Екатерина Лесина - Рубиновое сердце богини

Аделаида Викторовна солгала, но откуда она могла знать, что я поеду верхом? Ладно, можно допустить, что за мной кто-то следил, например маньяк, и он просто решил воспользоваться удобным случаем.

Не сходится.

Зачем она лгала? Исключительно из-за врожденной подлости характера? Из желания сделать мне больно? Или ей нужно было, чтобы я появилась в городе?

В офисе было пусто. Странно, Толик сказал, будто Пыляев с Гошиком здесь, а вот где все остальные? Не то чтобы мне слишком уж хотелось ощутить на себе дружелюбные взгляды наших «девочек», которые не пропустили бы ни одной детали, включая перебинтованную голову, грязную куртку и черные пятна засохшей крови на джинсах. Я честно приготовилась выдержать осмотр и даже придумала пару-тройку подходящих к моменту шуток, но офис словно вымер. Может, фирма, пока я там отдыхала, закрылась? Но Пыляев бы сказал.

Или нет?

Опять вопросы, как же они мне надоели!

Хотя, кажется, я поспешила, жизнь здесь все-таки теплилась. Гошик на кого-то орал, поскольку я надеялась найти здесь Пыляева, делаем вывод, что мой бывший именно на него и орет. Вмешаться? Или подождать? Вообще-то я не собиралась подслушивать, просто… Ну, нечего было на повышенных тонах разговаривать!

– Ты себе представляешь, насколько все серьезно?! – А, у моего Гошика всегда все серьезно, даже царапина на его царственном пальчике превращается в проблему мирового масштаба. Правда, ситуация и в самом деле серьезная, но Димка-то не знает. Или знает? Противно подозревать близкого человека. Я не услышала, что ответил Пыляев, но, похоже, Гошке не слишком понравилось.

– И без твоих нотаций тошно! Мне совет нужен, а не…

Я пересела поближе, в конце концов, Толик сам просил меня помочь. Правда, потом он же запретил вмешиваться, но я и не вмешиваюсь, я просто слушаю… Тем более что дверь директорского кабинета столь любезно приоткрыта, за ней я и присела.

– Демка, ты же мой друг, ты должен мне помочь! Ты всегда мне помогал!

– И часто об этом жалел, – пробурчал Пыляев.

– Ты про Машку? Так это дело прошлое, сам знаешь, иначе она меня не отпустила бы. Кстати, ты и вправду хочешь на ней жениться?

– А тебе какое дело?

– Нет, ну… Как-то не то чтобы очень, просто… Что тогда обо мне думать станут? Уже слух пошел, будто ты мне рога наставил, представляешь? – Гошик нервно хихикнул.

– Представляю.

– Найди себе кого-нибудь другого. Ну, хочешь, я тебя с девочкой познакомлю, хорошая, красавица, умница…

– Комсомолка, спортсменка… – продолжил ассоциативный ряд Пыляев. – Спасибо, не надо.

– Демка, ну в последний раз, ну что тебе стоит? Ну всего на пару дней! Сутки! Я уеду, а ты потом откажешься от показаний. Они ничего не докажут, ты и в самом деле ничего не знал!

Я почти прилипла к этой двери, очень уж разговор интересный.

– Гош, тебе не кажется, что ты заигрался? Сначала девочки, и я прикрываю твои похождения, потом развод, который ты опять же устраиваешь с моей помощью, а теперь ты на меня и контрабанду повесить хочешь?

– Дема, ты все неправильно понимаешь! Те девушки… Я же мужчина! Нормальный мужик с нормальным желанием сделать свою жизнь разнообразной, все жены с пониманием относятся к подобным… вредным привычкам, а Машка – истеричка. Если бы ты знал, какие скандалы она мне закатывала! Она и шагу мне ступить не давала, постоянные подозрения, постоянные истерики, не дай бог в сторону глянуть! – Гошик нес эту чушь с таким пылом, что я сама почти поверила. Вот скотина, значит, истерики? Да я ему все семь лет в рот заглядывала! Любое слово как откровение свыше воспринимала!

– А если девушка твоя, то ко мне никаких претензий, Машка и та поняла – дружба для меня святое!

Вот, значит, какой роман был у Дамиана с Эллой, и цветы, надо думать, он ей не от своего имени дарил, и с работы провожал, потому что Гошик просил, а я и в самом деле ничего не заподозрила… Молодец, Дамиан, хорошо работал, давно я себя такой дурой не чувствовала.

– Развелся бы и жил в свое удовольствие.

Здравая мысль, спасибо Пыляеву, вовремя проблему поднял, еще бы пару лет обождать, и совсем хорошо было бы, не так обидно.

– Так я и развелся! А у вас с Машкой и в самом деле ничего не было?

– Будто ты не знаешь.

– Знаю, Демка, тебе я верю, как самому себе! Просто она такая… Ненадежная, что ли…

– Заткнись, а?

– Так поможешь? Дем, ну скажи, что поможешь!

– Нет!

– Значит, нет?

– Нет.

– Меня убьют! Ты это понимаешь? Как собаку! Закатают в асфальт – и все!

– Я тебе сказал, что делать.

– Тогда меня посадят. Лет на двадцать.

– На двадцать не посадят. Максимум пятерка.

– Ты так спокойно говоришь об этом! Пятерка! Да я за пять лет сгнию на зоне! У меня легкие слабые! И сердце! Ты же знаешь, мне нельзя волноваться, а сам… Демка, если я заговорю, то… Думаешь, на зоне они меня не достанут? Ты убиваешь меня собственными руками. Зачем ты вообще сюда пришел, а? Мучить меня? – Гошик сорвался на визг, и я заткнула уши. Боже мой, ну почему я раньше не замечала, какое он дерьмо!

– Нет. Я хотел предупредить… Я собираюсь рассказать Маше.

– Что рассказать?

– Все.

– Ты идиот, Пыляев, клинический идиот! Думаешь, после твоего рассказа она бросится тебе на шею со словами благодарности?

– Нет, Жора, не думаю. Я даже примерно представляю ее реакцию, но… Как ты не можешь понять – меня уже тошнит от вранья! Я запутался…

– Ты запутался, ты бедный и несчастный… Безнадежно влюбленный… Что, думал, я не знаю? Не вижу, как ты на нее смотришь? Зачем тебе вытаскивать старое дерьмо наружу? Легче не станет, и Машка тебе не простит, я ее знаю. Молчишь… Ну, делай, как знаешь, мне уже все равно! Друг называется! – С этими словами Гошик выскочил из кабинета и едва не прихлопнул меня дверью. Не заметил. Мой бывший муж был пьян, взвинчен и слишком занят собственными проблемами, чтобы замечать кого бы то ни было.

Он ушел, а Пыляев остался. Нам нужно поговорить, но… Я не хотела этого разговора, я ничего больше не хотела, Дамиану не придется слишком долго объяснять – многое я поняла и без него.

Слишком многое.

Аделаида Викторовна была зла и напугана. Злилась она из-за неудачи и переживала из-за нее же. Она не собиралась стрелять, хотела лишь убедиться, что Мария уехала из Вимино, но, увидев девицу верхом на Стаськином коне, Адочка не удержалась – слишком уж момент удобный. И надо же было промахнуться! Эта стерва отделалась легким испугом, Аделаида Викторовна сама видела, как рыжий тип усаживал Марию в автомобиль, она не производила впечатления смертельно раненной.

Адочка корила себя за глупость, ведь знала же, что отступает от плана, но… Вот тебе и удача, и везение, хорошо, если никто ее не заметил, хорошо, если происшествие спишут на пугливую лошадь, больше так рисковать не стоит. Есть же план, есть цель, и средство тоже есть, главное сейчас – не отступить.