Ольга Баскова - Трижды одинокий мужчина

– Нет.

– Все равно вам придется приехать в теннисный клуб. Я нахожусь здесь.

Журналистка вздохнула:

– Называйте адрес.

Теннисный клуб «Золотой мяч», выстроенный в центре города, служил местом тусовки светских людей. Кроме лучших в городе кортов с хардовым покрытием, он имел бильярдную, две сауны, тренажерный зал и даже маленький ресторанчик. Шикарная обстановка требовала и больших вложений. Посещать клуб имели возможность только состоятельные люди. К их числу, вероятно, и принадлежал Виктор Юрьевич Мочалов. Подойдя к железным воротам и показав охраннику в камуфляже журналистское удостоверение, Зорина вовсе не была уверена, что мордастый парень ее пропустит. Однако он неожиданно улыбнулся и открыл ворота:

– Проходите. Могу сразу проводить в комнату отдыха.

– Виктор Юрьевич уже там? – спросила девушка.

– Он еще не закончил партию, – охранник посмотрел на часы. – Убедительно просил вас подождать его.

– Значит, он на корте?

– Так точно.

– Тогда проводите меня туда.

Качок усмехнулся:

– Следуйте за мной.

Поднявшись и спустившись по многочисленным лестницам, они наконец вошли в большой зал, вместивший в себя три корта. На одном играли парную, на другом выясняли отношения две девушки, вероятно, недавно получившие понятие, как держать ракетку, но не дошедшие до уроков, обучающих попаданию по мячу. Впрочем, это их не смущало. По шикарным спортивным костюмам было видно: у девиц или у их поклонников водятся большие деньги, им глубоко плевать на то, как надо играть в теннис.

Виктор Юрьевич Мочалов рубился на третьем корте. Усевшись на трибуну, позволяющую созерцать все три площадки, Катя с удовольствием наблюдала за игрой сына известного ученого. Его партнер, маленький, щупленький, но цепкий мужичонка, ни за что не хотел сдаваться, и оба били что есть мочи, под конец сражаясь за каждый мяч и пытаясь выспорить его.

– Аут! – кричал Мочалов.

– Врешь! Попал! Я сам видел!

– Ты мне не веришь?

В конце концов соперники переигрывали мяч. Игра затягивалась. Зорина стала посматривать на часы. Нет, она с удовольствием посидела бы в зале сколько надо, но вдруг по окончании игры Виктор Юрьевич решит отправиться на работу и перенесет встречу с ней?

– Матч-болл! – сильная подача Мочалова разрешила все страхи девушки. Измученный соперник запустил мяч в сетку.

– Сегодня твоя взяла. Не хочешь отыграться?

– Меня ждет дама, – Виктор Юрьевич окинул взглядом трибуны и встретился глазами с Катей. – А вот, кажется, и она.

Мужчина помахал ей:

– Если вы та самая Зорина, спускайтесь к нам.

Журналистка послушно спустилась вниз. Мочалов галантно поцеловал ей руку и представил партнера:

– Девятинин Сергей Иннокентьевич.

– Очень приятно.

Сергей Иннокентьевич, понимая, что его друга ждет важный разговор, подхватил сумку с ракетками и направился в раздевалку:

– Приятно было познакомиться, Катя. До скорого, Витек.

– Я полагаю, здесь разговаривать не слишком удобно, – Мочалов взял Зорину за локоть и повел в комнату отдыха, расположенную за кортом. – Чувствуйте себя как дома.

Девушка уселась на мягкий диван, а мужчина – в широкое кресло-качалку.

– Итак, я вас слушаю.

Журналистка потупилась:

– Поверьте, мне очень неловко затрагивать больную для вас тему...

– Убийства моих родителей? – перебил ее Виктор Юрьевич.

Катя открыла рот:

– Я слышала, это был несчастный случай.

Мочалов горько рассмеялся:

– Так для некоторых и осталось, ибо кто желает расследовать дело без мотива и улик?

– А вы все же уверены в том, что совершилось преступление?

Мужчина откинулся на спинку кресла:

– Еще тридцать лет назад я пытался втолковать этим тупоголовым или преследующим какие-то свои цели сыщикам, что камин в маминой комнате был, что называется, декоративным, то есть чисто символическим. Разжигать его по вечерам, как говорилось в протоколах, нам никто просто не позволил бы. Если, придя домой усталым, отец по какой-то причине забыл про чайник и не учуял запаха газа, взрыва не должно было быть.

– Вы уверены?

– Как и в том, что я Мочалов.

Зорина потупилась:

– Кому же понадобилось убивать ваших родителей?

– Не родителей, – поправил ее Виктор Юрьевич, – только отца.

– Но зачем?

Мочалов-младший пожал плечами:

– Я не вмешивался в дела папы. Да и какие, собственно, могут быть дела у профессора, заведующего кафедрой? Курсовики, дипломы, диссертации, научные работы. Представить себе, что, возможно, кто-то, недовольный оценкой, решил таким образом убить двух зайцев – уничтожить свою работу и свести счеты с отцом, – согласитесь, было бы просто нелепо.

Журналистка кивнула:

– Кроме того, покойный родитель имел доброе сердце, – продолжал Виктор Юрьевич. – Пересдачи не являлись для него чем-то из ряда вон выходящим, наоборот, даже поощрялись. «Если студент все же выучит материал, пусть позже, – говорил он, – это моя победа».

Девушка задумалась:

– Следуя вашей логике, можно предположить: кто-то в тот вечер навестил ваших родителей, причем хороший знакомый, потому что, как я поняла, никаких следов взлома не наблюдалось.

Мочалов кивнул:

– Вы правы.

– Организовав взрыв так, чтобы все смахивало на несчастный случай, неизвестный покинул квартиру, не попавшись никому на глаза, – рассуждала девушка. – Ведь милиция не нашла свидетелей?

– Именно так.

– И труп Юрия Борисовича не вскрывали?

Мужчина отрицательно помотал головой:

– Представьте себе, вскрывали и ничего не обнаружили. У меня есть заключение, подписанное некой Вандой Лизиной, не захотевшей даже разговаривать со мной. А ведь когда-то она училась у моего отца!

– Вы сказали – Ванда Лизина?

– Да. В девичестве – Маевская. После окончания медицинского устроилась патологоанатомом в морг при седьмой городской больнице.

Катя вздохнула:

– Она действительно ничего вам не сказала?

Виктор Юрьевич стал делать упражнения для шеи.

– Просто сунула под нос заключение, прощебетала, что ей нечего добавить, и посоветовала идти и готовиться к похоронам.

– А вы...

– А я отправился к следователю. И он тоже не захотел меня слушать, – Мочалов горько усмехнулся. – Нет, формально он провел кое-какую работу. Но она не принесла никаких плодов. Вездесущие бабушки-старушки, коротавшие дни на лавочке, видели, как отец подъехал после работы, однако чтобы кто-то заходил к нему после этого...Нет, нет и еще раз нет!

Зорина улыбнулась:

– Откуда такая точность?

– С момента появления папы в квартире (они определили его по зажегшемуся в кухне свету) до момента взрыва в подъезд вообще никто не заходил.

– Вот как?

– Да.