюме.

— В конце концов дождь охладит наш пыл, верно? — произносит он.

— Да, послушайте, этим вечером у вас в районе я провожу опрос в защиту…

— Вороненая сталь. Сорок четвертый калибр, — продолжает он.

— Что-что?

— Знаешь, что у меня за пушка?

— Нет.

— Полицай-пистоле криминаль системы Вальтера, — важно произносит он, прищурив глаза.

— Правда?

— Угу. Когда открываешь дверь незнакомым людям, лишняя осторожность не повредит.

Я опускаю глаза и замечаю, что в левой руке он сжимает пистолет и похлопывает им по бедру.

— Знаешь, у кого был такой пистолет?

— Нет.

— У Джеймса Бонда. Это пушка в точности как у Джеймса Бонда, — говорит он и раздвигает губы в улыбке, от которой я чуть не падаю в обморок.

— Знаете, это просто потрясающе, спасибо вам огромное, но мне пора.

— Ты зачем приходил, мальчик?

— Просто оставить листовку, вот, пожалуйста.

— Ты шотландец?

— Ирландец. В общем, очень вам благодарен…

— Ирландец, шотландец — какая разница?

— Нет, разница есть, небольшая, но есть. Что ж, благодарю вас, спокойной ночи, — проговорил я второпях и заспешил на дорожку.

К тому моменту, когда я встретился с Чарльзом в конце улицы, я не подписал никого. Я не стал рассказывать о человеке с оружием, чтобы он не подумал, что у меня истерика. Но я взял из кармана двадцать баксов и сделал вид, будто развел двоих на пожертвования по десять баксов с каждого.

— Неплохо, совсем неплохо, Алекс, эта улица была посложнее, непростой тест. Слушай, обойдем еще несколько домов вместе, а потом встретимся с остальными, давай?

— А где съемочная бригада? — спросил я.

— Для них уже слишком темно, но мне кажется, они отсняли достаточно на сегодня.

Он не потрудился рассказать о том, кто они такие и что делали, так что я тоже не стал на этом зацикливаться.

Чарльз привел меня опять к домам побогаче, и я задумался, не было ли это продуманной хитростью — сначала натравить меня на одни отказы, чтобы посмотреть, не впаду ли я в отчаяние.