Ольга Баскова - Рассвет для тебя

Антонина Михайловна присела на краешек стула. Зорина расположилась напротив.

— О чем вы хотели поговорить?

По щеке посетительницы поползла слеза. Журналистка вздохнула, погладила мать по плечу.

— Я понимаю, как вам сейчас трудно. Но постарайтесь успокоиться, иначе мне нелегко будет понять, чем я могу вам помочь.

Крошина кивнула и вытерла глаза.

— Вот и хорошо, — одобрительно заметила Зорина. — А теперь рассказывайте.

— Прокуратура хочет закрыть дело по поводу убийства моей дочери.

— Вы хотите сказать, самоубийства? — уточнила Катя. Антонина Михайловна дернулась:

— Нет, именно убийства. Женя не могла покончить с собой.

Журналистка развела руками:

— Я в курсе некоторых деталей. Мой муж оперативник, он занимался расследованием.

— Знаю. Его фамилия Скворцов, верно?

— Верно, — подтвердила Катя.

— Они почему-то не захотели меня слушать, — Крошина комкала платок.

— Наверное, они не увидели в данном деле ничего необычного. А ведь это опытные люди, профессионалы.

Антонина Михайловна с отчаянием посмотрела на Зорину:

— Но вы-то мне поможете?

— Не знаю, — призналась журналистка. — Однако давайте попробуем. Почему вы считаете, будто вашу дочь убили?

— Во-первых, у нее сильный характер, — начала несчастная мать, — она привыкла к трудностям и перенесла бы любую. Во-вторых, Женечка собиралась приехать домой, чтобы забрать старые вещи. «Мамочка, — сказала она мне в последнем нашем разговоре (он состоялся позавчера), — отыщи все шмотки, в которых я ходила в школу. Их, по крайней мере, в институте еще не видели». — «Но у тебя же был полный шифоньер!» — ответила я. «С дорогой одежкой пришлось распрощаться, — объяснила дочь. — Все либо пришло в негодность, либо продано». — «Хорошо, — сказала я. — Когда тебя ждать?» — «Через пару дней. Уже билеты купила». Я поинтересовалась: «Одна или с Виталием?» — «Одна». Понимаете? — Крошина с надеждой взглянула на собеседницу. Катя пожала плечами:

— А что я должна понять?

— Девочка собиралась домой, была в хорошем настроении. Ни о каком самоубийстве не помышляла.

— Милая Антонина Михайловна, — обратилась к ней Зорина. — Мне, как журналисту, известно много случаев. Например, живет себе человек, да не просто прекрасно, а замечательно. И вдруг однажды приходит домой с работы и, ни слова не говоря, пускает себе пулю в лоб или режет вены. Предсмертная записка отсутствует. Несчастная семья не знает, в чем дело. Самоубийство — вещь непредсказуемая. В противном случае…

— Да, я понимаю, — перебила мать Лаковской. — Давайте подойдем с другой стороны. Милиция думает, что правы они. Я думаю, что права я. Если они не ошибаются, кто помешает закрыть им дело чуть позже? А если не ошибаюсь я и убийца будет разгуливать на свободе? Как быть тогда?

Катя на секунду закрыла глаза. В самом деле… Материнское сердце редко обманывает.

— Вы можете провести свое журналистское расследование, — продолжала женщина. — Конечно, если захотите. Мне нечем платить адвокату, и вас я ничем не смогу отблагодарить.

Зорина улыбнулась. Она знала, что возьмется за это дело. В любом случае может получиться интересная статья. Крошина не только не станет препятствовать изучению личной жизни покойной дочери, а наоборот, поможет.

— Хорошо, — сказала Катя посетительнице.

Женщина расцвела и встала со стула.

— Куда же вы? Раз я согласилась вам помочь, мне нужно быть в курсе всего, что касается вашей дочери.

…Распрощавшись с Крошиной, Катя потерла пальцами виски. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Во-первых, есть труп девушки, точнее, замужней женщины, студентки, без признаков насильственной смерти. Мать права: это еще не означает суицида. Человеку могли посодействовать в падении с седьмого этажа. Стоп, не спешить. Какие факты говорят в пользу данного утверждения? Сильный характер Лаковской? Ее нежелание делиться с матерью проблемами? Решение приехать в Тверь на несколько дней за вещами? Это неубедительно. Зато в пользу версии о самоубийстве — свидетельства соседей, слышавших слова погибшей. Однако Биева могла ошибиться. Где гарантия, что женщина хорошо поняла, о чем идет речь? Зорина пожала плечами. Проще всего, конечно, отыскать неизвестно где прохлаждавшегося Виталия Лаковского и спросить в лоб: сматывался ли он от жены в ближайшие два дня? Катя взяла карандаш и на чистом листе бумаги вывела: «Найти мужа». Потом, подумав, приписала: «Сходить в институт и поговорить с однокурсницами, подругами». «Надо посоветоваться с Костей», — напоследок решила девушка.

Скворцов, выслушав жену, не пришел в восторг.

— С какой стати ты взялась? — удивился он.

— А что? — улыбнулась Зорина. — Кстати, меня сосватала твоя подруга Кулакова.

— Зачем? Милая, пойми, это происшествие — чистой воды самоубийство. Искать иголку в стоге сена по меньшей мере глупо.

— Мы с Крошиной так не считаем.

Катя поведала Косте о разговоре с матерью покойной. Тот развел руками:

— Ты прекрасно знаешь: даже если бы она покончила с собой, оставив в духовке пирог, это ничего не означает.

— И все же надо проверить.

Скворцов взял лежащую на столе газету:

— Твое дело.

— Но ты ведь поможешь мне.

Он взглянул на жену:

— Почему ты так думаешь?

Катя улыбнулась:

— Потому что в отличие от тебя я не имею служебного удостоверения, открывающего многие двери.

— И вовсе не многие.

Катя не стала спорить. Она была уверена: муж обязательно поможет.

— Поставлю-ка чайник, — сказала она ему.

Принеся супругу стакан дымящего чая, Зорина села рядом. Константин, оторвавшись от газеты, взял в руки стакан и, сделав глоток, спросил:

— С чего думаешь начинать? Есть какие-нибудь идеи?

— Ровным счетом никаких.

— Хорошо бы отыскать Лаковского, — заметил Скворцов.

— Это точно.

— Куда его черти понесли?

— Поживем — увидим, — вздохнула жена.

— Свою любимую Лариску тоже привлеки, — посоветовал оперативник.

Молодая женщина рассмеялась.

Государственный институт управления находился в получасе езды от редакции. Катя давно хотела побывать в учебном заведении, считающемся самым престижным в городе, и наконец судьба предоставила ей такой случай. Поднимаясь на второй этаж, где находился факультет Лаковской, она посмотрела расписание. Итак, сейчас группа Евгении идет на лекцию по праву в 234-ю аудиторию. Войдя в помещение, журналистка заметила несколько девушек, стоящих у окна и увлеченно о чем-то беседующих, и подошла к ним.

— Добрый день!

Студентки с удивлением посмотрели на незнакомую женщину.

— Здравствуйте.

— В вашей группе училась Евгения Лаковская?