Мария Жукова-Гладкова - Одна женщина и много мужчин

Первой фразой Кати была фраза, которую я никак не ожидала услышать:

– От передозировки?

Пришел мой черед посмотреть на Катю большими круглыми глазами, правда, я довольно быстро взяла себя в руки и спросила:

– Катя, я хотела бы узнать: она давно кололась?

– Где-то с полгода, наверное, – медленно ответила Катя на мой вопрос. – Может, месяцев пять… Вначале травку покуривала, а потом… – Катя помолчала, а затем гневно воскликнула: – Ее на иглу посадил этот подонок! Эта сволочь!

Я была почти уверена, что речь идет о Кондрате, и решила воспользоваться ситуацией. Просить ли Катю нарисовать его портрет или можно ограничиться именем и фамилией?

Да, речь в самом деле шла об Алексее Кондратьеве, с которым Кате приходится также иметь дело, правда, в основном она работает с Мишаней Шубаковым.

– Прости, Катя, – перебила я, – возможно, я вмешиваюсь не в свое дело… Я вообще-то не занимаюсь этим направлением, но если бы за него отвечала я, то организовала бы все несколько иначе. Не беспокойся: я не хочу отнимать у тебя кусок хлеба и, упаси бог, не собираюсь этого делать, но почему Шубаков сам не связывается с заводом? Там, где дело касается товаров, за которые отвечаю я, я сама езжу на производство, веду переписку, встречаюсь с фирмачами…

– Я тебя поняла, – кивнула Катя. – Пока я жила в Питере, я время от времени кое-что для них переводила. Я ведь после рождения ребенка постоянно нигде не работала. Раньше сидела на окладе на одном заводе, который теперь приказал долго жить. Стенгазеты оформляла, писала красивым почерком объявления. Да и что зарабатывает художница? Я же не придворный живописец. – Она горько усмехнулась. – Поскольку я хорошо знаю немецкий, иногда подхалтуривала переводами – на каких-то переговорах, плюс письма, контракты. А потом, когда мы собрались с мужем в Германию, Шубаков предложил мне быть тут их представителем. Я сама связываюсь здесь с производителями, забираю у них рекламные материалы, перевожу на русский – и отсылаю в Россию. Кстати, тебе, наверное, лучше оставить здесь бумаги на немецком. Я переведу и отправлю их сама.

Я заглянула в кейс – кое-что было на английском, в частности, те два крупных каталога, которые мне сегодня вручил господин Рихтер. Часть бумаг на немецком осталась в моей гостинице.

– Я улетаю завтра утром, – сказала я Кате. – Самолет на Питер в одиннадцать. Постарайся успеть побольше перевести сегодня вечером – и подвези мне завтра. Я заплачу тебе наличными.

Катя обрадовалась. Она объяснила, что Шубаков оставил ей аванс в свой последний приезд в Гамбург и обещал заплатить в следующий. Только когда еще он здесь появится?

– Говорил, что не хочет усложнять всем жизнь переводом денег за рубеж, – пояснила Катя. – Ты же сама знаешь ваши законы…

Да уж кому их знать, как не мне…

Катя заявила, что будет сегодня сидеть всю ночь, чтобы успеть перевести все, что требуется.

– Может, ты мне скинешь по электронной почте то, что не успеешь? – предложила я. – Я заплачу за все сразу, а ты отошлешь, когда все сделаешь…

Катя была очень рада, а потом с беспокойством поинтересовалась, не отдаю ли я ей все свои наличные. Я объяснила, что у меня с собой кредитная карточка, так что проблем с нехваткой наличных у меня не возникнет. Тем более в Германии кругом банкоматы.

Я решила вернуться к теме Маринки и шубаковских. У кого еще я смогу получить интересующую меня информацию?

– Она стала зависимой, – вздохнула Катя. – Зависимой от этого подонка, который поставлял ей дозы… Это так всегда и происходит. Дают попробовать, потом еще и еще, человек привыкает. А потом у него начинают требовать деньги, или услуги, или еще что-то… Давай помянем Маринку.

Я заказала водки. Мы выпили по сто граммов, не чокаясь. Катина машина стояла перед дверьми ресторанчика. На ней меня вчера отвозил в гостиницу ее муж, но сегодня, как объяснила Катя, он поехал на работу на автобусе, чтобы она могла отвезти меня на завод. Две машины они пока позволить себе не могут – и на эту с трудом выкроили средства.

– Надо будет позвонить Генри на работу, – сказала она. – Чтобы забрал потом нас отсюда. Мне хочется напиться.

Катя призналась, что одним из побудительных мотивов отъезда в Германию для нее было как раз то, что стало происходить с Маринкой. Катя испугалась.

– Но тогда почему ты продолжаешь сотрудничать с Шубаковым? – не понимала я.

Причиной были деньги. Катя думала, что, когда они переедут в Германию, у них все будет хорошо. Человеку ведь свойственно надеяться на лучшее. Она, конечно, не считала, что тут марки на деревьях растут, но в розовых мечтах представляла что-то подобное. Что всего будет в достатке, им не придется нищенствовать, как дома. И родственники уговаривали приехать. А где теперь эти родственники? Они долго обсуждали с Генри, выходить ли ей снова на связь с прежними работодателями. Когда они уезжали, Катя отказала Шубакову и никому не оставила телефона, только адрес – Дианке Ладушкиной.

– Именно от нее я его и получила, – сказала я.

– Не от Шубакова?! – поразилась Катя.

– Я не от Шубакова, – призналась я Кате, глядя ей прямо в глаза. – Я от себя лично. Но по тому же вопросу. И ты получишь свой процент, если я куплю это оборудование. За перевод рекламных материалов я заплачу тебе прямо сейчас.

– Но… Как же?.. А они?.. Саша, я не знаю… Я…

– Решай, Катя… – сказала я, еще окончательно не поняв для себя, отдам ли я брошюры вообще кому-либо или нет. Я помолчала несколько секунд, тяжело вздохнула и добавила: – Они убили Маринку. Подумай об этом.

– Но ты, Саша…

– Что я? Что я? Тебе же все равно, у кого быть посредником, ведь так? В принципе, можешь работать и на тех, и на других. Почему нет? Но тогда… Лучше не говорить Шубакову, что я здесь появлялась.

– Я не скажу, Саша. Не волнуйся. И предупрежу Рихтера. А ты в самом деле собираешься купить то же самое?

– Не я лично. Один мой знакомый.

«Отдавать материалы Цыгану или нет?» – снова задумалась я. Например, чтобы схлестнуть их с Шубаковым? Чтобы эти два паука сожрали друг друга? Но не пострадаю ли между делом я сама? Надо очень хорошо все взвесить… Но документацию по станкам я в любом случае должна иметь на руках.

– Я лучше буду работать с вами. С тобой. Может, мне сменить квартиру? Как ты считаешь, Саша?

Я считала, что если Шубаков и его компания захотят, то без особого труда найдут Катю и ее семью в Германии на любой квартире. И в любом городе. Ни для кого не секрет, что наши российские молодцы и в Германии, и в других странах ближнего и дальнего зарубежья наладили систему сбора дани с бывших и нынешних соотечественников. Правда, я не стала говорить об этом вслух. Катя и так не особо счастлива, зачем лишние беспокойства и переживания?