Антон Леонтьев - Вендетта. День первый

– Если гора не идет к Магомету, то надо сделать так, чтобы Магомет вприпрыжку помчался к горе, – усмехнулся Глеб Романович. – То есть мы устроим, чтобы Басалыго вместе со своей дочуркой и женой был в определенном месте в определенное время. А именно в том месте и в то время, когда нам удобно!

– В Москву они прилетят без Машеньки, – напомнил Максим. – И Настя, скорее всего, тоже останется дома. К тому же если это произойдет во время визита Басалыго к нам, то все сразу поймут: наша работа.

– Нет, в Москве мы встретим его радушно, как и подобает хлебосольным столичным жителям, – с циничной усмешкой заявил генерал-лейтенант. – И вообще начинать операцию в ближайшие дни нецелесообразно. Хочешь знать, как я выманю Басалыго в нужное нам место, где он не сможет оказать нам сопротивление? Ты забыл, Максимка, что у каждого есть свой ключик! А в случае с Басалыго этот ключик зовется «Машенька».

Глеб Романович вынул мобильный телефон, набрал номер и услышал мелодичный женский голос:

– Татьяна Куницына слушает.

– Татьяна Вениаминовна, извините за поздний звонок, но так хотелось поговорить с вами! Вы меня узнали? Глеб Остоженский! Так вот, я хочу вернуться к теме нашего последнего разговора. Вы ведь уже все обдумали и приняли решение. Хотелось бы знать, какое именно.

– Вы не оставили мне выбора, – сказала со вздохом Куницына. – Хорошо. Если с моей семьей все будет в порядке, я, так и быть, сделаю все, что вы хотите.

– Вы говорите так, как будто делаете мне одолжение! – с укоризной произнес Остоженский. – На самом деле наоборот, я делаю вам одолжение, Татьяна Вениаминовна. Вам и вашему очаровательному сыночку. И вашему ни о чем не подозревающему мужу. Пусть, кстати, и далее ничего не подозревает. Надо на днях встретиться и все обсудить. Но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Вы ведь в среду будете в Москве? Там и пересечемся...

Завершив разговор, Остоженский-старший повернулся к сыну и пояснил:

– Она-то и поможет нам добраться до Басалыго и его женщин.

В кабинет к Насте заглянула Татьяна Куницына. Журналистка всегда была желанной гостьей. Настя знала: с ней можно поговорить на любую тему, она способна дать мудрый совет. Правда, в последнее время Татьяна выглядела странно – как будто ее что-то угнетало, словно на ее хрупких плечах лежал неподъемный груз.

– Настя, я могу с тобой поговорить? – спросила Куницына и прошла в кабинет, плотно прикрыв дверь.

– Ну конечно! – сказала, отрываясь от экрана компьютера, Анастасия.

В течение двух последних месяцев услуги пиар-отдела востребованы не были: Игорь заключил перемирие с Остоженскими и даже побывал у них в Москве, где вместе с отставным генерал-лейтенантом сходил в баньку и знатно закусил. С тех пор военные действия, в том числе информационного характера, между Питером и Москвой прекратились. Настя была уверена, что так называемый «Великий пакт» не более чем уловка со стороны Глеба Романовича, однако тот, казалось, и не собирался нарушать соглашение. Вместе с Басалыго он провернул несколько чрезвычайно выгодных сделок: раньше бы они затратили много сил, времени и денег на то, чтобы побороть друг друга и получить возможность провести финансовые операции в одиночку, теперь же Остоженский и Басалыго действовали вместе, что приносило существенную отдачу.

Публикация порочащих статей в прессе или показ телевизионных сюжетов с разоблачениями козней противников прекратились. На нескольких приемах (как в Москве, так и в Петербурге) Игорь Леонидович и Глеб Романович появились вместе, что вызвало шквал пересудов и предположений. Все были уверены, что в скором будущем две их криминально-финансовые империи сольются в одну, во главе которой встанут два босса – Басалыго и Остоженский. С энергией, затрачиваемой раньше на борьбу с врагами, Игорь Леонидович и Глеб Романович могли теперь зарабатывать деньги, умножая свои капиталы, и вести борьбу с другими, мелкими, но тем не менее настойчивыми конкурентами из провинции. Остоженский обеспечивал индульгенцию со стороны властных и правоохранительных структур, а Басалыго ввел своего нового приятеля в преступный мир и познакомил с наиболее важными криминальными авторитетами. Одним словом, каждый получил то, чего страстно хотел.

Однако Настя не верила в эту странную и даже противоестественную идиллию. Союз двух хищников более походил на затишье перед бурей, и Анастасия много раз заводила о том речь с мужем, но Игорь только отмахивался и заявлял:

– Ты думаешь, я такой простофиля и безоговорочно поверил Остоженскому? У меня везде свои шпионы и информаторы. Если он что-то задумает, мне тотчас станет об этом известно. Но старик вовремя понял, что воевать со мной себе дороже, поэтому и пошел на мировую. Ведь главный в нашем дуумвирате я!

Настя старалась убедить Игоря, что любой дуумвират всегда заканчивался разрывом и последующей жестокой войной – что союз между Августом и Марком Антонием, что союз между Сталиным и Гитлером. Но исторические примеры Басалыго отмел несколькими резкими фразами:

– Вся власть у меня в кулаке! И чтобы забрать ее, Остоженскому надо убить меня! А это, как ты сама знаешь, невозможно. Он же не полный кретин!

Настя же придерживалась противоположной точки зрения, однако, как она поняла, муж не был расположен говорить на волнующую ее тему. Время от времени Анастасия вспоминала Максима, однако тотчас приказывала себе забыть о нем. Но даже и Машенька несколько раз спрашивала, навестит ли их «дядя Максимка», который так ей понравился...

– Настя, я не хочу отвлекать тебя от работы, однако у меня имеются отличные новости, – сказала сейчас Куницына, подходя к Анастасии. И положила на стол тонкую брошюру.

Настя пробежала ее глазами и воскликнула:

– Ничего себе! Где ты это достала, Таня?

– Через знакомых, которые живут в Лондоне, – ответила журналистка. – Они вращаются в медицинских кругах.

Настя принялась внимательно изучать брошюру. Речь в ней шла о революционно новой терапии синдрома Туретта, разработанной профессором Майклом Маккински. Профессор Маккински был светилом в области невропатологии, преподавал в Медицинской школе Стэнфордского университета, имел несколько клиник по всему миру, считался гением и в течение последних лет выдвигался на лауреата Нобелевской премии по медицине (по слухам, в новом году у него были все шансы получить самую престижную награду в мире). Настя, постоянно получавшая новую информацию касательно новых методик по лечению синдрома Туретта, пыталась записаться на прием к профессору Маккински, однако легче было попасть на аудиенцию в Белый дом или к английской королеве, чем в одну из его клиник – профессор сам отбирал себе пациентов, был финансово абсолютно независим и проводил большую часть времени в странах третьего мира, где спонсировал строительство госпиталей и больниц.