Ольга Баскова - Трижды одинокий мужчина

– Чай, кофе?

– Кофе, пожалуйста. – Зорина достала сумочку. – И горячий бутерброд.

– С цыпленком, сыром, колбасой?

– С цыпленком.

– Будьте добры немного подождать.

Зорина доброжелательно кивнула и, достав блокнот, принялась делать обычные пометки. Итак, что мы имеем после разговора с Мочаловым и прослушивания пленки? Инну Хомутову, несомненно, убили, вколов ей лекарство, разжижающее кровь. Болотова это усекла, связалась с преступником, ей предложили деньги. Будучи в стесненных материальных обстоятельствах, врач взяла их, пообещав держать язык за зубами. За что же, в таком случае, с ней свели счеты, не побоявшись компромата, о котором она честно предупредила? Или подумали, что при таком способе убийства вряд ли что сохранится в квартире? И вообще, был ли у убийц другой выход? Дети Галины Петровны жили очень скромно, дочь осталась с двумя малолетками, спонсор нужен позарез. Не попыталась ли старушка опять пошантажировать бывших клиентов? Вполне возможно. Ну, и поплатилась за опрометчивый поступок.

Ладно, с ней более-менее ясно. Теперь перейдем к Инне Хомутовой. То, что ей помогли покинуть этот мир, сомнений не вызывает. Остается только ответить на вопрос: зачем? Кому нужна была ее смерть? Карякину? Допустим, так. И что с того? Впрочем, жена Хомутова могла оказаться нежелательной свидетельницей какого-нибудь поступка или разговора. Не для того ли будущий профессор шастал к ней в роддом, чтобы уговорить молчать? Возможно, молодая женщина не согласилась, решив таким образом свою судьбу, или убийцы побоялись оставлять ее в живых. Но что она могла видеть или знать?

В этот период произошло два знаменательных события. Во-первых, ни с того ни с сего умер Александр Проскуряков. Во-вторых, кто-то украл у него наброски диссертации. С поджогом квартиры профессора Мочалова все яснее ясного. Страдающий рассеянностью Александр оставил один экземпляр ему, тот прихватил рукопись домой, а не запер в кабинете. Вот за этим-то экземплярчиком и приходил преступник. Интересно, что было такого в диссертации?

– Вот ваш кофе и бутерброд, – девушка-снегурочка, как мысленно окрестила ее Катя, принесла на подносе дымящийся заказ.

– Большое спасибо.

Впившись зубами в сочное мясо, журналистка пришла к выводу, что главный подозреваемый – профессор Карякин. Однако возник еще один вопрос: кто та дама, разговаривавшая с Болотовой? Сообщница профессора, это понятно, но кто именно? Его жена? Катя почувствовала, как вспотели ладони. Если она на правильном пути... Стоп, а мотив? В тот момент Анатолий Иванович не интересовался гепатитом. Поэтому мотив остается один – месть из зависти. Почему Игнат Вадимович резко прервал дружбу с умным и амбициозным коллегой? Ответ напрашивается сам собой. Карякин решил отомстить. Его мелочная натура не могла допустить, чтобы бывший дружок обгонял его по всем показателям. Зорина глотнула горячий кофе и поморщилась. Ей необходимо съездить к Карякиным и добыть образец голоса жены профессора.

Звонок мобильного резко прервал ее размышления.

– Катенька, здравствуйте!

– Добрый день, Игнат Вадимович!

– Как ваше здоровье?

Девушка почувствовала, как краснеет. Обманывать даже на расстоянии было для нее непосильным трудом.

– Спасибо, гораздо лучше.

– Ну и слава богу, – Хомутов откашлялся. – Признаться, я жду не дождусь продолжения нашей работы. Когда навестите старика?

– Очень скоро, – она сделала еще глоток. – Не думайте, я не бездельничаю. Можно сказать, десятая часть нашей книги уже написана.

Игнат Вадимович присвистнул:

– Вы умница.

– Но мне нужны кое-какие сведения.

– Пожалуйста.

Зорина сделала паузу:

– Видите ли, я встречалась с вашим куратором, Ниной Антоновной Савиной.

Академик издал радостный возглас:

– С нашей Ниночкой? И как она?

– Прекрасно. Благодаря ей мне удалось кое-что насобирать.

– И что же?

– Скажите, – вопросом на вопрос ответила журналистка, – почему вы порвали с профессором Карякиным?

– Это необходимо знать?

– Разумеется.

Хомутов замолчал. Катя не отставала:

– Это тайна?

– Да какая там тайна! – Игнат Вадимович причмокнул с досады. – Анатолий, безусловно, талантливый, но ужасно завистливый человек. Когда он прилепился ко мне и Проскурякову, мы с удовольствием приняли его в нашу компанию. Однако дальше... Карякин бесился буквально по мелочам, тяжело переживая малейшую нашу удачу. Еще одним ударом стала для него моя женитьба на Инне Левитиной, ведь он первый положил на ее глаз, и вовсе не из-за того, что она понравилась ему. Просто ее столичный папа-профессор мог сделать для него гораздо больше, чем собственный отец.

– Понятно. А что вы можете сказать по поводу смерти вашего друга Проскурякова?

– Верите, но я до сих пор плачу при воспоминании об этом, – мужчина вздохнул.

– Кое-кто считает, что его смерть была насильственной.

На мгновение академик потерял дар речи:

– Значит, Карякин?

– Я пока никого не обвиняю. Вы слышали про гибель Болотовой?

– Да, – тихо ответил Игнат Вадимович. – Еще одна неприятная для меня тема.

– И вы никогда не задавались вопросом, почему ваша жена истекла кровью при полном здравии?

– Галина Петровна не виновата, – мужчина тяжело задышал, – я присутствовал в тот день в роддоме. Все началось довольно неожиданно.

– После того, как Инне сделали инъекцию гепарина?

– Откуда вы знаете?

– Болотовой показалась странной эта смерть, и она взяла у вашей жены кровь на анализ.

– Подождите, подождите, у меня схватило сердце, – Игнат Вадимович запинался, словно ему не хватало воздуха. – Мне надо принять лекарство. Прошу вас, не продолжайте. Говорить вот так на эту тему без подготовки мне трудно. Можете подъехать?

Зорина решилась:

– Когда?

– Лучше через час, даже через два. Я приму лекарство и полежу. Вы на машине?

– Да.

– Тогда до встречи.

– Извините, – девушке было ужасно неловко, но приездом к академику она собиралась убить всех зайцев. – Мне также понадобится ваш рассказ о Ванде Маевской.

– О ком? – это имя словно ничего ему не говорило.

– Она училась вместе с вами и была в вас влюблена. Вспомните: Ванда Маевская, – Зорина стояла на своем.

– Да, да, конечно, – пробормотал академик. – Просто вы перескакиваете с одного на другое. Не понимаю, при чем здесь она, однако, если хотите... Короче, жду вас, – и он отключился.

Закончив разговор с Игнатом Вадимовичем, Катя посмотрела на часы. Два часа предстояло где-нибудь прокантоваться. Она раскрыла сумочку, достала пудреницу и губную помаду. Ее рука коснулась диктофона, который девушка случайно взяла с собой, не предвидя встречи с академиком. Зорина удовлетворенно кивнула, решив, как проведет оставшееся до свидания с Хомутовым время, и набрала телефон Карякиных. Трубку сняла жена профессора: