Ольга Баскова - Рассвет для тебя

— Виталик — несерьезный парень. Про таких говорят: без царя в голове. Не представляю, как он уломал мою дочь. Наверное, наобещал золотые горы.

— Соседка рассказывала, у них сначала получилось раскрутиться.

Женщина недоуменно посмотрела на следователя:

— Как вы сказали?

— Пошел бизнес, — поправился Игорь.

Антонина Михайловна кивнула:

— Да будь он проклят.

— Почему вы так говорите? — поинтересовалась Кулакова.

— А разве неправда? — удивилась мать покойной. — Чем же все закончилось? Женечка сидела на хлебе да воде. Я, к сожалению, ничем не могла ей помочь: сама на пенсию перебиваюсь. Муж давно меня оставил, и где теперь — неизвестно.

— Но это же бизнес, — возразил Игорь.

— Об этом надо было думать раньше.

— Знаете, сколько таких? Кстати, а чем конкретно они занимались? Как им удалось быстро набрать обороты?

Крошина отрицательно замотала головой, демонстрируя свое полное неведение относительно дел дочери и зятя, и снова вытерла слезы:

— Найдите убийцу моей девочки, — тихо попросила она.

Сыщики переглянулись.

— Антонина Михайловна, — обратился к ней Павел. — Вашу дочь никто не убивал. Она покончила с собой.

Лицо женщины побелело:

— Что вы такое говорите? Этого не может быть!

— И все-таки это так, — настаивал Киселев. — Кстати, какие отношения были у нее с мужем?

Крошина вздохнула:

— Нормальные.

— И тем не менее вы его не любили.

Мать погибшей наморщила лоб:

— Какое это имеет значение? Дети выбирают для себя.

— Значит, дочь вам не жаловалась?

Антонина Михайловна развела руками:

— Ни разу.

— А вы ее спрашивали, как дела?

Женщина кивнула:

— Конечно.

— И ни разу ни единого слова?

— Нет.

— Соседка вашей дочери утверждает обратное, — подключилась Лариса. — По ее словам, Женя неоднократно пугала Виталия тем, что покончит с собой, если тот бросит ее.

— Это просто нелепость! — возмущенно ответила Крошина. — Вы не должны слушать всякие глупости. Пожалуйста, отыщите убийцу.

— Какие у нас основания не верить соседке? — спросил Игорь.

— А почему вы не верите мне? Я прекрасно знаю свою дочь! — Щеки женщины пылали. — Она всегда делилась со мной своими невзгодами. Если бы с Виталием у нее зашло так далеко, она обязательно поставила бы меня в известность.

— Может, она не хотела вас огорчать?

Антонина Михайловна удивленно посмотрела на следователя:

— Этим бы дочь меня не огорчила. Девочка знала, как я отношусь к Виталию. Собрался уйти — туда и дорога.

— Женя, наверное, считала иначе.

Женщина раскрыла рот, намереваясь возразить, однако неожиданно согласилась:

— Все может быть. Но кончать с собой она все равно бы не стала. Я знаю это.

— А знали ли вы, что у вашей дочери другой мужчина, некий Рашид? — заметил Павел.

Крошина принялась комкать платок:

— Я, наверное, ослышалась. О ком вы говорите?

— Из показаний соседей явствует, — безапелляционно ответил Игорь, — пока ваш зять пребывал на работе, Женя принимала некоего Рашида.

Мать ударила кулаком по столу:

— Наглая ложь! Я должна встретиться с этими вашими свидетелями и спросить, с какой целью они наговаривают на Женечку.

Мамонтов взял ручку:

— Вот видите, сколько нового вы узнали о дочери. Так что можете нам поверить: здесь чистое самоубийство.

— Нет!

— Антонина Михайловна, — как можно мягче проговорил Павел, — Женя вовсе не была обязана с вами делиться своими дальнейшими планами. Кроме того, я утверждаю со стопроцентной уверенностью: самоубийцы никогда не ставят в известность своих родных. Иначе у них бы ничего не выходило.

Крошина перебила его:

— Она собиралась приехать ко мне.

— Ну и что же?

— Дочь хотела забрать свои старые вещи.

На аргументы женщины никто не обращал внимания.

— Не все тщательно готовятся к самоубийству, — сказал ей Киселев. — Некоторые кончают с собой под влиянием минутной слабости, потом сознавая, что наделали, и пытаясь спастись. Женя, к сожалению, избрала такой способ, когда помочь ей уже никто не мог.

Антонина Михайловна предприняла последнюю попытку:

— Значит, это ваше окончательное решение?

— Да, — твердо ответил Мамонтов.

Она невидящим взглядом обвела кабинет:

— Я не смирюсь с этим.

— Тогда нанимайте адвоката и ищите доказательства для продолжения ведения дела, — посоветовала ей Лариса.

Потерпевшая снова горестно вздохнула и тихо вышла из комнаты.

— Жалко ее до слез, — проговорила Кулакова.

— Жалко, — согласился Игорь, — да только она меня не убедила. Я закрываю дело за отсутствием состава преступления.

Выйдя из здания прокуратуры, Лариса заметила сидящую на скамейке Антонину Михайловну. Женщина опустила голову на колени, выражая полное отчаяние. Оперативница подошла к ней.

— Я не могу доказать, что моя дочь не кончала с собой, — произнесла мать погибшей, увидев Кулакову. — И все же… Есть материнское чутье, которое подсказывает: я не ошибаюсь. Верите?

Лариса кивнула.

— Что вы мне посоветуете? Все так и оставить? Ведь у меня нет денег на адвоката.

Кулакова порылась в сумочке и достала визитку.

— Сходите по этому адресу или позвоните по телефону и договоритесь о встрече, — сказала она, — я думаю, вам обязательно помогут.

— Спасибо, — тихо произнесла Крошина.

Катя Зорина сидела за компьютером, готовя материал для завтрашней газеты. В полной тишине резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Не отводя взгляда от экрана, она сняла трубку:

— Зорина слушает. Кто? Ну, хорошо, заходите.

Закончив разговор, журналистка задумалась. Не далее как вчера Костя рассказал ей о новом происшествии.

— Игорь решил закрыть дело, — констатировал он.

Жена удивленно посмотрела на супруга.

— С чего это? На него не похоже.

— Не будем же мы расследовать чистое самоубийство.

Катя пожала плечами:

— Ну, раз вы уверены…

Костя взглянул на нее с недоумением:

— То есть ты не рада, что муж за последние полгода наконец-то вовремя придет домой?

— Глупый! — Молодая женщина обняла его за шею.

К удивлению журналистки, только что позвонившая дама назвалась матерью погибшей Евгении Лаковской и попросила о встрече. Зорина не представляла, зачем могла понадобиться Крошиной, и уже хотела отказать, однако любопытство взяло вверх, к тому же женщина назвала имя Ларисы, по чьей рекомендации она звонила. Катя закрыла документ, над которым работала, и включила электрический чайник. Чаепитие всегда располагает к откровенности и стимулирует работу мысли.

Мать покойной робко постучала в дверь, вошла и остановилась на пороге.

— Можно к вам? Я Крошина.

— Здравствуйте! — приветливо улыбнулась ей Катя. — Проходите, пожалуйста, садитесь.