Мила Серебрякова - Завещание английской тетушки

Лиана продиктовала номер сотового.

– А домашний?

Виноградова замялась.

– Ну… вообще-то я сейчас живу не дома.

– Как так?

– С сегодняшнего дня я обосновалась у крестной.

– Почему?

Лиана занервничала.

– Какая вам разница? Обосновалась – и все.

– Но телефон дать можешь?

– Ладно, пишите…

Поколебавшись, Катка попросила:

– Еще ты должна дать мне адреса всех тех, кто семь лет назад присутствовал на праздновании дня рождения Полины.

– И Киркин?

– Всех! Между убийствами Полины и Аллы существует связь. Мне надо переговорить с каждым участником тех событий.

– Я же вам только что все рассказала.

– Хочу услышать версию Леонтия.

– А Кирка? Она зачем понадобилась?

– Ты сама сказала, что они были с Полей лучшими подругами. Возможно, Кира в курсе, кто мог точить зуб на твою сестру.

– Была бы в курсе – рассказала б на суде. А она молчала в тряпочку.

– В любом случае попытка не пытка.

– Ну и самоуверенная вы особа! В общем, как знаете.

Продиктовав адрес брата и Киры, Лиана засобиралась.

– Мне надо ехать.

Когда девушка уже вышла из «Фиата», Катарина окликнула:

– Лиана!

– Да?

– А ты мне все рассказала, ничего не утаила?

– Вам бы в органах работать, цены бы не было, – последовал ответ.

Вечером Копейкина позвонила Руфине. Начать расследование она решила именно с нее.

Нет ничего хуже безделья. Когда человека одолевает скука, когда ему некуда себя деть и нечем занять, в его голову, как правило, начинают поступать бредовые идеи. Свободного времени вагон и тележка, на работу идти не надо, домашние обязанности, будь то стирка, глажка или готовка, выполняют другие, сидеть в кресле и пялиться в телевизор порядком поднадоело и… в этот самый момент мозг начинает работать с утроенной силой, ища для своего владельца самые немыслимые способы веселого времяпрепровождения.

Розалия Станиславовна, всю жизнь мечтавшая где-нибудь засветиться, блеснуть своей красотой и просто поиграть на публике, была на очень короткой ноге с бездельем.

Конечно, выматывать нервы домочадцам интересно, но, извините, на этом далеко не уедешь. Свекрища жаждала разнообразия, мечтала о новизне ощущений и славе. Впрочем, о славе она мечтала всегда и везде. Главная ее цель – стать звездой. Не смейтесь, несмотря на возраст, Розалия до сих пор не оставляет надежд, что когда-нибудь, где-нибудь, с кем-нибудь она станет настоящей суперстар.

С утра ничто не предвещало суматошного дня. Катка мирно завтракала на кухне, прокручивая в голове предстоящий разговор с Руфиной, и изредка поглядывала на развалившихся на подоконнике персов.

Натали вытирала пыль в гостиной, Галка спала без задних ног, а Розалия Станиславовна… Удивительно, но свекровь не выходила из своей спальни. Проснулась она давно, Катка отлично слышала, как Розалия отчитывала Арчибальда. Да и в ванной комнате уже витал удушающий аромат ее французского парфюма. Интересно, в чем здесь дело? Почему свекровь никого не терроризирует и не донимает, ни над кем не насмехается?

Не представляя, какое испытание ждет ее впереди, Копейкина, наверное, впервые за последнее время позавтракав в тишине, потопала одеваться.

В дверь позвонили.

На лестничной площадке стояли довольные подружки Розалии Станиславовны: выпендрежная Ирма Моисеевна, считавшая, что в свои семьдесят она выглядит максимум на сорок, и седовласая Венера Александровна – дама, никогда не скрывающая своего почтенного возраста, что, впрочем, не делало ей особой чести. По части безумств Венера ничуть не уступала подружкам. И когда троица собиралась вместе, у Катарины всегда сжимался желудок. Три подружки – как взрывоопасная смесь. Недоглядишь – горько пожалеешь.

– Приветик, Катка! – Ирма отодвинула Копейкину от двери и, прошествовав в коридор, сразу подлетела к зеркалу. – Я так и знала, что съела помаду.

– Катуша, рада тебя видеть, – выдавила Венера.

– Д-добрый д-день.

– Где Розалия?

– В спальне.

– Боже правый, она еще спит?

Дверь распахнулась, и в коридоре, напевая во весь голос: «А тому ли я дала… ту-ту-ту-ту-ту… обещание любить…», – нарисовалась свекровь.

Ирма с Венерой с восторгом взирали на подругу. У Натки, закончившей уборку в гостиной, выпала из рук тряпка. А Катарину словно парализовало. Она, конечно, ожидала от Розалии всего, но такого… Глаза отказывались верить увиденному.

К яркому макияжу родственницы, к накладным ресницам и пышным парикам она давно привыкла, но сегодня Станиславовна перещеголяла саму себя. Облаченная в шелковый серебристо-серый приталенный, расшитый бисером пиджачок, короткую юбку в тон и высоченные сапоги типа ботфорты из тонкой черной кожи со вставками из меха, с двенадцатисантиметровым каблучком «шок», выгнутым назад, она походила… Катка пыталась подобрать подходящий эпитет, но мозг на мгновение отключился.

– Ну! – Свекровь приняла соблазнительную позу. – Что скажете? Отпадно?

– Роза, ты неподражаема!

– Богиня!

Дама повернулась к Наташке.

– А ты что скажешь?

– Ца-ца-царица небесная, я не верю глазам.

– Ката, детка, зацени прикид.

Копейкина глотала ртом воздух, стараясь отлепить от неба отяжелевший язык.

– Эт-та что?

– Последний писк моды.

– Жаль, я не додумалась надеть сапоги, – прогнусавила Венера.

– Костюмчик что надо, – одобрила Ирма Моисеевна. И, приблизившись к Розалии, с завистью прогудела: – Роза, ты оставишь нас позади.

– Победит сильнейший, дорогая. – С этими словами свекровь продефилировала по коридору. – Юбка не слишком длинная?

– В самый раз, – заверили подружки.

– А то у меня есть и покороче. Такие ноги грех облачать в брюки, пусть весь мир любуется.

Наконец Катка смогла взять себя в руки.

– Розалия Станиславовна, зачем вы так вырядились?

– Мы с девочками едем на кастинг.

– Куда?

– Прочисть уши, тетерев. На кастинг!

– Кастинг Снегурочек, – добавила Венера и смутилась.

Натали сползла вниз по стенке.

– Девочки, у нас еще есть время, поэтому предлагаю пройти в гостиную и выпить по бокалу вина. Так сказать, за удачную поездку.

– Согласна, – заулыбалась Ирма.

– Подождите, какая поездка, какой кастинг? Вы с ума сошли? О каких Снегурочках идет речь?

– Ну ясно же все как дважды два. Мы с девчонками будем пробоваться в мюзикл на роль Снегурочки. Усекла?

– Нет, не усекла. Если решили меня разыграть, у вас получилось. Поздравляю.

– Ирма, – свекровь капризно наморщила лобик, – покажи ей газету, пусть заткнется.

Ирма Моисеевна выудила из сумочки сложенный вчетверо листок.

– Читай и завидуй.

Ката пробежала глазами по обведенному карандашом объявлению.