Наталья Солнцева - Мантия с золотыми пчелами

– Труп нашли?

– Этот третий слыл любителем выпить. Жил бобылем, деньги спускал на водку. Когда он не вышел на работу, его отсутствие списали на очередной запой. Потом, правда, искали, но вяло, объявили пропавшим без вести. Решили, что напился, полез в речку купаться и утонул. По крайней мере, так написал дядя.

– А что с кладом? – полюбопытствовал Матвей.

– По всей видимости, коммерсанту для поиска сокровищ нужен был надежный помощник. Причем такой, который держал бы язык за зубами. Дядю Василия он знал, но для верности еще связал его соучастием в убийстве. Теперь он мог быть уверенным, что помощник не меньше его заинтересован в сохранении тайны. Они занялись разгадкой головоломки, составленной иноком Макарием. Дядя пишет, что несколько раз они ошибались, но в конце концов сообразили, где находятся «золотые пчелы». Он наотрез отказался брать свою долю. Коммерсант этому только обрадовался. Дядя Василий опасался его и предупредил: «Если со мной что-нибудь случится, то мой брат в Москве отправит в милицию письмо, где изложена вся история убийства и сокровищ». Тот, казалось, не поверил, но оставил мысли избавиться от сообщника. Разумеется, никто не знает, посещали они его или нет…

– Можно предположить, что посещали, – сказала Астра. – Значит, у вашего отца хранилось еще одно письмо?

– Боюсь, дядя блефовал… на свой страх и риск. Ни о каком письме от брата мой отец не заикался. И после его смерти никакого письма мы с мамой среди бумаг не нашли.

– Итак, сокровища, то бишь золотые пчелы, достались неизвестному коммерсанту?

– Получается, так. Рукопись Макария, которая больше не представляла ценности, коммерсант предложил продать, а деньги поделить пополам. Дядя согласился. Судя по всему, коммерсант успешно осуществил сделку. Деньги от продажи свитка дядя сначала прятал в подполе, а потом, когда все утихло и забылось, решился положить в банк. Он называл их «проклятыми» и в завещании оставлял за мной право распорядиться ими по своему усмотрению.

– Вы не побоялись пустить их в ход?

– Я не суеверен. Деньги не пахнут, как говорили еще древние римляне…

– Кто же покупатель рукописи?

Господин Тарханин повел плечами и поморщился. У него затекли руки, а нога онемела и распухла.

– В письме об этом ни слова, – вздохнул он. – Вероятно, нынешний собственник свитка жутко разочарован. Ведь не что иное, как указания на местонахождение «золотых пчел» и придавали ему ценность. Кто станет выкладывать целый капитал за порченую бумагу с сомнительными откровениями суздальского монаха?

– Неужели вас не мучило любопытство, какие пчелы сыграли роковую роль в судьбе вашего дядюшки?

Чиновник криво усмехнулся:

– Конечно, я кое-что разузнал… Это знаменитые «пчелы Меровингов», самой загадочной королевской династии…

– Ай-яй-яй… – укоризненно протянул Матвей. – Некрасиво поступили с покупателем. За такие бабки втюхали ему пустышку! Как он, вероятно, зол на вашего дядю и коммерсанта!

– Поэтому они оба умерли? Вы это хотите сказать? Полагаю, сделка была анонимной. Коммерсант не так прост. Я вообще слабо представляю, каким образом осуществлялась передача свитка и денег. Сумма-то по тем временам огромная…

– Благодаря предусмотрительности коммерсанта, они с сообщником прожили достаточно долго. Все эти годы обманутый покупатель искал сначала клад, а потом мошенников. Неудивительно, что…

«…коммерсант ставил возле кровати заряженное ружье!» – чуть не ляпнула Астра. Она догадалась, что «коммерсант» – это Николай Бояринов. Мертвые пчелы в конверте – знак мстителя, предупреждение о неотвратимости наказания. Но кто этот мститель?..

– Ваша жена знала о содержании этого письма? – спросила она.

– Люси? Конечно, нет…

– Вы обмолвились о втором письме, – напомнила она Тарханину. – Изложите его содержание…

К рассвету ветер разогнал тучи, и на востоке над сонным Суздалем разливалась малиновая заря.

«Пассат» Матвея, вздымая грязные брызги, подъезжал к воротам кладбища.

– Надо было оставить Тарханина связанным, – ворчал он, выбирая место посуше. – Мужик горазд сочинять сказки! Ишь, как разговорился, прямо соловьем заливался…

– Ты с ума сошел, – огрызнулась Астра. – Человек вымок, поранился, ногу повредил. Мы и так продержали его связанным больше, чем положено.

– Пожалел ягненок волка! Вот он возьмет и прикончит Ульяну… Как будем оправдываться?

– Не прикончит…

– Откуда такая уверенность?

Она молча выбралась из машины и, огибая лужи, торопливо зашагала вперед. Матвей едва поспевал за ней.

– Черт, лопату забыли! – воскликнула Астра.

– Я копать не буду и тебе не советую…

– Может, уже и не понадобится. Кто-то более прыткий нас наверняка опередил.

– Лучше бы я позвонил Эрику и сдал этого ночного нарушителя спокойствия в милицию… – бубнил сзади Матвей. – Знаешь, как называются наши с тобой действия? Укрывательство!

Нога Астры соскользнула в воду, она ойкнула и остановилась. Среди залитых дождем могил высились кусты сирени и жасмина, торчали молодые елки.

– Ты помнишь, как Эрик нас вел?

– Кажется, туда… – Матвей показал на громоздкий памятник из черного мрамора. – Там мы повернули направо…

Задевая мокрые ветки, Астра с шумом нырнула между оградок. На чугунных завитках висели капли. Железные цветы блестели, отмытые от пыли.

– Кажется, теперь нам вон в ту аллею…

Они чудом не заблудились между рядами крестов и надгробий. Город мертвых на сей раз оказывал им содействие. Будто незримый провожатый шел впереди, указывая дорогу…

– Стой! – Матвей придержал ее за рукав и потянул в заросли дикого плюща. – Там кто-то есть…

Вода с листьев окатила их ледяным душем. Астра зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть – холодные ручейки побежали по ее спине. Матвей осторожно раздвинул тяжелые плети ползучего растения, и она во все глаза уставилась в образовавшийся просвет…

Над могилкой Ксюши Бояриновой – вернее, тем, что от нее осталось, – стоял с лопатой в руках… Эрик. Он был одет в камуфляжные брюки, резиновые сапоги и легкую спортивную куртку.

– Эрик! – громко позвал его Матвей. – Что вы здесь делаете?

Милиционер не бросил лопату, не побежал, а в изумлении поднял голову и посмотрел в сторону увитого плющом памятника.

– Это мы! – сообщила Астра, ступая на посыпанную гравием дорожку.

Серое гранитное надгробие со скорбной надписью валялось, вывороченное, поперек аллеи в окружении мокрых комьев земли и глины. На месте захоронения зияла яма. Железный конец лопаты, которую держал Эрик, и нижняя часть рукоятки были сплошь в грязи.

– Полюбуйтесь… – хрипло произнес он, заглядывая на дно ямы. – Кому-то понадобилось разорять детскую могилу…