Ольга Баскова - Рассвет для тебя

— Уже легче, — Павел достал платок и вытер вспотевший лоб. Отопительный сезон в этом году начался вовремя, и в помещении было довольно жарко. — Что вы еще услышали?

— Она о чем-то просила его.

— О чем?

— Не знаю, — посетительница развела руками. — Они, понимаете, шепотом говорили. Только имя и услышала. Ну, и еще такие слова: «Пожалуйста, умоляю, сделай».

— Муж узнал о любовнике? — задал Киселев следующий вопрос.

— Не скажу, — Тамара опять виновато посмотрела на Павла. — Хотя думаю, что да.

— Почему вы так думаете?

— А вы сами посудите, — женщина улыбнулась, — с чего бы ей вдруг чуть ли не каждый день кричать ему: «Бросишь меня — покончу с собой»?

— Действительно, — Киселев отложил ручку. — Вчера в их квартире не происходило ничего, что показалось бы вам необычным?

Тамара наморщила лоб:

— Звуки какие-то были. Вроде плакала Женька. Опять же не могу ручаться. Около девяти вечера дверь хлопнула. Я еще подумала: куда ее черти понесли?

— Не слышали, она одна выходила из квартиры?

— По-моему, одна, — соседка потерла виски. — Хотя нет. Знаете, дверь два раза стукнула.

— А в окно случайно не посмотрели?

Биева рассмеялась:

— Я не настолько любопытна. Да и темно в это время года в девять часов. Мы на пятом этаже живем. Я и своего-то муженька не вижу, когда он с работы идет.

— Понятно.

Больше Павлу ничего не удалось узнать. Соседки общались постольку-поскольку, и Тамара не знала, где училась Евгения Лаковская и где работал ее муж. Отпустив свидетельницу, Киселев тяжело вздохнул. Он надеялся на Скворцова и Прохорова.

Пригласив в понятые мужа Биевой и ее старенькую маму, оперативники несколько раз позвонили в квартиру Лаковских. Дверь никто не открыл.

— Взламывать, что ли? — спросил Петя у Константина.

— Зачем же? — Старушка схватила его за плечо. — Женечка нам запасные ключи оставляла. Сейчас принесу.

Она живо сбегала за ключами, и все вошли внутрь. Сыщики огляделись по сторонам. Супруги жили в большой однокомнатной квартире, вид которой свидетельствовал о перепадах в достатке супругов. Подвесные потолки в прихожей, обитые вагонкой стены, паркетный пол, итальянская сантехника в ванной и туалете — и обшарпанная гостиная с рваными обоями, которые специально отдирали, вероятно, готовясь к евроремонту, так, впрочем, и не состоявшемуся. Сидя на голодном пайке, чета Лаковских, вероятно, продавала аудио— и видеоаппаратуру и даже оторвала от сердца телевизор. Ничего найдено не было, как и крупных купюр или драгоценностей.

— Все проели, — заметил Петя.

— Да, явно не ограбление, — подтвердил и Константин, созерцая обстановку. Сыщики обшарили все укромные места, где, по их мнению, можно было спрятать что-либо, представляющее интерес, однако удача им не улыбнулась.

— Вы не знаете, как нам сообщить Виталию Лаковскому о гибели его жены? — спросил Прохоров у Биева.

— Понятия не имею, — развел руками тот. — С Виталием мы не общались. Тамара говорила, мол, работает где-то охранником, только сама не знала где.

— Вчера вечером ничего подозрительного не заметили?

Зять и теща отрицательно покачали головами. К неудовольствию оперативников, в квартире не нашлось ни одной записной книжки.

— Что же, так и уйдем с пустыми руками? — возмутился Петя.

Долгие поиски увенчались успехом. В одной из книг Скворцов отыскал поздравительную открытку, служившую хозяйке закладкой. Открытку прислала мама погибшей, проживающая в Твери, круглым почерком выведя и обратный адрес. Теперь, по крайней мере, можно было сообщить родным и решать, что делать дальше.

Докладывая Киселеву и Мамонтову о результатах обыска в квартире пострадавшей, Константин заметил:

— Лаковского разыскать не удалось. Петька остался в квартире на случай, если тот сегодня вернется, но это еще не все. Возле подъезда дежурит Леня и высматривает гражданина, похожего по описанию на мужа пострадавшей. Мало ли, вдруг тот что-то почует и домой не захочет? Кстати, последнее время супруги жили в таких стесненных обстоятельствах, что проели всю технику. Представляешь, как надо бедствовать, чтобы согласиться расстаться с телевизором?

Павел пожал плечами:

— Не спеши делать выводы, — он вкратце рассказал приятелю о разговоре с Тамарой. — Похоже, брак Лаковских распадался. Вполне возможно, Виталий все-таки осуществил свою угрозу и бросил жену, прихватив аппаратуру и телевизор. В тот вечер между ними могло состояться последнее объяснение — отсюда и услышанный Биевой плач Евгении. Муж покинул ее навсегда, хлопнув дверью, а она вышла за ним следом, чтобы покончить с собой, о чем не раз предупреждала его.

Игорь кивнул:

— Нужно во что бы то ни стало отыскать Лаковского. Матери ее сообщили?

Киселев помрачнел:

— Лариска с ней разговаривает. Думаю, сейчас придет.

Кулакова действительно пришла через несколько минут.

— Ну что? — поинтересовались коллеги.

Женщина устало посмотрела на них:

— А как вы думаете? Завтра будет здесь.

— Зятек, случаем, не к ней отправился? — спросил Игорь.

Лариса покачала головой:

— Она не видела их обоих около года.

Павел стукнул кулаком по столу:

— Час от часу не легче.

Принесший заключение Станислав Михайлович сделал предположение о несчастном случае или самоубийстве. На теле жертвы не было найдено никаких следов насилия.

— Игорь, может, не будем заводить дело? — предложил Костя. — Слишком многое указывает на самоубийство. Достаточно нам Красного маньяка. Сколько сил было потрачено. А тут, по-моему, все ясно. Как думаете?

— Я не против, — поддержал приятеля Павел.

— А я скажу свое мнение, когда найдем Лаковского, — бросила Лариса.

Мамонтов предпочел отмолчаться.

Супруг покойной так и не явился домой. И где его искать, никто не знал.

Мать покойной Жени Лаковской, Антонина Михайловна Крошина, высокая худая женщина, выглядевшая старше своих лет, непрестанно утирала платком катившиеся по лицу слезы, приговаривая:

— Боже мой, Женечка!

— Антонина Михайловна, — Лариса протянула ей стакан с водой, — расскажите нам, пожалуйста, о вашей дочери.

Крошина залпом выпила воду:

— Женечка была умная, красивая девочка, ее все любили. Она хорошо училась и решила поступать в Приреченский институт управления. Я отговаривала ее как могла: в нашем городе тоже много высших учебных заведений. Так нет же, послушалась своего Витальку.

— Они давно знали друг друга? — поинтересовался Мамонтов.

Мать махнула рукой:

— С первого класса. Сидели за одной партой. Дружба, как водится, переросла в любовь.

— Вы были против?

Крошина всхлипнула: