Мария Жукова-Гладкова - Герой жестокого романа

– Сейчас я живу на даче у Петра Петровича Багаева, – сообщила я, внимательно следя за Ириной реакцией.

Ее лицо тут же изменило выражение. Она закрыла рукой рот, потом в ужасе посмотрела на меня, попыталась что-то сказать, но не смогла.

Я понимала, что поступаю подло, но иначе не могла. С одной стороны, мне было жалко Иру, с другой – я должна была разобраться в том, что происходит вокруг меня. И если именно из-за нее отец бросил мою мать, изменился в своем отношении ко мне… Я себя оправдывала.

Я достала из сумочки фотографию, которую предусмотрительно вынула из альбома сегодня утром, и продемонстрировала Ире. Ее глаза наполнились слезами.

– Это он ее тебе дал?

– «Он» – в смысле Багаев? Нет, не Петр Петрович. Не прямо, правильнее будет сказать. Но у него имеется один весьма любопытный альбомчик. То есть у него их несколько. С тематическими подборками. Ты фигурируешь в «банном».

Ира закрыла лицо руками и разревелась. Я встала, налила из графина стакан воды и протянула ей. Она выпила до дна, стуча зубами о край стакана.

– От тети Люси я знаю, что ты – иногородняя и что у тебя здесь нет подруг. Почему? Это странно.

– У тебя ведь их тоже нет, – заметила Ира, вытирая слезы.

– У меня их не стало в последний месяц. И на то есть очень веская причина. Три ближайшие взлетели на воздух вместе со «Сфинксом». Я случайно осталась жива. Остальные от меня отвернулись. Все объяснимо.

Ира посмотрела на меня тяжелым взглядом и медленно произнесла:

– У меня тоже все объяснимо. Все всегда объяснимо, Ксения. Если уж тебе так интересно – слушай. Да и мне, наверное, надо выговориться.

Ира в самом деле приехала в Петербург из маленького сибирского городка, название которого я, как и тетя Люся, услышала впервые. У нее здесь были дальние родственники, поэтому выбор и пал на Петербург. Но можно считать, что на самом деле в Питере никого не оказалось: родственники не горели желанием видеть Иру у себя. Она не поступила в Первый медицинский, как хотела, прошла в медучилище и поселилась в общежитии. Денег катастрофически не хватало. Пошла работать в поликлинику – вечерами бегала по адресам, делала уколы. Платили мало, но хоть что-то.

Девчонки из общежития тоже крутились как могли. Потом Ира стала замечать, что у некоторых (а все были из бедных семей) стали появляться хорошие шмотки, украшения, кто-то съехал на съемные квартиры.

В комнате их жило четверо. Две стали подрабатывать своим телом, устроившись в одно из многочисленных агентств, рекламируемых в «Рекламе-Шанс». Пойти на это Ира не могла, она тогда вообще еще была невинна, да и дома получила соответствующее воспитание. Она продолжала делать уколы, стаптывая ноги, бегая из дома в дом, как и ближайшая ее подруга, Светка. Когда две их соседки пропадали на ночной работе, Ира со Светой плакались друг другу или рыдали в подушку.

Затем Света познакомилась с парнем. Случайно, на улице. Через некоторое время узнала, что он наркоман. Чисто из жалости, видя его ломки, она несколько раз сама вколола ему наркосодержащие препараты, заменив ампулами с обычными анальгином или димедролом те, которые должна была вводить пациентам. Откуда еще она могла взять наркотики? Парень, по всей вероятности, рассказал об этом друзьям. К подружкам стали то и дело приходить наркоманы, умоляя продать ампулы. Вначале девчонки держались. Но затем один молодой человек принес такое красивое золотое колечко с несколькими крохотными бриллиантиками, что Ира не смогла удержаться. Тем более парень отдавал колечко за ампулу. Она тогда не подумала, что то колечко – ворованное, они со Светкой вообще не хотели ни о чем думать. Все сходило с рук, а девчонкам так хотелось шмоток, сладостей, просто денег. И тут не надо было торговать своим телом.

В один прекрасный (вернее, черный) день, правильнее будет сказать – вечер, Ира возвращалась в общежитие из поликлиники. Шла усталая, еле передвигая ноги. Правда, в сумочке лежало несколько «сэкономленных» ампул. К краю тротуара приблизилась какая-то иностранная машина (тогда Ира еще не разбиралась в марках), стекло у переднего места пассажира поползло вниз.

– Вас подвезти, девушка? – заплетающимся языком спросил тип вполне определенной внешности.

Ира вежливо отказалась. Ее стали уламывать. Как назло, на улице не оказалось прохожих, да и кто заступится в теперешние времена? Тем более против бритоголовых молодцев на «жирной» иномарке?

В общем, парни хотели развлечений. Из салона вылетали алкогольные пары, гремела музыка. Водитель остановил машину, тот, что сидел на переднем месте, и еще один с заднего сиденья выскочили и затолкали Иру в машину. Она отчаянно сопротивлялась, но что могла поделать против здоровенных бугаев?

Ее отвезли на какую-то квартиру, изнасиловали всем колхозом и оставили одну в комнате, закрыв дверь. Ира уже не пыталась никуда идти.

Как выяснилось утром, парни исследовали содержимое сумочки. Ее оставили в той квартире под наблюдением одного из бугаев, остальные куда-то отбыли, прихватив с собой ампулы.

К следующему утру они уже знали про Иру все…

Они провели свое расследование, кое до чего додумались сами, потом выбили из Иры все детали.

Ире пришлось заняться тем, от чего она хотела откреститься всю сознательную жизнь. Ее вынудили стать проституткой, объяснив, что ее ждет в случае, если ампулы с ее отпечатками пальцев попадут в следственные органы. Более того, когда Ира выдавала все детали своего «бизнеса», крутилась магнитофонная пленка.

Часть зарабатываемых ею денег, правда, шли ей – и это было больше, чем она когда-либо получала ранее. Ее подруге Свете пришлось заняться тем же самым. Но Света долго не выдержала – однажды ее нашли мертвой на съемной квартире. Рядом лежали шприц и пустая ампула – девчонка использовала свои познания, полученные в училище, на практике. В Светкиной смерти Ира винила себя. Порой ей становилось уже все равно, она существовала как бы в двух плоскостях, отстраненно от своего тела. Ира совершенно не представляла, как вырваться из порочного круга, но покончить с собой не могла, думая о матери. Она писала родным, что после училища поступила в институт, и даже летом ездила домой, и в ее работе полагался отпуск, правда, каждый раз ее предупреждали, что все равно найдут, если не вернется. Она возвращалась. И не только из страха. Она видела, в какой нищете живут мать и семья брата. Возвращаться навсегда не хотелось. И Ира помогала семье деньгами, естественно, не сообщая, каким образом их зарабатывает.

Мужчин она возненавидела. Она никогда не получала удовольствия в постели. Если в юности мечтала о принце, то теперь – о том, чтобы все мужчины в один прекрасный день пропали с лица Земли. Или хотя бы те, что ее окружают.