Антон Леонтьев - Девять с половиной идей

– Ты хочешь работать? – спросил Клифф, когда Ольга подняла эту тему. – Но зачем? У тебя есть абсолютно все, подавляющее число жителей планеты о таком даже и не мечтало.

– И все же, – ответила она, – я привыкла действовать. Меня встретили отнюдь не с распростертыми объятиями, но я не намерена долго лить слезы по этому поводу. Если они не хотят принимать меня, это их проблемы. Я хочу доказать, что тоже способна на многое…

– Это мне нравится, – сказал Клиффорд. В его глазах она снова увидела страсть. – Запомни, я люблю тебя.

Возвратилась страсть, которую они испытывали друг к другу всего несколько месяцев назад, но Оле иногда казалось, что с того момента прошла целая вечность. Она поняла, что не имеет права сдаваться и идти на поводу у кого бы то ни было, если хочет сохранить любовь.

– Я согласен, – сказал Клиффорд после того, как они, утомленные и прекрасные, после любовных ласк, лежали на кровати. – Думаю, это хорошая мысль. Я не зря выбрал тебя, а ты меня. Мы подходим друг другу как нельзя лучше. Действуй!

Когда Кимберли узнала, что Оля получит под свое начало один из отделов рекламы на предприятии, она пришла к ней и заявила:

– Крошка, я недооценила тебя. Ты не просто хитрая, но и явно глухая. Я сказала, чтобы ты не совалась в концерн, радуйся тому, что происходит между тобой и Клиффом в спальне…

– Дорогая, разреши сказать мне, – ответила ей в тон Оля. – Ты сестра моего мужа. И твоя деятельность в «Центурионе» не самая успешная. За последние три года восемь из двенадцати твоих проектов оказались нерентабельными и принесли сплошные убытки, а из-за глупого рекламного ролика мы вынуждены были заплатить гигантский штраф и упустить рынок сбыта в той стране. Не кажется ли тебе, крошка, что пора сбросить обороты?

– Ты стала смелой, детка, – протянула Кимберли, по ее блеснувшим злобой глазам было видно, что она в ярости. – Но запомни, никто не смеет говорить со мной в таком тоне, а особенно ты…

– Придется смириться, Ким, – сказала ей Ольга. – А теперь я попрошу представить мне в двухдневный срок отчет о курсах менеджмента для специалистов концерна и особенно о том, куда делись полмиллиона, выделенные на их проведение. По документам было истрачено только триста тысяч…

Оля понимала, что ворошит змеиное гнездо, но лучший способ защиты – это нападение. Она решила поставить на место зарвавшуюся свояченицу.

После этого разговора Кимберли, осознав, что и против нее имеется кое-какой компромат и ей стоит поостеречься, на время оставила свои попытки вытеснить Олю из фирмы и лишить ее влияния. Кроме того, выйдя очередной раз замуж, она уехала из дома Клиффа.

Новая работа была интересна Ольге. Под ее началом в головном отделении концерна оказалось несколько отделов. Теперь многомиллионные рекламные кампании зависели именно от нее, и вначале ей было даже не по себе.

Отношения с Элеонорой оставались по-прежнему натянутыми. Та намеренно игнорировала Олю, видимо, так и не простив ей, что она женила на себе ее сына. Оля понимала, что мать хотела бы найти Клиффорду более достойную пару, но не могла отказаться от своей любви. Однако в последнее время она стала замечать, что как раз от этой любви уже не осталось и следа. Не было той страсти, которая сделала их супругами, а когда пришел успех и Олю наконец с некоторыми оговорками приняли в обществе, она поняла, что началась обыкновенная семейная жизнь.

Она была великолепной женой, Клиффорд обожал ее, в постели они наслаждались сексом. Но исчезло то неуловимое, что влекло их друг к другу в Лондоне.

Через год после свадьбы Оля стала замечать, что Клиффорд начал задерживаться допоздна, постоянно ссылаясь на внеплановые переговоры, совещания или встречи. В том, что у него бывают встречи, она не сомневалась, но вот с кем?

Однажды поздно вечером, когда Клиффорд еще не вернулся из офиса, Оля сидела у себя в комнате и просматривала бумаги, имевшие отношение к рекламе новой модификации компьютеров. Внезапно в комнату вошла Элеонора, жившая в другом крыле огромного особняка. Спать она обычно ложилась около десяти, но в тот вечер была на ногах. Облаченная в кружевной халат, она подошла к Оле и, ничего не говоря, швырнула ей какой-то плотный конверт.

– Посмотри, дорогая, – сказала свекровь голосом, не предвещавшим ничего хорошего.

Оля, понимая, что Элеонора не может сделать ей приятный подарок, с тревогой открыла конверт. Там был ворох фотографий, на которых в подробностях были запечатлены те встречи, которые происходили у Клиффорда в позднее время. Сначала у Оли мелькнула мысль, что снимки старые, но все указывало на то, что это не так. Например, молодая секретарша, смазливая и длинноногая, которую Ольга сама наняла месяца три назад. Она была снята вместе с Клиффордом на его письменном столе, причем сразу стало очевидно, что ни о каком сексуальном насилии на рабочем месте речи быть не может, девица явно получала от всего происходившего немалое удовольствие.

– Ну что, убедилась? – спросила ее Элеонора. – Ваш брак – это ошибка, которую он совершил, потому что меня не было рядом. Я смогла бы открыть ему глаза. Но, увы, он всегда допускает ошибки, когда меня нет рядом. Его отец, дорогая, был таким же. Все они, Маккинзи, кобели, скрывать не стану. И тебе, если ты хочешь по-прежнему жить с ним, придется смириться с этим. Он будет задерживаться, врать, что был на важном ужине или на заседании какого-нибудь совета, а очередная секретарша получит от него в подарок колечко с рубином или автомобиль. Кроме того, на работе она будет смеяться тебе вслед и обсуждать твои недостатки с подружками. Я прошла через это, я жила с этим почти двадцать пять лет.

– И что вы хотите от меня? – спросила Оля. Она не испытывала ненависти к Элеоноре, скорее какую-то жалость.

– Я хочу, чтобы ты потерпела крах, дорогая, – произнесла та, поправляя халат. – Против тебя я ничего не имею, но ты плебейка. Ты недостойна моего сына. Именно поэтому я показала тебя эти фотографии. Делай с ними все, что хочешь. В любом случае ты проиграешь. Если не заметишь их, он будет спокойно спать со всеми смазливыми девушками в офисе. Если закатишь скандал, он начнет уже открыто заводить любовниц. И тогда все, к чему ты стремилась, полетит к черту. Я же разгадала тебя с первого взгляда. Ты вроде бы такая кроткая, а на самом деле стремишься загрести как можно больше.

– У вас все? – медленно произнесла Оля. Она услышала, что к дому подъехала машина. Это Клифф. Сердце у нее забилось чаще, но не от радости, а от обиды и разочарования. Он не мог так поступить с ней, не мог…

– Не жалей меня, дорогая, – протянула Элеонора. – Жалость – это самое мерзкое чувство после любви. Если будешь никого не жалеть и не любить, то сможешь прожить без проблем. Так что не жалей меня, потому что скоро все начнут жалеть тебя. Можешь не благодарить меня за информацию…