Антон Леонтьев - Вендетта. День первый

– Ну, это мы еще посмотрим! – гордо вскинула голову Настя. – И если Генпрокуратура получила заказ расправиться с моим мужем, то сразу скажу – ничего у вас не выйдет.

– Я не собираюсь ни с кем расправляться, – заметил Воскобойников, – однако все указывает на то, что Игорь Леонидович возглавляет мафиозную структуру, которая наносит ущерб экономике и безопасности нашей страны. А этому должен быть положен конец, причем как можно быстрее.

– Тогда возьмитесь и за Остоженских! – заявила Настя. – Или вы сдрейфили, Андрей Олегович? Понимаю, у них слишком большие связи, а вы ведь не хотите рисковать своей должностью. И какой же вы после этого слуга закона? Да, конечно, я уже не та, какой была десять лет назад, но я не по своей воле ввязалась в опасную игру. Да ведь и вы совсем не тот, что были раньше: для вас на первом месте стоит вовсе не закон, а интересы вашего начальства, которое якшается с типами, подобными Глебу Романовичу Остоженскому...

Как только Воскобойников покинул поместье, Настя позвонила Игорю. Тот, оказывается, уже обо всем знал, в том числе и об организации специальной группы, которой будет поручено заниматься им самим.

– Снова постарался Глеб, – заявил Игорь. – Однако у них ничего не получится. И кстати, мне удалось найти весомые аргументы, чтобы склонить представителей Госкомимущества принять мое предложение о покупке металлургического комбината и отказаться от предложения Максима Остоженского. Сделка у нас в кармане!

Так и произошло – завод был куплен корпорацией, которой через подставных лиц владел Игорь Басалыго.

Спустя примерно три месяца супруг сообщил Насте:

– Завтра у нас будут особые гости.

Та удивленно посмотрела на Игоря, и тот продолжил:

– Из столицы специально прибывают отец и сын, Глеб Романович и Максим Остоженские.

– Что им надо? – удивилась Настя, чувствуя, что сердце ее начало биться как бешеное. Только из-за кого: из-за Остоженского-старшего или Остоженского-младшего?

– Они сами попросили меня о встрече, причем согласились провести ее на моей территории и даже отказались от охраны, – произнес Басалыго. – Они хотят заключить мир!

– Ни за что! – отчеканила Настя. – Игорь, я хочу показать тебе материал, который нам удалось раздобыть. Глеб Романович замешан в ряде финансовых махинаций, к которым имеют отношение также заместитель Центробанка и два заместителя министра финансов...

Басалыго поцеловал жену и сказал:

– Не сомневаюсь, что информация сногсшибательная, однако повременим с ней, Настя. Я не могу отказать Остоженским во встрече. Тем более эта информационная война... Она ведь наносит ущерб не только им, но и мне! И если мы сможем заключить перемирие – на разумных, конечно, условиях, то почему бы и нет? Остоженский способен сделать так, чтобы Генпрокуратура перестала копать под меня.

– Игорь, на его руках кровь моих родителей! – воскликнула Настя.

– Я знаю, дорогая, но мы не можем жить все время прошлым.

В тот вечер они впервые серьезно поссорились. Анастасия перебралась в свои бывшие апартаменты, заявив мужу, что полностью не согласна с его решением. Однако предупредила, что присутствовать на встрече с Остоженскими будет непременно.

Из Пулкова сообщили, что самолет, на борту которого находились отец и сын, приземлился. Остоженских встретил почетный кортеж и повез за город, в поместье Басалыго. Настя чрезвычайно волновалась, и если бы ее спросили, что было причиной, она бы не смогла толком объяснить.

Остоженские вошли в холл особняка, где их встретили Ринара Хасановна и вышколенный дворецкий. Генерал-лейтенант полностью поседел, на лице обозначились глубокие морщины, однако он выглядел отлично: было заметно, что Глеб Романович следит за своим здоровьем и регулярно посещает солярий. Облаченный в элегантный черный костюм, он походил больше на стареющего голливудского актера, чем на главу преступного синдиката.

Максим был в старых потрепанных серых джинсах, голубой майке с надписью «I love NY», клетчатом пиджаке и туфлях из змеиной кожи за пять тысяч долларов. Остоженский-младший был еще привлекательнее, чем на фотографиях в журналах, отметила Настя.

Басалыго, которому доложили о том, что гости прибыли, вышел им навстречу. На мгновение воцарилась неловкая пауза, которую нарушил Глеб Романович. Он протянул Игорю руку и, широко улыбаясь (у генерал-лейтенанта в отставке были идеальные белые зубы), произнес:

– Добрый день, Игорь Леонидович. Рад познакомиться с вами. А то работаем в одной области, практически бок о бок, а друг с другом еще не сталкивались. Отличный домик! Максимка строит сейчас себе на Рублевке дворец, но я из моей любимой Москвы никуда не уеду, хоть на аркане тащи... Однако Максимку понять можно – Вероника скоро одарит меня третьим внучком, им требуется наконец-то собственное жилье, да такое, чтобы все себя уютно чувствовали.

Благодушное настроение Остоженского-старшего передалось и Игорю Басалыго, и он, пожав конкуренту руку, сказал:

– Добро пожаловать в Питер, Глеб Романович.

– О-хо-хо, давненько я не был у вас, в Северной столице! – продолжил генерал-лейтенант. – Почитай, уже лет пять, если не больше. Была тут одна шаловливая актрисулечка, которая до такой степени мне голову вскружила, что я даже подумывал на ней жениться... Ты, Максимка, не слушай, не для твоих ушей это!

Настя, наблюдавшая за происходящим со второго этажа, спустилась по лестнице. Мужчины немедленно обратили к ней свои взгляды: любовь во взоре Игоря, удивление в глазах Глеба Романовича, вожделение, застывшее в зрачках Максима.

– Моя супруга Анастасия, – представил Басалыго. – Она... она моя правая рука, поэтому будет присутствовать при нашей беседе. Если вы, конечно, не возражаете...

– Конечно же, нет! – заявил Остоженский-старший. – Кто же скажет «нет» такой красавице? Ах, Настя, Настя, верно же говорили древние: неисповедимы пути господни... Кто бы мог подумать, что ты станешь супругой Игоря Леонидовича Басалыго! Ведь мы с тобой виделись последний раз так давно...

– В колонии, – сказала Настя. – И вы, дядя Глеб, обещали мне помочь, однако, кажется, забыли о своем обещании.

– Ну, я же не Зевс, мне не все подвластно в подлунном мире! – заявил со смешком Остоженский, но на губах у него играла странная ухмылка.

– Неужели, дядя Глеб? – спросила ровным тоном Настя. – Но я-то знаю, что вы не забыли меня. Иначе бы зачем вы попытались организовать мое убийство в колонии?

Настя взглянула в глаза Остоженскому-старшему, и тот, не выдержав, моргнул. Неловкую паузу прервал Басалыго, предложивший пройти в кабинет. Но тут Настя повернулась к Максиму – молодой мужчина, казалось, этого и ждал. Ее рука оказалась в его ладони, и Максим галантно поцеловал кончики Настиных пальцев.