Антон Леонтьев - Девять с половиной идей

Только потом Оля поняла смысл этой фразы, произнесенной полушепотом. Сливки нью-йоркского общества собрались для того, чтобы посмотреть на нее, пошептаться, а то и в открытую показать свое презрение.

– Какой ненужный шик, – услышала Ольга за своей спиной. – Сразу видно этих нуворишей. Чуть дорвутся до денег и начинают покупать самое безвкусное.

Ольга обернулась и увидела натянутые улыбки, услышала лживые комплименты.

Кимберли, которая предпочла надеть что-то эфемерно-легкое, порхала где-то далеко, как всегда с новым поклонником, перспективным издателем, Клиффорд вел беседы с важными гостями, а Ольга была покинута всеми. Когда она знакомилась с каждым вновь прибывшим, то ей казалось, что она читает на их лицах: «Какая вульгарность! Сразу видно, что эта русская вылезла из медвежьего угла и готова с ног до головы осыпать себя золотом!» Или нечто подобное.

– Дорогая, – сказала ей какая-то дама, вроде бы ведущая отдела светской хроники в одном из самых могущественных изданий Нью-Йорка, чье мнение считалось неоспоримым. – Ваш наряд просто очарователен, восхитителен, грандиозен!

Однако в ее глазах сверкал охотничий азарт, Оля понимала, что завтра с утра в продаже появится газета с огромной статьей, в которой будет сказано, что многие, почитающие себя элитой общества, на самом деле не имеют даже зачатков элементарного вкуса.

Элеонора казалась в этот день самим совершенством, она была полна достоинства, шарма и шика. На ней было платье в классическом стиле двадцатых годов, украшенное нитью крупного жемчуга. Мило улыбаясь и приветствуя самых могущественных женщин города, она подошла к Ольге.

– Это твой день, дорогая, – произнесла она. – Ты не должна прятаться, ты жена моего сына, хозяйка дома. Милая невестка… – добавила она, чуть усмехнувшись.

Первым желанием Ольги было броситься прочь. Она знала, что, если бы даже появилась в безупречном наряде, это не спасло бы положение. По неизвестной причине ее здесь не любят. Точнее, причина известна. Она не их круга.

– Почему бы тебе просто не наплевать на них всех? – спросил кто-то, подходя к Оле.

Обернувшись, она увидела высокого молодого человека с растрепанными вьющимися волосами и богемной бородкой. Он был уже навеселе.

– До сих пор не подозревал, что у Клиффа есть вкус. Все его предыдущие женщины отличались формами, но на самом деле ничего собой не представляли… Хорошая вечеринка, не так ли? – продолжил он. – Ким знает в этом толк. Я забыл представиться – Элвин Маккинзи, а точнее, Тот-Про-Кого-В-Благородном-Семействе-Страстно-Желают-Забыть. Увы, вынужден констатировать, что и ты относишься к той же категории.

Несмотря на развязность и шокирующую откровенность, Элвин понравился Оле.

– А знаешь почему? – сообщил он ей, наливая себе еще смеси из трех бокалов. – Потому что они здесь все ничтожества, абсолютно все. И твой муж тоже… Ты его еще узнаешь, впрочем, как и всех нас… Я единственный, кто лишен фамильной черты Маккинзи – желания унизить другого и сделать ему больно. Кстати, тебе ведь именно Ким порекомендовала это платье? Чувствуется рука любимой сестренки. Когда мне было десять, она подарила мне классный шлем для американского футбола. Я не мог и мечтать о таком, а когда надел, то оказалось, что она напихала внутрь пауков. Смешно, не так ли?

Элвин продолжал раскрывать секреты семейства, когда появился Клифф.

– А, это ты, – отреагировал он на брата. – Тебя никто не звал.

– Всегда так, – ответил Элвин. – Готовы звать всякую шваль, а меня нет. Ну что же, дважды повторять не надо… Только мне требуются деньги…

– Потом, – отрезал Клиффорд. – Дорогая, – обратился он к Оле, – твой наряд чудесен, но немножко не к месту, ты не находишь? Я хочу познакомить тебя с важными людьми, ты должна произвести на них впечатление, причем такое, чтобы они согласились на условия, выгодные «Центуриону».

Ольге пришлось очаровывать каких-то немногословных норвежцев, а Кимберли, поняв, что здесь она требуется в первую очередь, бросила своего издателя и уже вовсю заигрывала с лысым главой делегации, который совсем потерял голову от нахлынувших на него чувств. Опровергая устоявшееся мнение о холодности скандинавов, он уже не только глазами пытался раздеть Кимберли, а под воздействием выпитого пытался осуществить это на самом деле.

– …и там мы выращиваем свиней. Вы представить себе не можете, какие они очаровательные, особенно когда маленькие… – говорила супруга одного из членов делегации, высокая дама, на которой бриллианты висели, как на манекене. Хобби сей дамы было выращивание свиней на огромной ферме.

В этот момент кто-то сзади толкнул Ольгу, и содержимое ее бокала выплеснулось прямо на фиолетовое платье любительницы сельского хозяйства, расплываясь на нем темным пятном. Обернувшись, Оля увидела Кимберли, которая сделала ей приветственный знак рукой. Ольге пришлось долго извиняться перед дамой из Норвегии, твердившей, что все в порядке и что не стоит беспокоиться.

Однако Клифф взглянул на Ольгу красноречиво и жестко, и она поняла, что совершает промах за промахом. Поздней ночью, когда все разошлись, он сказал ей:

– Милая, куда делись твое обаяние и шик? Я не узнаю тебя. Честно говоря, если бы не незлобивость и баранья тупость этой Оленсон, мы бы могли потерять контракт только из-за того, что ты была такой неуклюжей…

– Ты хочешь сказать, что тебе за меня стыдно? – спросила у него Оля.

– Я такого не говорил, – заметил Клифф. – Но это был не самый лучший прием в моей жизни. Надеюсь, в следующий раз ты внимательнее отнесешься к выбору наряда…

Оля подумала, что это только временная размолвка, но когда Клиффорд вернулся из душа, он быстро нырнул под простыню и не ответил на ее ласки.

– Не сегодня, Оля, – проговорил он. – Я смертельно устал…

Как Ольга и опасалась, некоторые журналы и газеты вышли на следующий день с описанием приема у Клиффорда Маккинзи. И практически все писали, что хозяйка дома «отличилась чрезвычайно экстравагантным вкусом, который переходил просто в отсутствие такового…». Причем это было самое невинное замечание, которое отпустили в ее адрес. Оля поняла, что она не может доверять Кимберли, которая, несмотря на свое поведение, все же чем-то нравилась ей. Та же считала Ольгу врагом, угрозой своему благополучию и возможности когда-нибудь стать главой компьютерной империи «Центурион».

Постепенно жизнь налаживалась. Оказалось, что играть заранее отрепетированную роль не так уж сложно, но все в этой среде было насквозь фальшивым – улыбки, комплименты, благотворительность, светские рауты и многое другое.

Отношения с Клиффордом складывались прекрасно, но Оля заметила, что им недостает того, что было в самом начале, – какого-то безумия и увлеченности. Медовый месяц, который муж ей обещал, откладывался и откладывался, и Оля поняла, что его никогда не будет.