Антон Леонтьев - Последний бог

– Меня зовут Кассиус Солсбери. Майкрофт был моим единственным сыном. – Помолчав, сэр Кассиус добавил: – Когда я посылал Майкрофта в Голдсворт, то надеялся, что в интернате закалятся его дух и тело. Моя покойная жена баловала сына в детстве, что и привело к формированию у Майкрофта истеричного, слабого характера. Вот мальчик и не смог противостоять клике распоясавшихся бездельников. Но вы смогли...

Мужчина снова замолчал, в упор глядя на Николая выпуклыми серыми глазами.

– Я благодарен вам за то, что вы сумели изобличить убийцу Майкрофта, – продолжил сэр Кассиус. – Иначе бы руководство школы замяло очередную смерть, а сын герцога Уимблширского продолжил творить бесчинства. Англия, и я давно в том убедился, подобна огромному броненосцу, который дал течь, – она медленно, но верно идет ко дну! Скажите, вы ведь убили мерзавца?

Николай никогда бы не признался в том, что толкнул Майкла в колодец, но к сэру Кассиусу молодой человек ощутил вдруг небывалое доверие.

– Да, – лаконично ответил он.

– Зачастую насилие остается единственной возможностью контролировать ситуацию, – заметил аристократ. – Однако насилие не ради удовлетворения своих низменных инстинктов, а позитивное, поставленное на службу обществу и отчизне. Кем бы лет через двадцать-тридцать сделался этот дегенерат, сын герцога? Такой, как он, в силу своего происхождения и семейных связей получил бы ответственный пост и встал бы у руля идущего ко дну броненосца под названием «Британская империя». Вы оказали нашей стране большую услугу, избавив нас от сибарита с замашками Джека Потрошителя!

Сэр Кассиус похлопал Николая по плечу.

– Именно таким я вас себе и представлял. Кажется, ваши родители из России? Гм, славянская кровь... Собственно, нельзя переоценивать происхождение, ведь главное – воспитание!

Николай не понимал, к чему клонит сэр Кассиус.

– От вас хотят избавиться, – перешел наконец к главному гость, – в Голдсворте вы персона нон грата. Уж слишком популярны вы сделались после гибели молодого изувера, сына герцога. А в интернате всем заправляют глупость и уныние. Герои здесь не нужны, хотя именно на героях держится мир. Когда-то и Британия чтила своих героев, но времена Нельсона и Веллингтона миновали. Нашей катящейся в Тартар империей заправляют посредственности, чинуши и трусы. Нам надо, как Германии, попытаться отринуть прошлое и вступить в новую эру. Вы слышали об Адольфе Гитлере? Он – живой гений, и я уверен, что в ближайшее время придет в Германии к власти. И вы, как и он, представитель нового, способного на многое поколения! К сожалению, мой сын оказался слабаком, что лишний раз свидетельствует: кровь играет лишь второстепенную роль. Хотите стать моим секретарем?

Предложение сэра Кассиуса прозвучало неожиданно, но Николаю хватило и пары секунд, чтобы оценить все его преимущества.

– Сочту за честь, – кивнул он, и сэр Кассиус засиял улыбкой.

Они покинули Голдсворт в тот же день и отправились в поместье сэра Кассиуса, находившееся около Лондона. А вскоре из Парижа пришла телеграмма – Мстислав Всеволжский не имел ничего против того, чтобы его приемный сын стал работать на маркиза Солсбери. Кроме того, Всеволжский добавил, что после того, как Николаю исполнится восемнадцать, он не желает иметь с ним более ничего общего, и молодой человек волен делать все, что угодно, главное – раз и навсегда оставить философа в покое.

Сэр Кассиус обитал в огромном замке, ворота которого украшали изображения медвежьей головы с высунутым языком – семейным гербом. Одиннадцатый маркиз Солсбери был чрезвычайно занятым человеком – он постоянно путешествовал по миру, корреспондировал с сотнями людей, принимал участие в конференциях, заседаниях и ассамблеях.

Николай, сориентировавшись, понял: сэр Кассиус является отчаянным германофилом и, более того, преклоняется перед партией того самого Адольфа Гитлера, о котором он так восторженно вещал в первую встречу, в интернате. Портрет австрийца, только недавно получившего немецкое гражданство, висел на почетном месте в кабинете сэра Кассиуса, и Николаю первым делом было поручено ознакомиться с опусом Гитлера на немецком, который назывался «Mein Kampf». Книга была написана дубовым языком, содержала исключительно банальности и взывала к низменным человеческим инстинктам. Однако Николай, превратившийся отныне в Николаса, счел за благо выразить свое не знающее границ восхищение идеологией национал-социализма, что очень понравилось его ментору, маркизу Солсбери.

Как и предсказывал сэр Кассиус, всего через каких-то два года к власти в Германии пришел Гитлер – его партия и так составляла самую мощную фракцию в рейхстаге, но вскоре Адольф был назначен рейхсканцлером. В течение считаных месяцев он прибрал к рукам всю Германию, объявил о значительном увеличении военных расходов и численности армии, что вызвало панику в странах, победивших в Первой мировой войне.

Сэр Кассиус же, регулярно читавший «Vulkischer Beobachter» и «Angriff» [4], открыто заявлял о своей поддержке планов Германии, восхищался Гитлером и призывал Великобританию упразднить исчерпавшую себя демократию и как можно быстрее заключить пакт о сотрудничестве с Берлином. Именно эта идея – организация немецко-английского альянса – была идеей фикс лорда Солсбери, который являлся желанным гостем во влиятельных салонах Третьего рейха.

Николас сопровождал его в Германию и как-то даже посетил нацистский съезд в Нюрнберге. Развевающиеся алые знамена с огромными черными свастиками, марширующие, как роботы, солдаты, ликующий народ, улыбающиеся партийные бонзы, Гитлер, которого приветствуют, как живого бога, – все это произвело на него ошеломляющее впечатление. Нацисты умели манипулировать сознанием народных масс. Однако вскоре туман из головы выветрился, и Николас пришел к выводу, что национал-социализм вызывает у него аллергию из-за вечных клятв верности вождю и идее. Он поостерегся излагать свои мысли сэру Кассиусу, который был без ума от Третьего рейха, и справедливо решил: пускай его покровитель пребывает в уверенности, что воспитанник тоже безоговорочно поддерживает Гитлера.

Олимпийские игры 1936 года, прошедшие в Берлине, стали поворотным событием в судьбе Николаса. Он снова сопровождал своего патрона в Германию, где тот даже встретился на трибуне стадиона с Гитлером. Николас, стоявший на некотором отдалении, видел диктатора, облаченного в коричневый френч, и Гитлер не произвел на него такой магической силы, о которой столько говорилось. Он был скорее похож на провинциального учителя или нотариуса, чем на главу Тысячелетнего рейха. И все же Николасу нравилось находиться среди самых влиятельных людей Германии и, возможно, всего мира.